Экран потемнел, когда видео закончилось. Ком в его горле продолжал расти. Таким она его видела.

Глаза Лисси блестели, а улыбка изогнулась именно так, как он обожал.

— Это было моим третьим сожалением и, может быть, самым большим – что я не сказала тебе, что очень тебя люблю, поэтому говорю сейчас. Я не хочу, чтобы ты говорил это в ответ, дело не в этом, — она приподнялась и поцеловала его, после чего отстранилась. — Я люблю тебя, Хант. Не важно, что случится в будущем, моя любовь принадлежит тебе.

Он понимал, что Лисси не хотела получать ответ бумерангом. Она подарила ему эти слова свободно. Хант ценил это, и вместо этого сказал.

— Ты вызываешь у меня желание быть твоим принцем.

***

Три месяца спустя

Алисса рассмеялась, когда Хант схватил её за бёдра, пока она карабкалась через стену руин замка.

— Я не упаду.

Она продолжала фотографировать, наполняясь абсолютной радостью. Каждый раз, когда девушка становилась на кусочек обломка, Хант придерживал её. Так же, как поддерживал её во время ночных ужасов, эмоциональных дней и недель после смерти Нейта. Его лёгкое терпение и постоянная поддержка стали её спасательным тросом.

Некоторыми ночами он по-прежнему лепил. Если она не могла спать в кровати одна, то шла в его мастерскую и сворачивалась на кресле рядом с ним. Он никогда не возражал, а укрывал её и возвращался к работе, после чего укладывал её в постель, когда закончит.

Вместе они нашли мир и дружбу, а что касается Алиссы, то она любила его каждой клеточкой своего тела. У неё захватывало дух от того, что он подарил ей эту поездку в Шотландию.

— Мне нравится этот подарок, Хант.

На её двадцать пятый день рождения подарком Ханта для неё были два билета в Шотландию, и он сказал ей, что везёт её на те же самые руины, где её родители заключили помолвку.

Будучи здесь сейчас, Алисса практически чувствовала своих родителей, пока со стороны бурного моря дули холодные шотландские ветра, рядом находилась зубчатая каменная кладка, пережившая много времени и войны, а на невероятно голубом небе плавали облака. Прошло двадцать лет с тех пор, как умер её отец, и воспоминания о его физической форме были сомнительными без фотографии, но она могла вспомнить его голос, почувствовать его руки, когда он подхватывал её, слышать его гулкий смех и чувствовать его запах.

И эта улыбка, которая появлялась у него всегда, когда он смотрел на её маму.

В ту ночь, когда Алисса практически умерла, она думала, что может увидеть свою маму. Не увидела, но прямо сейчас, если прищуриться, она видела своих родителей в давнем прошлом: мама сидела на разбитой стене, папа стоял на коленях и просил её выйти за него замуж. Её глаза жгли слёзы.

— Лучший в мире подарок.

Хант взял её за руку.

— Давай сделаем перерыв. Мы здесь уже несколько часов.

— Ага, — она полностью его раскусила. — Я в порядке. Второй триместр – лучшее время беременности. Никакой утренней тошноты, больше энергии, и я ещё не слишком большая.

Кроме, может быть, нескольких гормонов, которые заставляли её плакать слишком легко и смеяться слишком сильно. Всё в её жизни сейчас было ярче и богаче. Особенно с тех пор, как Максин полностью выздоровела и управляла жизнью Алиссы в качестве помощницы.

Хант оседлал стену, высотой до колен, и похлопал по месту перед собой.

Девушка села.

Он притянул её спиной к своей груди.

— Это мой первый ребёнок, так что тебе придётся быть со мной терпеливой. Я хочу позаботиться о тебе, — мужчина наклонил голову Лиссы назад и поцеловал её. — А ещё я хочу отвести тебя обратно в наш номер, снять эту одежду и лизать тебя, пока ты не начнёшь умолять.

Она застонала, заранее зная, что он сможет заставить её умолять. Это делали сексуальные мелочи, которые он говорил ей, и ему нравилось владеть своей грешной силой.

— Ты пользуешься моими гормонами.

Ханту нравилось её меняющееся тело.

Её уха достиг его раскатистый смех.

— Гормоны, как же. Ты хочешь меня.

— С каждым днём всё больше.

Хант провёл пальцами вниз по её горлу, останавливаясь у края куртки.

— Могу сказать то же самое.

Она знала, что он хочет её, заботится о ней. То, что они строили вместе, было особенным и заслуживало времени и заботы. Она не спешила и не давила. Ребёнок родится, и она надеялась, что они поженятся до первого дня рождения малышки. Несмотря ни на что, у девочки будут мать и отец, которые её любят.

Взяв его руку в свои, Алисса смотрела вдаль на рассечённый пейзаж.

— Я хотела кое-что у тебя спросить, — переплетя их пальцы, она спросила. — Ты уверен насчёт ухода из «Бывшего морского пехотинца»?

— Ты была уверена насчёт того, чтобы отдать «Крыло Дракона» Паркеру?

— На девяносто процентов.

Она не жалела об этом. Они с Паркером разговаривали несколько раз, но это всегда было по делу. У неё не было с ним настоящих отношений, но её мать и Паркер любили друг друга. Алисса не хотела оставлять себе «Крыло Дракона», поэтому отдала ему свои акции в память о матери.

— Я уверен на девяносто один процент. «Бывший морской пехотинец» помог мне перейти от активного морпеха к мирному жителю. Мне нравилась работа, но пора сложить свой пистолет. Я выполнил свою работу для страны, теперь я собираюсь сосредоточиться на своей личной жизни. Единственные люди, которых я хочу защищать с этого момента – это моя семья и друзья.

Алисса вздохнула, расслабляясь рядом с ним. Он мог быть прав в том, что ей нужен перерыв от всей этой ходьбы и карабкания. Хотя она не видела никакой причины признаваться ему в этом.

— И ты хочешь лепить.

Он ещё не был готов публично показать свои скульптуры. Его искусство имело для него очень личное значение. Это было его исцеление. Когда он стал готов, он показал ей все скульптуры в своей мастерской в Сономе. Они были ошеломляющими. Некоторые – трагичные, но некоторые, на удивление нежные, показывали героизм, который происходил ежедневно на полях боя. Все они были эмоциональным великолепием, которого не было в его ранних работах.

— Да, — Хантер положил свободную руку на её живот поверх куртки. — Я намного более заинтересован в заботе о своей семье.

Она не смогла сдержать улыбку, видя его руку на своём животе.

— Ты имеешь в виду свою дочь.

Он был в восторге, узнав, что у них будет девочка.

Хант встал, обошёл вокруг, чтобы сесть на стену лицом к ней.

— Я имел в виду тебя. Ты – женщина, которую я люблю, Лисси, женщина, с которой я хочу провести остаток своей жизни. Я не могу попросить твоей руки у твоего отца, так что вместо этого привёз тебя сюда, на место, где заключили помолвку твои родители.

Попросить её руки у её отца? Сердце Алиссы ускорило ритм, голова гудела. Он просил её выйти за него замуж? Всё её тело переполнило таким мощным желанием, что на глазах появились слёзы.

— Ты любишь меня?

Раньше он этого не говорил.

Он прислонился к её лбу своим.

— Я хотел привезти тебя сюда, на место, где ты сможешь разделить это воспоминание со своими родителями. Я люблю тебя, Лисси. Я был чертовски уверен в этом в ту ночь, когда поймал тебя, прежде чем ты упала с балкона. Держа тебя там, в тот момент, я знал, что отправлюсь за тобой, если отпущу тебя.

В её груди образовалась дыра, и она верила ему. То, что он сделал в ту ночь, было сверхчеловечно.

— Я тоже тебя люблю.

Он улыбнулся.

— Да, любишь. Ты любишь во мне всё, даже ту часть меня, которая убила человека у тебя на глазах. Когда тебе снились кошмары, ты поворачивалась к моим рукам, а не отдалялась, ты знаешь, на что похоже доверие?

— На то, как ты показал мне свои скульптуры, которые держал взаперти. Доверяя, ты умрёшь, но не предашь.

— Именно, — прижимаясь к ней головой, он нежно опалял дыханием её лицо, добавляя. — Когда я спрошу у тебя это, тебе нужно знать, что я прошу тебя как свою подругу и возлюбленную, а не мать моего ребёнка. Потому что у нашего ребёнка мы есть вне зависимости от того, женаты ли мы. Понятно?