– Прекрати жаловаться, принцесса. Я же ничего противозаконного не делаю. Вот, попробуй лучше это, – сказал Гейб, запихивая мне в рот горячую булочку. Раскусив ее, я почувствовала во рту вкус сыра и грибов.

– Господи, ты туда жульен запихнул? Это же просто издевательство над кулинарией, – попыталась сказать я, отбирая у мужчины еду. Странно, но вкусно, с этим не поспоришь.

– Главное, что вкусно. Какая разница, из чего и как это сделано? Ладно, прекрати мучить эту булку, попробуй еще что-нибудь, – Гейб отодвинул булочки подальше и поднес к моему рту гренок с брусничным джемом. От одного запаха ягод у меня потекли слюнки, но как только я попыталась заполучить лакомство, мужчина резко отвел руку назад, отдаляя от меня еду.

– Сжалься! Дай мне поесть нормально! – взмолилась я, не прекращая безрезультатных попыток добраться до гренка.

– А что мне за это будет? – ухмыляясь, спросил мой мучитель, придвигаясь ближе. Между нами оставалось не больше тридцати сантиметров. Слишком мало для знакомства, сроком в три дня, вот только Гейба это ни капельки не смущало, в отличие от меня. Не сводя глаз с моих губ, он начал сокращать расстояние, но я резко отвернулась.

– Думаешь, я променяю еду на поцелуи? Ошибаешься, – сухо констатировала я, уминая за обе щеки тосты с козьим сыром. Улыбнувшись, мужчина отошел немного назад, облокачиваясь о дверной косяк.

– Тогда будешь необъятно жирной, – как бы невзначай проронил он, не прекращая усмехаться. От такого заявления я подавилась тостом и тоже улыбнулась:

– Какая мне разница? Последние две недели можно объедаться, плевать на фигуру.

– Ага, вот через две недели и посмотрим. Все, нет больше времени на обжорство, у нас слишком много дел, – весело проговорил Гейб, стягивая меня со стула, даже не дав дожевать тост.

– Ну что ты за человек! Вот почему ты меня постоянно таскаешь за руку? Разве я не могу передвигаться, самостоятельно выбирая траекторию? Или это способ показать свое доминирование? – засыпала я вопросами своего спутника, пока он бережно натягивал на меня шапку, поправляя выбившиеся локоны. Такое внезапное проявление заботы мне понравилось, поэтому я даже не стала перечить, возмущаться и бунтовать, как делала прежде.

– Я вожу тебя за руку только потому, что тебе это нравится, – ответил мужчина, помогая мне надеть пальто. Я сразу же умолкла, чувствуя, как мои щеки предательски покрываются смущенным румянцем. Простота и правдивость причины такого поведения заставили меня стушеваться, ведь Гейб был чертовски прав: мне безумно нравилось, когда его теплая ладонь крепко сжимала мою, хоть я и вырывалась, требуя свободы и независимости. – Чего ты притихла сразу? Идем.

И он снова вытянул меня на холодные декабрьские улицы Бостона, туда, где господствовал игривый ветерок и рой хрустящих снежинок, норовящих пробраться за ворот пальто. Из-за резкого холода у меня защипало в носу, в горле почувствовалось легкое жжение. Ну вот, постояла на балконе вечером, только заболеть мне не хватало. Но от этих мыслей меня отвлек Гейб, настойчиво тянущий меня вперед по улице, бесстрашно преодолевая высокие сугробы и заставляя меня делать то же самое. Да уж, давно Бостон не видел такой снежной зимы: снег валил почти не переставая, днем и ночью, словно превращая город в молочно-белую пустыню. Через десять минут мы стояли на пороге одного из небольших магазинчиков, которые змейкой тянулись по улицам Бостона.

– Зоомагазин? Ты издеваешься надо мной? – растерянно спросила я, не сводя глаз со светящейся вывески, заманивающей сюда маленьких детей и их уставших от воплей дорогих чад родителей. Что можно было делать здесь взрослому человеку, не обладающим ни ребенком, ни зоофилией, для меня оставалось непостижимой тайной.

– Прекрати ворчать и заходи, – рассмеялся Гейб, силой заталкивая меня в магазин. Вокруг царил ужасный хаос: по всему торговому залу сновали продавцы-консультанты, отгоняя особо любопытных посетителей, сующих пальцы куда не надо, от клеток с животными, в дальнем углу щебетали стаи самых разнообразных птиц, от канареек до попугаев. Нет, не щебетали – противно орали, стараясь привлечь к себе внимание, чем безумно меня нервировали. Маленькие щенки жалобно тявкали, вызывая восторженные вопли детей, забредших в магазин, дабы поумиляться. Одни рыбы не вызывали у меня раздражения – бесшумно плавали себе в аквариумах, забавно тараща глаза. Идеальные создания – молчат, мебель не портят, на улицу не просятся – мечта, а не животное, гораздо приятнее в общении многих моих знакомых. Я остановилась напротив аквариума с золотыми рыбками вуалехвостками, но Гейб настырно потянул меня в центр зала, туда, где толпилось наибольшее количество восторженной малышни. Приглядевшись, я поняла, что мы остановились у стенда с котятами. Их было всего четверо, но это не мешало детям сходить с ума.

– Как тебе этот? – спросил мужчина, взяв на руки белого котенка с ослепительно голубыми глазами. – По-моему, вылитый Кас, – сказал Гейб, когда котенок свернулся клубком в его руке, жалостливо заглядывая в глаза то мне, то моему спутнику.

– Вылитый кто? – переспросила я, не поняв, о ком говорит мужчина.

– Да так, на моего знакомого похож. Так что, он тебе нравится? – еще раз поинтересовался Гейб, внимательно наблюдая за моей реакцией на животное.

– Ну, он милый. И молчит, – протянула я, лишь бы мужчина отвязался, на что тот ответил:

– Отлично. Тебе тут некомфортно? Подожди меня лучше на улице, я хотел еще кое-что узнать здесь, – услышав обнадеживающее «подожди меня на улице», я со всех ног помчалась прочь из шумного помещения, кишащего детьми и животными. Блаженно втянув носом холодный воздух, я расплылась в улыбке, так благотворно на меня подействовала относительная тишина улицы. Количество несовершеннолетних на один квадратный сантиметр здесь было значительно меньше, что позволяло мне расслабиться, ведь странная боязнь детей все еще не покидала меня. Но наслаждаться длительным одиночеством, пусть и среди толпы, мне было не дано – из магазина выбежал довольный Гейб, неся в руках огромный пакет и… того самого котенка.

– Ну что ж, принцесса, принимайте подарочек, – сказал он, протягивая мне дрожащее от холода животное. Я заботливо взяла его и, сняв с шеи вязаный шарф, укутала котенка, прижимая к груди.

– Вот зачем ты его купил? – спросила я, не отрывая глаз от нового питомца. Он так доверчиво смотрел на меня своими кристально-синими глазенками, что я не могла сдержать умиленной улыбки.

– Как зачем? Теперь у тебя есть еще одна причина продолжать жить: ты ведь не бросишь это беззащитное создание? Отныне он на твоей совести. Как назовешь? – этот вопрос застал меня врасплох, ибо выбор клички для животных всегда вызывал у меня ступор. Но, заметив это, Гейб сразу же пришел на помощь:

– Давай я буду предлагать варианты, а ты сама выберешь. Лексус, Лева, Леон? Марсель, Мартин, Мурзилка, Манфред? Йети, Йода, Йогурт? Зевс, Жан-Поль, Звездомир, Исфахан? – начал фонтанировать идеями мужчина, вызывая у меня истерический приступ хохота. Так и не получив моего согласия ни на один из вариантов, он продолжил:

– Еремей, Донателло, Ядядетель? Юнисан, Шнурок, Шпрот? Центурион, Черномырдин, Федор Михалыч? Пэпс, Оливер, Павлуша? Петруччо, Остап, Рикки…

– Все, Рикки, только прекрати, пожалуйста, – взмолилась я, давясь от смеха. Гейб недоуменно уставился на меня:

– Почему ты выбрала самый банальный вариант? Столько гениальных идей, а ты… Рикки, Рикки. По-моему, Исфахан гораздо лучше звучит! – шутливо возмущался мужчина, обнимая меня за талию.

– Идем домой, Черномырдин ты мой, – снова засмеялась я. – Чуть не забыла: спасибо, – прошептала я и, встав на носочки, поцеловала Гейба в щеку.

*Традиционные рождественские песни, распространенные в Америке и Великобритании.

========== Вторая маленькая радость: красота в каждой мелочи ==========

Я сидела в кресле в гостиной, накрывшись теплым пледом, и поглаживала по головке моего нового питомца, уютное мурлыканье которого дополняло домашнюю атмосферу. Из моей спальни доносилась приглушенная ругань Гейба, битый час пытавшегося установить некую конструкцию, которая, по идее, должна служить Рикки домиком и когтеточкой. Но мы же все знаем, что лучшая когтеточка – это дорогая мебель, а домиком замечательно служит старая коробка от обуви. А вот коварные продавцы зоомагазина знают, что Гейб в этом ничегошеньки не смыслит, но готов выложить кругленькую сумму, лишь бы лишний раз распушить свой павлиний хвост и покрасоваться передо мной идеально вычищенными перышками. Что ж, сам виноват, пусть теперь помучается с этой гигантской махиной, которая наверняка займет большую часть моей спальни, если не всей квартиры. И зачем котенку такой дворец? Эх, не дано мне понять мужчин с их извечной озабоченностью размерами.