И вот у нас появился физрук, Пётр Петрович. Он сразу меня вызвал.

— Антон, — говорит. Тут бы ему замолчать, как все наши учителя делают, чтоб урок не срывать. А он дальше читает. — …Поцелуйка.

Я со скамейки вскакиваю и спрашиваю серьёзно:

— Кого, Пётр Петрович?

— Что кого? — не понимает тот.

— Поцеловать, — объясняю я, а весь класс уже хохочет. — Вы же сами сказали — поцелуй-ка.

Жаль, Пётр Петрович юмора не понял и поставил мне в журнал единицу.

Говорит:

— У нас урок, а не вечер смеха и не КВН.

А я обязательно в КВНе буду выступать. Люблю людей посмешить.

Я вышел из школы вместе с моим одноклассником Петей Мукомоловым. Настроение у меня было грустное. Петя же сиял, как медный таз на солнце.

— Эх, скоро каникулы! Погуляем! — мечтательно протянул он и перепрыгнул через две ступеньки. Я поплёлся следом. До каникул было восемь дней. Всего лишь восемь. Я тяжело вздохнул.

— Федь, ты что, не рад? — повернулся Петя ко мне. Меня тут как прорвало:

— Рад, не рад! — раздражённо заорал я. — Ты что, не слышал, что мне грозит? Двойка! А сколько долгов по домашним заданиям! Ладно, сочинения — как-нибудь напишу, сдам. А математика? Я за месяц всё не перерешаю… Дуб дубом! — Я хлопнул себя по лбу и плюхнулся на скамейку. Домой идти не хотелось.

Мукомолов сел рядом и участливо сказал:

— Да-а… Понимаю…

Мы надолго замолчали. Я успокоился и взглянул на Петьку. Он катал носком ботинка камешек и следил за воробьями в кустах. Виду него был самый беззаботный.

— Послушай, Петька, а как ты всё успеваешь? Гуляешь во дворе не меньше меня, с уроков вместе сбегаем.

Он посмотрел на меня и широко улыбнулся:

— Ладно, открою тебе тайну. Учись у меня… Только молчи.

— Могила! — заверил я его.

— Главное в учёбе — правильная организация… — начал Петька тоном нашего завуча Алины Борисовны. — Дело в том, что у меня домашние задания выполняет вся семья. Вот тебя родители любят?

— Конечно, — кивнул я.

— Хотят, чтоб ты хорошо учился? — продолжал он.

— Ещё бы! — воскликнул я.

— Так вот, надо определить, кто в чём может тебе помочь. Вот у меня математику делает папа. Он инженер. Мама, библиотекарь, подбирает книжки для сочинений и докладов. И пишет. Ей не трудно, а мне — хорошая оценка. И всем — радость! Английский я скидываю деду на комп, а он бабушке передаёт. У бабули спецшкола была, с английским уклоном. Теперь ясно?

— Ух ты… — протянул я. — Теперь понятно. Везёт тебе!

Домой я шёл в глубокой задумчивости. Кто бы мне мог так помочь? У меня совсем другая ситуация. Отец мой моряк, сейчас в море. Вернётся не скоро. Мама медсестрой работает. Сама рассказывала, что математику в школе терпеть не могла. Дедушка с бабушкой в другом городе живут, да и компьютера себе не завели. Не нужен, говорят.

И тут меня осенило: дядя Валера! Дядя Валера, мамин брат, работает в Институте физики. Вот ему моя математика — как орешки перещёлкать.

Дома я немедленно отправил дяде электронное письмо с горячей просьбой и кучей грустных и рыдающих смайликов.

«Присылай!» — пришёл ответ. Я с лёгкой душой скинул ему моё безразмерное задание по математике. И стал ждать готовых решений.

На следующем уроке я сдал полностью выполненное задание, тщательно переписанное с распечатки.

— Ну как? — подмигнул мне Мукомолов. — Организовал процесс?

— Порядок, — шепнул я ему, направляясь на своё место.

Тем временем учительница открыла мою тетрадку и стала перелистывать страницы. Вдруг она громко воскликнула:

— Фёдор Мурашков! Что ты тут нагородил?

— Ответы-то сошлись, Лилия Леоновна… — пролепетал я, похолодев.

— Да, но у нас тут школа, а не институт. Мы этого не проходили! Придётся переписать! — и обратилась к Пете:

— Мукомолов! Выйди к доске и объясни Феде, как нужно решать.

Петька побледнел, встал и медленно подошёл к доске. Взял мел и надолго задумался…

До каникул оставалось шесть дней.

В начале сентября математичка предупредила, что через день у нас будет контрольная работа.

— Хочу посмотреть, что вы помните с прошлого года! — заключила она.

Я сразу вспомнил свои прошлогодние страдания и приуныл. Не хотелось начинать новый учебный год с плохой отметки.

Петя Мукомолов понял меня без слов (не зря мы дружим с детского сада!):

— Не дрейфь, Федя! Спишешь!

— У кого? У тебя, что ли? — съязвил я.

— А что? Я летом, между прочим, занимался математикой… неделю… — обиделся он. — Ну не хочешь, не надо! У Ленки Смирновой спиши. Она же отличница!

Я посмотрел на прямую спину Смирновой, на золотые завитки её волос, в которых как будто запутался лучик солнца, и засомневался:

— Да она воображала и ботанка! Не даст списать! И вообще, с ней вредина Рябушкина сидит.

— Что ты так плохо о людях думаешь? Я поговорю с ними!

После большой перемены Петька с довольным видом шепнул мне:

— Договорился! Рябушкина поменяется с тобой местами за два дежурства по классу! И Ленка совсем не против! А ты сомневался…

Перед контрольной по математике я бухнулся на стул рядом со Смирновой.

— Привет… — буркнул я. — Спасибо, что согласилась!

— Пожалуйста, — пожала плечами Ленка. — Мне не жалко. Только не пропусти ничего!

Тут вошла учительница и, оглядев класс, остановилась на мне:

— Мурашков! Почему не на своём месте?

— Так они дружат теперь, Лилия Леоновна! — сразу подал голос Петька.

Я покраснел и уронил ручку под парту.

— Ах так? Тогда сиди! — улыбнулась математичка и застучала мелом по доске.

Я подписал свой листок и покосился в сторону Смирновой. Она уже что-то строчила. «Во даёт!» — подумал я с завистью и оглянулся на Мукомолова. Петька с Рябушкиной тоже усердно писали. Весь класс работал! Мне стало не по себе! Пора было действовать! Я легонько толкнул соседку в бок и прошептал:

— Мне не видно!

Ленка скосила на меня свой голубой глаз и сдвинула руку с контрольной работы.

Тут, к моему счастью (или несчастью), у Лилии Леоновны забулькал телефон. Учительница извинилась перед нами:

— Простите, очень важный звонок! — и отошла к окну поговорить.

Момент был самый подходящий, и я стал быстро списывать у Смирновой всё подряд. «Только бы ничего не пропустить!» — крутилась и крутилась мысль в голове. В конце урока я с замиранием сердца сдал листок.

На следующий день объявили оценки. «Отлично» было как всегда у Смирновой. Петька с Ритой Рябушкиной ухитрились выполнить работу хорошо. И теперь Мукомолов с торжествующим видом сидел рядом со мной и улыбался во весь рот. Я тоже предвкушал победу.

— Фёдор Мурашков не перестаёт меня удивлять! — вдруг сказала Лилия Леоновна. — Как подружился со Смирновой, так даже на своей работе написал её имя, фамилию …вместе с решением! Ставлю пока точку.

В классе зашумели, захихикали, все стали поворачиваться ко мне. Мукомолов же сделал страшные глаза и прошипел мне в ухо:

— Ты что, даже списать нормально не смог?!

Лена тоже повернулась ко мне. Она не смеялась, а лишь прижала ладонь ко лбу. Лицо у неё было грустное. Я готов был провалиться сквозь землю. И тут я дал себе слово никогда больше не списывать. Но сначала надо как-то решить мою проблему с математикой.

После уроков Смирнова и Рябушкина догнали нас с Петькой.

Ритка сказала:

— Не надо мне твоих дежурств по классу! Лучше математику учи!

Некоторое время мы шли в сторону дома молча, шурша опавшими листьями. Потом Лена предложила: