– Арт, Крыска. Как дела?

– Спасибо, неплохо.

Венди-Крыске было хорошо за семьдесят, она принадлежала к числу стариков, которые подправили ген p53 в своих хромосомах и превратились в усохшую вечность: белые дреды, остатки носа и ушей вокруг отверстий в черепе, кожа словно ветер пустыни. Арт был ее мальчиком – ее игрушкой, прежде чем средний возраст запустил в него зубы. Он свои гены не трогал, а потому выглядел старше нее. Вместе они вели небольшое хозяйство, в основном разводили кур на вакцину, а кроме того, успешно торговали высоконитратным удобрением: переговоры о покупке этого удобрения проходили приватно, а вывозили его мешками при лунном свете.

– Слышала, у тебя проблемы?

– Верно. – Джо сделал осторожный глоток. – М-м, хорошо. У вас были неприятности с фермой?

– Может быть. – Венди вопросительно смотрела на него, прищурив глаза. – О каких неприятностях речь?

– Колхоз. Говорит, собирается на Юпитер. Сволочь обосновалась в лесу у ручья Старого Джека. Вы только подумайте… Юпитер!

– Верно, это одно из направлений, – с умным видом кивнул Арт, как будто что-то знал.

– Да-а, дело дрянь. – Венди-Крыска нахмурилась. – Ты в курсе, она растит деревья?

– Деревья? – Джо покачал головой. – По правде сказать, не ходил и не проверял. Какого хрена люди такое с собой делают?

– А тебе не насрать? – Венди широко ухмыльнулась. – Себя они людьми уже не считают, лично я так думаю.

– Она пыталась нас уболтать, – сказал Джо.

– Верно, они это любят. – Артур многозначительно кивнул. – Я читал, они не считают нас полноценными людьми. Типа, из-за одежды и машин. Мы вроде как цепляемся за допостиндустриальный образ жизни, вместо того чтобы улучшить свой геном и питаться дарами земли, как хотел Господь.

– Как тварь с девятью ногами и глазами на стебельках может считать себя человеком? – поинтересовался Джо и наполовину опустошил кружку одним гневным глотком.

– Когда-то она была человеком. Или несколькими людьми. – В глазах у Венди появилось странное, ведьмовское выражение. – Лет тридцать-сорок назад у меня был приятель, который вступил в ламарковскую кладу. Они меняли гены, как мы с тобой – нижнее белье. Он был защитником окружающей среды в те времена, когда антиглобалисты думали, что большие корпорации плюют на нас ради прибыли. По-крупному занялся генным хакерством и самодостаточностью. Я дала ему пинка под зад, когда он позеленел и начал фотосинтезировать.

– Ублюдки, – пробормотал Джо. Темно-зеленые[4] в начале века уничтожили сельскохозяйственно-промышленный комплекс, превратив сельскую местность в разоренные, бесплодные пустоши. Мало того, что они лишили миллионы сельских жителей работы, так еще и позеленели, отрастили лишние конечности и переселились на орбиту Юпитера. И при этом, судя по всему, отлично провели время. – Так у вас были проблемы с фермой? Пару лет назад?

– Были, ага, – отозвался Арт, вцепившись в свою кружку.

– Фермы больше нет, – вслух рассуждал Джо.

– Ну да. – Венди настороженно смотрела на него.

– Никаких фейерверков. – Джо поймал ее взгляд. – И тела тоже нет. Хм.

– Метаболизм, – сказала Венди, очевидно, приняв некое решение. – Вот в чем суть.

– Мята… – Джо, не любитель биологии, раздраженно покатал непривычное слово во рту. – В прежние времена я занимался программами, Крыска. Придется тебе растолковать свой жаргон.

– Ты когда-нибудь задумывался над тем, как эти фермы добираются до Юпитера? – поинтересовалась Венди.

– Ну… – Джо покачал головой. – Они вроде как отращивают ступенчатые деревья? Как в ракетах? А потом летуют, и если делают это по соседству, тебе крышка, потому что, взлетая, эти деревья поджаривают сотню гектар?

– Очень хорошо, – веско произнесла Венди. Взяла кружку обеими руками и принялась покусывать край, косясь по сторонам, словно высматривая полицейских москитов. – Давай-ка прогуляемся.

Задержавшись у стойки, чтобы Старуха Бренда налила ей еще пива, Венди вывела Джо на улицу, мимо Модницы Берке – в доисторических зеленых «веллингтонах» и куртке «Барбур» – и ее последней женщины, туда, где раньше находилась парковка, а теперь – захламленный клочок земли позади паба. Было темно, световые загрязнения не марали небеса: над головой сиял Млечный Путь, а в нем – красное облако спутников размером с горошину, за последние несколько лет постепенно поглотившее Юпитер.

– Ты в Сети?

– Нет, а что?

Венди достала коробочку размером с кулак, нажала кнопку на ее боку, дождалась, пока индикатор мигнет зеленым, и кивнула.

– Гребаные жучки.

– Это ведь…

– Не спрашивай – и не услышишь вранья, – ухмыльнулась она.

– Угу. – Джо глубоко вдохнул; он догадывался, что у Венди имеются сомнительные связи, и эта штука – переносной генератор помех – подтверждала его догадки: полицейские жучки в радиусе двух-трех метров ослепли и оглохли и не смогут передать их разговор выискивающим ключевые слова полуразумным копам, в чьи задачи входило предотвращать преступления до их совершения. Это был пережиток Эры Интернета, когда резвые законодатели случайно уничтожили право на свободу слова на публике, потребовав поголовного мониторинга ключевых слов в радиусе действия сетевого терминала. Крючкотворы и помыслить не могли, что через пару десятков лет «сетевые терминалы» превратятся в самовоспроизводящихся ботов размеров с блоху, которые будут повсюду, словно грязь. (Сама Сеть рухнула под весом самовоспроизводящихся вирусных исков о клевете, однако наследие публичной слежки сохранилось.) – Ладно. Расскажи мне о метал… мета…

– Метаболизме. – Венди зашагала к раскинувшемуся за пабом полю. – И ступенчатых деревьях. Древесные ступени сначала были научной фантастикой. Их придумал какой-то парень по имени Нивен. Идея в том, что ты берешь сосну и хакаешь ее. В сердцевине, в ксилеме, есть сосуды, в нормальном дереве они древеснеют и умирают. Ступенчатые деревья поступают умнее: перед смертью клеток они нитруют целлюлозу клеточных стенок. Для этого требуется херова туча хакнутых ферментов. И энергия, больше, чем нормальное дерево может себе позволить. Короче, к тому времени как дерево погибает, оно на девяносто процентов состоит из нитроцеллюлозы, плюс встроенные элементы жесткости, и дефлекторы, и микроструктура. Но это не огромная бомба – дерево взрывается клетка за клеткой, а в некоторых сосудах ксилемы ферма выращивает особые хакнутые грибные гифы с деполяризующейся мембраной, взятой из человеческих аксонов, чтобы запускать реакцию. Эффективность у этой штуки – как у древних ракет «Ариан» или «Атлас». Не слишком высокая, но приемлемая.

– Э-э. – Джо моргнул. – Это должно что-то для меня значить?

– Черт бы тебя побрал, Джо. – Венди покачала головой. – Думаешь, я бы стала зазря так распинаться?

– Ладно. – Он серьезно кивнул. – Что я могу сделать?

– Итак. – Венди остановилась и посмотрела на небо. Высоко над головой призрачный пояс переливался крошечными огоньками – темно-зеленый караван в своем орбитальном трансферном окне, самодостаточные сверхчеловеческие ламарковские колонисты, адаптировавшиеся к космосу, на долгом, медленном пути к Юпи теру.

– Итак? – Джо ждал.

– Ты гадаешь, откуда берется удобрение, – невпопад сказала Венди.

– Удобрение. – На секунду в его мыслях воцарилась пустота.

– Нитраты.

Он опустил глаза, увидел ее ухмылку. Великолепный пятый набор зубов зловеще светился, отражая зеленоватый свет индикатора на генераторе помех.

– Вот именно, – сказала она и выключила генератор.

Когда в предрассветные часы Джо наконец добрел до дома, слабая струйка дыма вилась над конурой Боба. Джо помедлил перед кухонной дверью, встревоженно принюхался, потом расслабился. Выпустил дверную ручку, подошел к конуре и сел рядом. Боб очень трепетно относился к своему логову: даже его собственные люди не допускались внутрь без приглашения. Поэтому Джо ждал.