Когда отряд Кука был уже на острове Девон, Пири только отправился в свою полюсную экспедицию, а исходным рубежом для броска на полюс был выбран мыс Колумбия на острове Элсмир, расположенный на 107 миль ближе к цели, чем у Кука.

Отсюда в последний день февраля 1909 года Пири начал свою последнюю, заранее проигранную гонку к полюсу на 19 собачьих упряжках со 133 ездовыми псами и в сопровождении 24 американцев и эскимосов. 4 марта в 45 милях от суши передовые упряжки на неделю были остановлены Большим разводьем. Когда 11 марта оно было преодолено, пресловутая система Пири (без которой, по мнению ее создателя, «оказалось бы физически невозможным дойти до Северного полюса и вернуться с него») заработала на всю мощь.

Первым из вспомогательных отрядов 14 марта отправился к судну отряд доктора Гудсэла. Вскоре за ним последовал Мак-Миллан из-за обморожения пятки. Теперь число участников полюсной операции сократилось до 16 человек, зато они располагали 12 упряжками и практически сотней ездовых собак, причем количество людей и собак в последующие дни продолжало сокращаться. 21 марта назад отправился отряд Борупа, 26 марта - отряд Марвина, и, наконец, последним оставил Пири Бартлет — 31 марта. С этого момента большинство полярных историков, вспоминая блуждания Пири в 1906 году, пытаются заново оценить его деятельность в качестве навигатора. Однако сделать это практически невозможно, поскольку и Бартлет, и Пири определяли широту, считая, что находятся на меридиане мыса Колумбия, а это из-за дрейфа льдов заведомо было неверно (между тем Кук каждый раз мог вносить необходимые поправки в направление движения, поскольку определял широту и долготу совместно) — и это не единственный ляп претендента.

Второй относится к пресловутой «системе Пири». В 247 километрах от полюса в отряде Пири (всего шесть человек) оставалось пять упряжек с 38 псами, способными перевезти до полутора тонн груза. Если учесть, что возвращение к мысу Колумбия состоялось 23 апреля, подсчитать необходимый вес запасов на оставшийся путь предельно просто, исходя из нормы Пири на человека в день — 1,2 кг на 6 человек на 23 дня = 166 кг, то есть с запасом почти в десять раз. Эго все, что дала система Пири, и по сути она являлась лишь элементом грандиозного шоу, призванного поразить воображение читателей газет. Реальная ситуация позволяла действовать с гораздо меньшими затратами сил и средств, что, собственно, и продемонстрировал Кук.

Однако вернемся к заключительной части предприятия Пири, которого, по его словам, «занимало одно — как бы пройти побольше миль; я всецело был поглощен этой задачей». О каких-либо научных наблюдениях в такой обстановке говорить не приходилось, поскольку его поход на полюс был предпринят не для постижения тайн арктической природы, а для личного триумфа. При чем тут какие- то природные процессы на вершине планеты по сравнению с почестями, которые ожидали его по возвращении?

Достижение цели жизни описано у Пири так: «Наш последний северный маршрут закончился 6 апреля в 10 часов утра. От того места, где мы расстались с Бартлетом, мы сделали пять переходов и, согласно данным счисления, находились в непосредственной близости от цели наших стремлений. После обычных приготовлений около полудня по меридиану мыса Колумбия (что заведомо неизвестно в условиях дрейфа. — В. К.) я произвел первое наблюдение над солнцем и определил широту. Наше местоположение было 89 град. 57 мин. с.ш.., Северный полюс завоеван». Остается только строить догадки, допускал ли Пири в то время мысль, что он мог опоздать в гонке к полюсу? Подобной мысли на страницах своей книги-отчета он не высказал, хотя вскоре он столкнулся с этой непереносимой для него проблемой вплотную.

Пири находился на полюсе около 30 часов, переживая триумф и предаваясь непродолжительному отдыху, одновременно планируя маршрут возвращения. И вот здесь-то начинается снова непонятное, поскольку «большую часть похода мы легко обнаруживали след, проложенный вспомогательными отрядами, причем он почти на всем протяжении недурно сохранился» (это в условиях-то дрейфа?), и вообще «благодаря исключительно удачному стечению обстоятельств наш обратный поход оказался чрезвычайно легким». Для науки полюсный маршрут Пири практически не дал ничего, озадачив при этом полярных историков — как он сумел вернуться на мыс Колумбия по собственным следам в условиях непрерывного дрейфа льдов, да еще со средними переходами почти по полсотни километров в сутки! Ответа с тех пор нет, и, очевидно, не будет.

Уже при возвращении до участников экспедиции Пири дошли слухи о каком-то продолжительном путешествии Кука. Тогда Джордж Блоруп учинил эскимосам — спутникам Кука настоящий допрос, приведенный ниже.

«Пересекали ли вы большие участки воды за это время?

— Нет.

— Оставляли вы на своем пути склады с продовольствием?

— Нет.

— Во время перехода через льды к северу убили ли вы хотя бы одного белого медведя или тюленя?

— Нет.

— Сколько было у вас саней?

— Двое.

— Сколько было у вас собак?

— Точно не помним, но больше двадцати.

— Сколько у вас было саней, когда вы вернулись на берег?

— Двое.

— Оставалось ли у вас на санях продовольствие, когда вы вернулись на берег?

— Да».

Утверждать, что полученная информация как-то «разоблачает» Кука, можно только при очень сильном желании. Позже результаты допроса Уолли Херберт (англичанин, первый пересекший по дрейфующим льдам Северный Ледовитый океан) охарактеризовал так: «Эскимосы рассказывали нам то (как их отцы Пири и МакМиллану), что, по их мнению, мы хотели бы услышать».

Теперь сопоставим маршруты обоих претендентов на основе маршрутных графиков, где на вертикальной оси показано удаление от исходного пункта на суше (мыс Колумбия для Пири, Столуэрти — для Кука), а на горизонтальной — соответствующая дата, с одной существенной оговоркой — обратный маршрут Кука просчитан нами только до широты мыса Свартенвог (Столуэрти). Возникшая здесь из-за дрейфа погрешность порядка 70 километров по сравнению с обшей протяженностью маршрута почти 2 тысячи километров пренебрежимо мала. Приведенные графики наглядно отражают различия в выполнении маршрутов обоих претендентов, отмеченные выше, — темпы движения, сроки выполнения, общую протяженность и т.д. Строго говоря, к дневнику Пири они ничего не добавляют, тогда как для Кука характерно повторение тех же самых событий при возвращении — такого не придумаешь! Одно исключение — он не обнаружил снова «Землю Брэдли». Объяснить это можно или условиями видимости, или Земля, оказавшись дрейфующим ледяным островом, просто находилась за пределами видимости. Правая ветвь графика для Кука отчетливо демонстрирует снижение темпов движения, совсем как у Скотта при возвращении с Южного полюса, однако с существенной разницей — с каждым днем англичане буквально погружались в зимние условия, а американец и эскимосы возвращались в лето, и главной проблемой для них была опасность таянья льда. Как только отряд Кука оказался на суше, эта опасность миновала.

Сорок лет спустя начальник первой американской дрейфующей станции Т-3, проходившей по маршруту Кука, Джозеф Флетчер заявил: «Я считаю невозможным поверить, что доктор Кук лгал. Описание его путешествия является честным и точно обоснованным. Для него было бы невозможным сфабриковать свой рассказ на основе его знаний ледовых условий и движения льда в Арктическом бассейне». Что же за природные явления имел в виду этот исследователь?

Во-первых, дрейфующие ледяные острова с их характерной волнистой поверхностью, что в наше время было подтверждено аэрофотосъемкой, с чем согласны самые ярые противники Кука. По данным Кука, поперечник такого «острова» (точнее, плоского низкого айсберга) можно оценить величиной в пределах 60 километров — несколько больше, чем современные дрейфующие ледяные острова. Возникнув в начале XX века в связи с подъемом уровня Мирового океана, во времена Кука они были еще молодыми, неразрушенными природными объектами. Интереснее другое — Кук первым отметил их ледниковое происхождение, принятое в современной науке.