Вернемся к истокам моего депрессивного отношения к жизни. В те же пятнадцать лет я твердо решила, что должна добиться максимального успеха к двадцати пяти годам и сойти со сцены, если перспектив больше не будет. Чтобы сдержать слово, я сделала себе татуировку: уже десять лет на моем левом запястье красуется надпись «Memento mori», что в переводе с латыни, значит помни о смерти. И вот теперь, в свои двадцать пять, я не видела перспектив для дальнейшего развития, что значило, что пришло время сдержать обещание. Срок был назначен на Рождество, но прежде я должна разобраться со всеми своими делами.

Обо всем этом я думала, пока шла к небольшой кофейне в пяти кварталах от моего офиса. Но зимой тротуары довольно скользкие, так что терять бдительность нельзя, иначе можно случайно сделать неплохой кульбит, достойный акробата со стажем. В общем-то, именно это я и сделала. Неудачно поставив ногу, я поскользнулась на льду, присыпанном свежим снегом, и грохнулась прямо на асфальт. Особенностью больших городов является безразличие окружающих, так что на помощь надеяться не приходилось. Именно поэтому я сильно удивилась, когда ко мне подбежал прохожий и протянул руку, помогая встать.

– Ох, спасибо вам огромное, – искренне поблагодарила я мужчину, отряхивая со своего пальто налипший снег.

– Да, неудачный у вас сегодня день, – услышала я в ответ безумно знакомый голос. Подняв глаза, я чуть не провалилась под землю со стыда: передо мной стоял тот самый мужчина, с которым я столкнулась в лифте.

– Да, вы правы. Но мне повезло – вы меня уже второй раз спасаете, – улыбнулась я, стараясь не смотреть на незнакомца.

– Ладно, мне уже пора. Вы только больше не падайте, договорились? – одарил меня лучезарной улыбкой мужчина и скрылся в толпе.

– Договорились, – прошептала я, заправляя под шапку выбившуюся прядь золотисто-рыжих волос. «Все, хватит стоять посреди улицы и улыбаться во весь рот, нужно еще статью дописать», – мысленно одернула я себя и поспешила в кофейню.

Ну, наконец-то, статья закончена, и я могу с чистой совестью идти домой. Одевшись, я заказала с собой огромную порцию латте макиато и вышла на улицу, потягивая обжигающе горячий напиток. Было приятно неторопливо идти по вечернему городу, рассматривая сияющие витрины магазинов. Остановившись возле пекарни, я жадно втянула носом запах вишневого пирога, так напоминавший о беззаботном детстве. Сейчас я не позволяла себе мучного, чтобы сохранить фигуру, так что решила уйти подальше от соблазна, но и тут меня поджидал небольшой конфуз. Резко развернувшись, я не заметила стоящего рядом человека и от неожиданности пролила горячий кофе прямо на его пальто.

– Извините меня, умоляю! Я случайно, честное слово, – завизжала я, безрезультатно пытаясь вытереть пальто мужчины салфеткой. Подняв глаза на лицо пострадавшего, я чуть не заплакала от собственного невезения – я вытирала пальто того самого мужчины, с которым столкнулась в лифте и перед которым упала на улице пару часов назад.

– Все хорошо, это я виноват, – улыбаясь, сказал незнакомец, мягко отбирая у меня салфетку.

– Да ни в чем вы не виноваты, это я неуклюжая, не оправдывайте меня, – уже чуть не плача ответила я, так мне было стыдно перед этим человеком.

– Вам не кажется, что это уже не простые случайности? На одну или две встречи за день еще можно не обратить внимания, но три! Три – это уже судьба. Так что теперь вы просто обязаны дать мне свой номер, а то кто знает, при каких обстоятельствах мы встретимся снова, если вы этого не сделаете? – рассмеялся мужчина, глядя прямо мне в глаза. Вымученно улыбнувшись, я протянула ему свою визитку. – Изабелл? Какое красивое имя… А меня зовут Гейб,– протянув руку, представилась моя несчастная жертва. Пожав его руку, я вздохнула и устало протянула:

– Очень приятно, Гейб, но думаю, что мне пора домой, пока я еще кого-нибудь не покалечила, – в ответ на это, Гейб снова улыбнулся (Господи, какая же у него улыбка!) и, протянув мне шоколадку, сказал:

– Тогда это вам, Изабелл, для поддержания хорошего настроения. Надеюсь скоро снова с вами встретиться, но при более приятных обстоятельствах, – рассмеявшись, мужчина скрылся в толпе, а я так и стояла, вертя в руках шоколадку и пустой стаканчик от кофе. Господи, я тебя прошу только об одном: дай мне спокойно дожить эти две недели. Не дай мне влюбиться…

========== Самобичевание или Поспорим? ==========

Почти всю ночь я проворочалась в постели, пытаясь с головой окунуться в безмятежный сон или хотя бы приятную дрему. Но в мозгу слишком ярко представлялся образ нового загадочного знакомого, которого я весь день непроизвольно мучила самыми разными способами. Гейб… Интересно, какое у него полное имя? Габриэль? Красивое и какое-то необычное. Вполне соответствует своему обладателю. Ну вот, опять он не вылезает из моей головы со своим заразительным смехом и безупречной улыбкой. Господи, почему именно сейчас? Почему у меня уже два года не было отношений дольше двух месяцев, а сейчас ты посылаешь мне этого человека? Подло, очень подло.

И почему я не взяла у него номер, а? Идиотка, теперь сиди мучайся и жди, пока он сам позвонит. А если не позвонит? Нет, обязательно позвонит, я уверена. Наверное, хорошо, что я не знаю его номера, а то бы уже позвонила или хотя бы написала сообщение. Тогда он бы посчитал меня навязчивой или, того хуже, подумал, что я в него с первого взгляда влюбилась. Хотя чего там думать, это ведь правда. Дура. Отвратительная дура.

Ладно, нужно взять себя в руки и выбросить Гейба из головы, ведь осталось всего лишь две недели до Рождества, а значит, у меня нет времени на всякие глупости, в том числе и на романы. Или?.. Да ну к черту, менять планы только из-за первого встречного обаяшки с милыми ямочками? Ни за что, Винтер, никаких глупостей! Есть четкий план действий, нужно полностью его придерживаться.

Еще раз взглянув на татуировку на запястье, которая служила напоминанием о детском обещании, я успокоилась, сумев отогнать ненужные мысли, и минут через десять все-таки смогла уснуть.

Проснувшись утром, я была ужасно подавлена, словно и не спала вовсе. Кое-как скатившись с кровати, я поплелась в ванную, чтобы освежиться под холодными струями душа, но и это не принесло желаемого результата. Ни кофе, ни разминка не смогли меня пробудить и придать энергии, поэтому, наспех прожевав яблоко, я натянула обычные светло-голубые джинсы и белый кашемировый свитер, абсолютно пренебрегая косметикой. Вместо дорогих сапожек на каблуке, я выбрала неприметные ботинки, да и элегантное пальто сменилось темно-синей курткой. Да, в ней я была похожа на пингвина в затяжной осенней депрессии, но зато она теплая и удобная. Захватив с собой рюкзачок, в котором расположился ноутбук со свеженаписанной статьей, я выскочила на улицу.

Погода была чудесной, все вокруг словно погрузилось в настоящую новогоднюю сказку, но я так и осталась равнодушной к столь живописному пейзажу: меня не радовали ни снежинки, кружащиеся в беспорядочном вальсе, прежде чем упасть на промерзший асфальт, ни деревья, ветки которых были заботливо укрыты снежным покрывалом, ни мягкие лучики декабрьского солнца, с трудом пробирающиеся сквозь пушистые облака. Я не обращала внимания ни на что, кроме своих удручающих мыслей, от которых так упорно пыталась избавиться последние двенадцать часов. Да уж, лучше бы я вчера выглядела так же просто и слегка неопрятно, как сейчас, тогда бы Гейб не обратил на меня особого внимания, и сейчас бы я думала лишь о том, где проще раздобыть побольше снотворного, с помощью которого собиралась уснуть в последний раз. Как только я спустилась в метро, мое настроение опустилось еще ниже, ведь все население Бостона спешило на работу или учебу, и в метро образовалась привычная всем толкучка. Но несмотря на то, что в этом городе я живу всю свою жизнь, с этой утренней давкой мириться я решительно не хотела.

«Всего несколько станций, Иззи, несколько станций»,– успокаивала себя я, пытаясь максимально отдалиться от парня, который слишком странно терся об меня две последних остановки. Несколько станций, несколько станций…