— На перемене найдёшь!

— Нет, она убежит.

— Как убежит? — удивилась учительница. — Она у тебя заводная?

— Она — живая! — сквозь слёзы объяснила Настя. И тут Петров закричал:

— Вон бежит! Держи её!

Все зашумели, вскочили с мест:

— Лови! Хватай!

— Крыса! Крыса! Ой, мне страшно! — Кто-то из девочек завизжал.

Неожиданно под ноги Нине Олеговне бросилась белая в серых пятнышках крыска. Она испугалась шума и искала спасения. Но, на беду, Нина Олеговна до ужаса боялась крыс.

— Мамочки! — вскрикнула учительница и взлетела на стул. Клара встала на задние лапки и, казалось, хотела залезть к Нине Олеговне. Нина Олеговна замахала руками: «Кыш, кыш!» Тут Настя быстро подхватила зверька на руки. В этот момент открылась дверь и вошла директор школы Зоя Михайловна.

— Нина Олеговна! У вас что тут происходит? — строго спросила она.

— Адаптация! — дрожащим голосом ответила учительница, слезая со стула.

— Слишком бурно! — заметила директор.

Насте Соколовой пришлось уйти с Кларой домой. Все остальные убрали игрушки в сумки и слушали скучный рассказ из книжки. Это было совсем неинтересно. Все были недовольны. Кроме Петрова.

— Я же говорил, что игрушки в школе не нужны! — торжествовал Лёшка.

Однажды утром я выглянул в окно рги увидел внизу на асфальте крупную надпись мелом: «Заенька, ты — супер!»

— Милка! — закричал я сестре. — Тебе Мишка письмо написал!

Старшая сестра мигом вскочила с постели, подбежала к окну и начала щёлкать кнопками мобильного.

— Отключён! — огорчилась она.

Мама тоже посмотрела вниз, покачала головой:

— Неужели Миша в десятом классе так плохо знает русский язык?

— Что, ошибка? — удивилась Милка. — Ну нет, тогда это не он.

— Значит, ты не «супер»! — съязвил я, а сестрица запустила в меня подушкой.

— Значит, «супер» — это Маринка с пятого этажа! — продолжал я дразнить Милку. — Мама, а где ошибка?

— Всё забыли за лето. Подумай сам! — мама хлопнула дверью и ушла, сердито повторяя:

— ЗаЕнька, заЕнька…

Я вышел на улицу и уставился на надпись. Значит, «заЕнька» — неправильно. А как же правильно: «заИнька» или «заЯнька»?

«Наверное, „заЯнька“ — решил я, — потому, что „заяц“»! И, мелом зачеркнув букву «Е», написал сверху крупно букву «Я».

Справившись с такой трудной задачей, я сел на скамейку и стал ждать, как оценят мою работу. Из подъезда вышла соседка, баба Надя, и стала читать надпись.

— Какая безграмотная молодёжь! — вдруг обратилась она к проходившей мимо женщине.

— Совсем родного языка не знают, — согласилась та.

Тут из подъезда выскочила Милка и мокрой губкой стёрла буквы «Е» и «Я». Потом отобрала у меня мел и вписала букву «И».

— Заинька! ЗаИнька, — отряхивая мел с пальцев, произнесла она и торжествующе добавила: — А всё-таки я — «супер»!

Ксюше и Нике купили пианино. По правде говоря, в музыкальную школу поступила только Ксюша.

Но младшая, Ника, твёрдо знала, что через год ей будет тоже семь лет и она тоже пойдёт учиться музыке. Значит, пианино и для неё.

Пианино было большое, чёрное, с гнутыми ножками и красивым рисунком. Внизу торчали две блестящие педали.

Ксюша и Ника хотели сразу постучать по клавишам, но мама запретила.

— Вот придёт настройщик, дядя Борис, почистит, настроит, и будете играть, — строго сказала она. Пришлось ждать.

Вместе с пианино приехал круглый вертящийся стульчик. Он тоже был чёрный. Его можно было крутить вверх и вниз. Это было просто замечательно!

Ксюша и Ника начали по очереди вертеться на музыкальном стульчике: туда-сюда, туда-сюда…. Как на карусели! Пока не надоело.

А тем временем приехал дядя Борис с целым чемоданом разных инструментов. Он разобрал пианино.

Ой, как было интересно! Внутри пианино оказалось много-много струн и маленьких молоточков. Все клавиши вытащили и уложили в ряд на полу. Принесли пылесос. И тут сестрёнок выставили за дверь, чтоб не мешали.

Пылесос замолчал, и через какое-то время из комнаты стали доноситься таинственные звуки:

— Динь-динь, динь-динь!

— Талам-талам, талам-талам!

Девочкам ужасно захотелось посмотреть, что там происходит. Они пролезли тихонько в дверь и встали около неё.

Настройщик оглянулся.

— Ну что, пташки? — с улыбкой сказал он. — Стойте тихо и не мешайте!

— А что вы делаете? — спросила более смелая Ксюша.

— Я настраиваю пианино, и мне нужна полная тишина, чтобы слышать нотки, — ответил дядя Борис.

— Мы только посмотрим, — попросила Ника.

— Так вы на экскурсию пришли? За это платить надо, — пошутил настройщик. Он надеялся, что девочки засмущаются и уйдут.

— Ты, Ксюша, давай пять рублей, и ты, Ника, тоже пять!

Ника озадаченно посмотрела на старшую сестру. Ксения задумалась, а потом предложила:

— А можно мы вам заплатим… тишиной?

— Чем-чем? Тишиной? — удивился дядя Борис. — Ну, если тишиной, тогда сидите и смотрите.

Через двадцать минут в комнату заглянула мама. Она недоумевала: почему не слышно и не видно её резвых дочек? Куда подевались?

Девочки молча смирно сидели на диване и заворожённо следили за работой настройщика.

— Мы на экс-кур-сии, — прошептала Ника и прижала пальчик к губам.

— Они мне тишиной заплатили! — широко улыбнулся дядя Борис.

— Ох, как хорошо, — негромко рассмеялась мама, — наконец-то!

Случилось это перед школьной Олимпиадой талантов. Накануне я сразу после школы побежал домой.

Надо было доделать авиамодель для конкурса «Юный техник».

Дома уже была сестра Людмила.

— Что так рано? — крикнул я, сбрасывая куртку.

Милка сидела на кухне и задумчиво листала одну из своих кулинарных книг.

— Отпросилась с последнего урока. Мне надо сделать домашнее задание для конкурса, — ответила она.

— Я в тебе уверен! Ты будешь лучшей юной хозяйкой! Кстати, что есть перекусить?

— Разогрей сырники и не мешай мне думать. Надо что-то простое и оригинальное.

— Да у тебя всё отлично получается! Испеки свои фирменные блины! — предложил я, набивая рот сырником.

— Блины я пеку на масленицу. Придумай ещё что-нибудь! Вот тебе что нравится? Думай, Митя, думай!

— Мне много чего нравится… — я задумался.

Тут мой взгляд остановился на коробочке клюквы в сахаре.

— Эврика! Милка, помнишь, какой вкусный мусс мы ели у дедушки с бабушкой? Клюквенный! Розовый и воздушный! М-м-м… — я причмокнул от удовольствия.

— Митька, ты — гений! — обрадовалась Людмила. Она достала из кухонного шкафчика манку и тут же развила бурную деятельность на кухне.

Я с чувством выполненного долга (помог сестре!) отправился к своим моделям. Но через некоторое время всю квартиру огласил горестный вопль:

— Миксер! Где наш миксер?

Где наш миксер, я не знал. Мы позвонили маме на работу, и оказалась, что миксер она одолжила соседке Клавдии Ивановне. Клавдии Ивановны дома не оказалось.

— Как я теперь взобью манку? — сокрушалась сестра.

— Может ложкой? — предложил я, вспомнив, как делала мусс бабушка.

— Да ложкой я до утра буду взбивать! Это ж не миксер!· Вжик-вжик — и готово! — продолжала горевать Милка.

Вот это «вжик-вжик» и тронуло мою техническую душу.

— Будет сейчас тебе миксер! — воскликнул я и побежал к ящику с инструментами.