– Так, прекратить истерики. Я тебе обещаю, эти перемены к лучшему, – в который раз начал проповедь мой спутник голосом психолога с Манхэттена. Знаете, все эти мозгоправы разговаривают с тобой, как с психом или умственно отсталым. Ужасно раздражает. – Но какая тебе разница? Ты же умирать собралась, какое тебе дело до работы?

– Провоцируешь, – констатировала я, с укором глядя в каре-зеленые глаза мужчины. В них плясали задорные искорки, что меня крайне настораживало. Да уж, доверять ему не стоит.

– Провоцирую, – согласно кивнул он, – Неужели непоколебимая Изабелл Винтер оставляла пути для отступления, чтобы в случае провала…

– Прекрати, – шикнула я на мужчину, слегка толкнув его в плечо. Тот лишь рассмеялся, глядя на мое озлобленное лицо.

– Какая ты грозная, – увидев, как я замахиваюсь для нового удара, он отскочил назад, все еще улыбаясь. – Тихо-тихо, я понял. Лучше заткнуться.

– Какой ты сегодня догадливый. Даже чрезмерно.

Тем временем лифт остановился, распахивая перед нами двери. Я неуверенно шагнула вперед, но Гейб слегка подтолкнул меня вперед и взял меня под руку, с важным видом дефилируя к кабинету главного редактора. Его действия не только вызвали у меня улыбку, но и вселили какую-то необъяснимую уверенность в правильности всей этой затеи со спором и увольнением. Боковым зрением я заметила удивление Аманды и зависть перешептывающихся в уголке сотрудниц. Да уж, кажется, мой спутник произвел на них впечатление.

Но вот мы добрались до кабинета Элизабет Саммерс. Постучавшись, Гейб первым ворвался в кабинет моей начальницы, включив самую очаровательную из ранее виденных мною улыбок.

– Добрый день, девушка. Не подскажете, где я могу найти миссис Саммерс? – неожиданно спросил он.

– Вообще-то это я, молодой человек, – ответила женщина и хотела что-то спросить, но Гейб ее перебил:

– Боже мой, я вам не верю! Разве может такая молодая девушка занимать пост главного редактора? Вам же не больше двадцати семи, верно? Хотя у вас очень умный и проницательный взгляд, быть может, вы очень талантливая журналистка и поэтому занимаете столь высокую должность? – засыпал он вопросами миссис Саммерс. От его слов женщина просто расцвела и смущенно заулыбалась. Чтобы эта суровая тетка улыбалась? Если бы я этого не видела собственными глазами, то ни за что бы не поверила.

– Нет, мне далеко не двадцать семь… Ладно, зачем же вы пришли? – поинтересовалась Элизабет, прерывая щебет Гейба.

– Сразу видно, что вы серьезный человек с отменной деловой хваткой! Настоящая бизнесвумен! Так вот, мы к вам с не очень приятной новостью.

– Какой же?

– Видите ли, встретив Изабелл, я понял, что она та единственная, которую я искал всю жизнь, – вдохновенно начал мужчина, заглядывая в глаза моей начальнице. – Стоило мне увидеть ее в толпе этих бездушных прохожих – и будто солнце засияло ярче, а время остановилось, давая мне возможность дольше наслаждаться красотой Изабелл. Познакомившись с ней, я понял, что не могу ее потерять и просто обязан жениться как можно быстрее и увезти мою любимую подальше от этого шумного города. Например, на тихие берега Франции, чтобы наше уединение никто не посмел нарушить. Поймите меня, одна эта встреча переменила всю мою жизнь, да и жил ли я ранее? Нет, я лишь существовал! И теперь все будет по-другому, я знаю. Но есть лишь одна преграда на пути к нашему счастью, – на этих словах Гейб упал на колени перед женщиной, схватив ее за руку. – Миссис Саммерс, миленькая, любименькая, я умоляю вас: увольте Изабелл, чтобы мы могли с чистой совестью покинуть страну. Не разбивайте сразу два любящих сердца своим отказом! – чуть не плача, крикнул мужчина. На глазах главного редактора тоже выступили слезы, и она растроганно ответила, поднимая Гейба с колен и беря меня за руку:

– Конечно же, дети мои, я сделаю все, чтобы вы были счастливы вместе, – вот и первая слезинка из ее глаз. Быстро стерев ее со щеки, женщина продолжила:

– Иззи, девочка моя, я безумно счастлива. Я подпишу распоряжение о твоем увольнении, но пообещай мне, что вы никогда не расстанетесь, ведь такая искренняя любовь так редка в наши дни, – попросила миссис Саммерс. Да уж, вот до чего доводят сопливые женские романы. Я лишь молча продолжала смотреть на редактора, приоткрыв рот от удивления. Тогда Гейб взял все в свои руки:

– Конечно, мы обещаем! Спасибо вам, мы этого никогда не забудем! – крикнул мужчина, выталкивая меня из кабинета. Взяв меня за руку, он кинулся к лифту, тихо шепнув мне на ухо:

– Обними меня. Быстро! – я послушно обвила его шею руками, уткнувшись носом в плечо, пытаясь спрятать свое обалдевшее выражение лица. Но когда мы зашли в подоспевший лифт, я уже могла не сдерживать эмоции.

– Что вообще только что произошло? – недоуменно спросила я, отталкивая от себя мужчину. Я чувствовала, будто против своей воли попала в дурдом. Хотя это не так уж и далеко от реальности.

– Какая разница? Главное, что тебя благополучно уволили, да и работать лишние две недели тебе не придется, – простодушно ответил тот, доставая из кармана шоколадный батончик. – Будешь?

– Да отстань ты от меня со своими сладостями! – раздраженно проворчала я, наблюдая, с каким благоговением Гейб уминает шоколад за обе щеки. – Обниматься-то зачем?

– Как это зачем? Для достоверности! Мы же теперь счастливые влюбленные. Не сердись, мой пупсик, – слащаво протянул мужчина, потрепав меня по щекам. Я на мгновение вырвалась, но он снова поймал меня, крепко прижимая к себе. – Что такое, бегемотик? Ты что, обиделась на папочку? Ну, не расстраивайся, мой крокодильчик, все хорошо, – продолжал издеваться Гейб, скорчив гримасу. В начале меня просто распирало от злости и раздражения, но, взглянув на ситуацию со стороны, я истерически расхохоталась и была просто не в силах остановиться. Тогда мужчина довольно улыбнулся и, отпустив меня, продолжил поедать свою шоколадку.

– Теперь я безработная, что там следующим пунктом в твоем гениальном плане? – полюбопытствовала я, когда мы вышли из здания.

– Узнаешь завтра утром. На сегодня программа выполнена, – отозвался Гейб, задумчиво разглядывая проезжающие мимо машины.

– Значит, я могу идти домой? – с надеждой в голосе спросила я. Честно говоря, я была ужасно вымотана, хоть и было всего лишь четыре часа вечера.

– Нет, – коротко ответил мужчина, резко остановившись.

– Почему? Ты же сам только что сказал, что… – начала бунтовать я, но он перебил меня:

– Я сказал, что мы выполнили программу. Теперь можно просто погулять.

– Давай в следующий раз, а? Я так устала за сегодня и безумно хочу спать. Гейб, ну сжалься, – начала упрашивать я.

– Какая ты противная, ужас, – произнес мужчина, недовольно поморщившись. – Это потому, что ты сладкого почти не ешь.

– Гееейб!

– Ну, ладно, ладно. Можешь ехать домой. Но я тебе это еще припомню! – пригрозил мне тот. Просияв от радости, я чмокнула его в щеку и унеслась в сторону метро, крикнув довольное «До завтра!».

Не могу сказать, что мне неприятен Гейб. Напротив, мне очень хорошо с ним, я чувствую себя легко и непринужденно. Но все равно мне кажется, что он что-то скрывает от меня. Что-то очень важное. Интересно, зачем ему все это? Пытаться переубедить меня, отговорить от суицида, вернуть веру в счастье. Я ведь всего лишь случайная прохожая, которая облила его кофе и пару раз свалилась ему под ноги. Но ведь это не повод спасать меня, посвящать мне такое огромное количество личного времени. Подождите, а он вообще работает? Да уж, как мало знаю о нем я, и как много он знает обо мне. Но это не мешает мне с каждой секундой влюбляться в него все сильнее.

========== Первая маленькая радость: забота о беззащитных ==========

Весь вечер я бездумно слонялась по квартире, не зная, чем себя занять. Книги уже не казались такими захватывающими, по телевизору транслировались лишь глупые реалити-шоу и бессюжетные сериалы. Открыв ноутбук, чтобы проверить электронную почту, я наткнулась на огромное количество поздравлений со скорой свадьбой от бывших сослуживцев и гневное письмо от Аманды, в котором она проклинала меня за скрытность и легкомыслие. Бегло просмотрев тексты сообщений, я безжалостно удалила их все до единого, сетуя на больную фантазию Гейба, из-за которой теперь все думают, что я сбежала под венец с первым встречным потому лишь, что тот пообещал мне беззаботную жизнь во Франции. Ну, и пусть думают что хотят: мне все равно, осталось-то всего лишь две недели.