Захлопнув крышку ноутбука, я сделала себе порцию глинтвейна, из-за которого по всей квартире мигом разнесся аромат корицы и гвоздики, создавая атмосферу зимнего уюта, которого мне так не хватало. Наслаждаться напитком я решила на своем открытом балконе, поскольку оттуда открывался прекрасный вид на ночные огни неугомонного Бостона. Крепко сжимая в ладонях обжигающе горячую чашку глинтвейна, я укуталась в старый пушистый плед, который так настойчиво напоминал о той счастливой детской поре, когда Рождество я ждала с нетерпением, а предпраздничная атмосфера приносила лишь радость, сейчас испорченную горечью воспоминаний о давно ушедших родителях. Я все еще помню сводящий с ума запах индейки под клюквенным соусом, которую каждый год готовила мама, шумную толпу родственников, которая собиралась в нашем доме, чтобы вместе отпраздновать главный день года. Помню, как отец приносил огромную пушистую елку, впуская в жилище пьянящий аромат хвои и непередаваемую атмосферу праздника, а в голове все еще звучит целый хор голосов, старательно поющих Angels We Have Heard On High и Carol Of The Bells*, вытесняя другие звуки. Вот только нет больше того дома, тех людей, да и того времени не вернуть. После смерти родителей я продала дом, родственники давно разъехались или отошли в мир иной, ну а я выросла, навсегда оставив беззаботное детство позади.

Прошлое Рождество я встречала одна, бездумно переключая каналы и запивая свое горе шампанским, нарушая бостонскую традицию трезвенных зимних праздников. Но тогда мне было настолько обидно и до дрожи в коленях противно из-за снедавшего меня одиночества, что было вовсе не до соблюдения многолетних устоев. Аманда развлекалась в каком-то клубе с очередным ухажером, с тогдашним бойфрендом я разругалась за два дня до праздника, а другим знакомым было вовсе не до меня. Но ничего, скоро все это закончится, осталось перетерпеть всего ничего. Да, я была абсолютно уверена в том, что Гейб не сможет переубедить меня за столь короткий срок, поэтому уже вовсю готовилась ко Дню Икс. Например, сегодня по пути домой я зашла в аптеку, где работала моя знакомая, и купила несколько упаковок сильного снотворного, пожаловавшись на мучившую меня бессонницу. Та лишь понимающе кивнула и предупредила, что принимать можно лишь две таблетки за раз, дабы не было передозировки. Думаю, восьми-десяти таблеток будет вполне достаточно, чтобы больше не проснуться. Да уж, немного мрачноватые мысли для Рождества, но мне они приносили лишь определенное спокойствие, восстанавливали душевное равновесие.

Окончательно продрогнув от пронизывающего ветра, характерного для середины декабря, я поспешила вернуться в помещение, оставляя дверь балкона открытой на проветривание, поскольку в квартире было очень душно, словно в самом разгаре июля. Хм, похоже, эта проблема чрезмерного отопления свойственна всему Бостону. За мыслями о чуть ли не дымящихся батареях я и уснула, сладко обняв подушку.

Настойчивый солнечный луч скользнул сквозь тяжелые шторы, нагло светя мне прямо в глаз. Недовольно поморщившись, я перевернулась на другой бок, уткнувшись носом во что-то теплое и мягкое. Руководствуясь дурацкой привычкой, я сразу же обняла это «что-то», а немного подумав, еще и закинула на него ногу. Наконец приняв максимально удобную позу, я уже хотела вновь засопеть, наслаждаясь всеми прелестями жизни безработной, но совершенно неожиданно в мой сонный мозг забрела вялая мысль, навязчиво рассуждая о том, что же я так крепко обнимала руками и ногами последние сорок секунд. Вначале непроснувшееся сознание всячески отгоняло мешавшие размышления одинокой мыслишки, но вскоре встрепенулось, осознавая, что в квартире, а тем более в постели, я должна находиться одна, а тут ко мне присоединяется Нечто, гостеприимно предлагая себя в аренду. Всерьез обеспокоившись этим вопросом, я мгновенно распахнула глаза и увидела рядом с собой ухмылявшегося Гейба, который явно был доволен ситуацией. Взвизгнув от неожиданности, я свалилась на пол вместе с одеялом, в которое так упорно старалась закутаться, закрывая от посторонних глаз коротенькую ночную рубашку. Господи, спасибо тебе за то, что мне хватило мозгов не надевать полупрозрачный пеньюар!

– Какого черта ты здесь делаешь, Гейб?! – закричала я, поднимаясь с пола. – И как ты сюда попал?!

Мужчина лишь загадочно улыбнулся, устраиваясь на кровати поудобнее, и слегка насмешливым тоном протянул:

– Просто у тебя очень добрые соседи. Ах да, оставлять балконную дверь открытой не очень-то дальновидно, – заметил он, указывая на распахнутую дверь. Выслушав его ответ, я немного растерялась, поскольку так и не поняла, как же он оказался в моей постели, о чем и спросила через несколько мгновений раздумий.

– Все предельно просто, принцесса. С помощью своего обаяния попал на балкон твоих соседей, а потом перелез по карнизу в твое жилище.

Во мне смешалось огромное количество самых разнообразных чувств: от всепоглощающей ярости из-за незаконного проникновения в мою квартиру до странного благоговения. Да, все-таки я живу на девятнадцатом этаже, так что этот поступок можно было бы назвать подвигом, если бы он не был таким непростительно наглым.

– Даже спрашивать боюсь, но все же… Зачем ты вообще сюда явился?

– Мы же договаривались о встрече, так что я решил немного ее приблизить. Кстати, ты ведь помнишь о нашем споре? Сегодня у нас первый шаг к вселенскому счастью, – оживился Гейб, подскакивая с кровати. Я недовольно зевнула, закутываясь в одеяло. Оно было таким мягким и теплым, словно шептало мне: «Ну же, пошли его ко всем чертям и погрузись в царство Морфея снова, нам ведь так хорошо вместе, не дай этому человеку нарушить идиллию». Я послушно прикрыла глаза, начиная дремать, но резкий мужской голос, раздавшийся прямо возле моего уха, вернул меня в реальность, причем не самым бережным образом:

– А ну проснись, спящая красавица! Сколько можно дрыхнуть, а? – проорал Гейб, подойдя ко мне вплотную. Дернувшись от неожиданности, я все же открыла глаза, недовольно поморщившись.

– Насколько я помню, спящую красавицу будили куда более приятным способом, – проворчала я, не спеша расставаться с любимым одеялом.

– Подозреваю, что лезть к тебе с поцелуями гораздо опаснее, чем ходить по карнизам девятнадцатого этажа без страховки, – улыбнулся мужчина, подходя ближе.

– Логично, – согласилась я, утвердительно кивая головой, – Но думаешь, что подходить ко мне так непростительно близко безопаснее?

– Тоже логично, – заметил Гейб, отдаляясь от меня на несколько шагов. – Итак, приступим к делу!

– Ага, к делу он приступит, – пробурчала я, выпихивая наглого гостя из спальни. – Дай мне хоть одеться.

Из-за запертой двери послышался приглушенный вздох и какое-то нечленораздельное бормотание. Решив не обращать внимания, я направилась в ванную, дабы привести себя в порядок. Нет, ну это же несусветная наглость – заявиться ко мне утром, завалиться на мою постель, да еще и в одежде! Хотя все же в одежде лучше, чем совсем без нее. Или… Так, Винтер, тебя куда-то не туда понесло. Лучше просто продолжить чистить зубы.

Через пятнадцать минут я выплыла из спальни в состоянии, максимально приближенном к человеческому: на лице красовался едва заметный макияж, одета я была в черные джинсы скинни и лаймово-зеленую водолазку, которая отлично сочеталась с моими рыжими локонами. Но никакая одежда, никакой макияж не могли оттенить мою недовольную морду. Увидев меня, Гейб молча схватил меня за руку и потащил на кухню.

– Ну что ты творишь, окаянный?! Не смей тащить меня в мою же кухню насильно! – запротестовала я, пытаясь освободиться из стальной хватки мужчины. Наконец войдя в кухню, я обалдела от увиденного: небольшой обеденный столик был завален едой, неизвестно откуда взявшейся. Удивленно уставившись на Гейба, я попыталась что-то спросить, но он перебил меня, усаживая на стул:

– Не спрашивай, просто ешь. Может, ты добрее, когда сытая?

– Я добрее, когда утром не обнаруживаю в своей постели подозрительных личностей, вроде тебя, – проворчала я, укоризненно глядя на собеседника. Тот лишь вздохнул: