От такого неожиданного визита Элеонора застыла в проёме раскрытой двери. Иван осторожно протиснулся мимо неё и, в попавшейся на пути кухне, положил на стол принесённую им коробку дорогих конфет.

- Да ты проходи, - пригласил он ещё не оправившуюся от шока Эллу.

- Спасибо, - входя в кухню, пролепетала она.

Потом быстро взяла себя в руки.

- Чай, кофе?- закрутилась она возле газовой плиты. - Хотя, что я такое спрашиваю. Кофе нет.

Но, глянув на коробку с конфетами, всё же включила кипятиться чайник. И поставила на стол три покоцканных жизнью бокала.

- В аварию попал? - в полголоса спросил Иван, указывая взглядом на выглядывавшего из комнаты парня.

- Инвалид детства, - печально пояснила Элла. - Ему чего - то не хватило, когда я его вынашивала. А теперь у него вот мягкие кости.

- А что отец? - поинтересовался Иван, ища взглядом хоть какой - то намёк на присутствие в жизни Эллы и её сына крепкого мужского плеча.

- Хотя Венцеслав по отчеству Иванович, - опустила глаза в пол Элла, но он Гужвинский.

- А, - протянул Иван, не догоняя смысла услышанных от Эллы слов.

- Не могла же я ребёнка родившегося без отца записать на фамилию Ветров, - не смотря на то, что Элла мысленно прорепетировала эту фразу, голос её дрогнул.

- Так он что, реально мой сын? - перейдя на шёпот, уточнил Ивана.

Прикуренная сигарета полетела на пол из его в изумлении открывшегося рта. Элла сопроводила этот полёт тяжёлым вздохом.

Венцеслав позвал мать. Извинившись, Элла ушла в комнату к сыну, где они какое - то время о чём - то бурно спорили. Из услышанных обрывков фраз, Иван понял, что парень не доволен долгим присутствием в их доме незнакомого мужчины.

- Никакой он мне не отец, - в полголоса возмущался Венцеслав. - Отец не тот, от кого я родился, а тот, который меня воспитал! Да и такого не было! А этого дядю я и вовсе первый раз за семнадцать лет вижу!

Элла что - то возражала сыну шёпотом.

- Ничего, пережуем! - обиделся Иван и хотел было уйти по - английски, не попрощавшись, но тут вернулась Элла с робкой улыбкой на лице. Руки её тряслись мелкой дрожью.

- Извини, - тихо сказала Элла, поняв по его лицу, что он всё слышал.

В ответ Иван попытался выдавить из себя вежливую улыбку.

Они одновременно заметили, что вода в чайнике вскипела. Элла заварила пакетики в трёх бокалах и позвала на кухню сына. Но тот не ответил и не пришёл, выказывая своё негативное отношение к незваному гостю.

- А ты тоже хорош, испитая морда, - мысленно корил себя Иван. - Парень имеет полное право обижаться. Они пьяные пошалили тогда на выпускном, а он теперь мучается. И неизвестно, чем это кончится. Однозначно: у него никогда не будет ни хорошей работы, ни своей семьи. Возможно, у него даже нет друзей. Кому в его возрасте хочется возиться с инвалидом?

- Когда сын ходил в детский садик, было проще. Я работала в его группе нянечкой и всегда была рядом. А в школе на переменах его частенько сшибали с ног оголтелые сверстники, - ответила на его мысли Элла. - Ведь дети - в основном маленькие монстры, обделённые сочувствием.

Хотя и не все взрослые становятся гуманными.

А он постоянно испытывает боль в теле не проходящую и ноющую, к концу дня доводящую до исступления. И с этим ему приходится жить, потому что, несмотря на заверения врачей в его скорой кончине, он до сих пор не умер.

Впоследствии мне удалось уговорить некоторых педагогов, чтобы они доводили Венцеслава от одной классной комнаты в другую. А провожать его в школу и встречать после уроков продолжаю сама. Поэтому мою посуду по вечерам в кафешке напротив нашего дома.

- А это лечится? - прервал Иван Эллу, давно напрашивавшимся вопросом.

- Пробовали, - вздохнула та. - Но ты же знаешь наше отечественное здравоохренение: нет денег, тогда садись в длинную очередь и покорно жди смерти.

- А за деньги лечится? - настойчиво докапывался Иван.

- Как - то можно справиться с этой болезнью?

- Да и не факт, что за деньги тебе помогут, - отрешённо отозвалась Элла. - Ведь, если они всех больных вдруг вылечат, то кто будет потом покупать их дорогущие и бесполезные лекарства? А в фармакологии крутятся миллиарды.

Иван молчал, пытаясь переварить тяжёлый разговор.

- Если и помогут, то только в Германии? Я слышала, что там действенно лечат - с горечью в голосе говорила Элла. - Но для начала нужно диагноз уточнить. А мы не можем себе позволить даже этого.

- Вся беда в том, что денег у нас нет, - как бы извинилась Элеонора.

Сильно хромая и хватаясь за любую опору, Венцеслав прошёл мимо кухни в сторону туалета. У Ивана сердце разрывалось смотреть, как тяжело приходится юноше.

- Ну, а к бабушкам обращались? - поспешил вставить свои пять копеек Иван.

- Обращались. Все швы на штанах рассосались, а в организме улучшений нет.

- Да что я всё о своем, - вдруг спохватилась Элеонора. - Сам - то ты как? Женат? Дети есть?

- Детей нет. А жена была. Разошлись мы, - скомкано охарактеризовал семнадцать пропитых лет Иван.

- Что плохая попалась?

- Да, нет - хорошая, - вздохнул Иван вдогонку своим мыслям. - Правда, хорошая. Хотя один недостаток у неё всё же был - это я.

***

Иван сидел в кресле у горящего камина под уютный треск дров и исходящий от них ароматный дымок и слушал глухие удары ветра в окно. На столе остывала чашка капучино.

- У меня, оказывается, сын есть! И это не только пугает, но и захватывающе интересно! - забытое чувство неловкости вернулось и враз скомкало, начавшую было налаживаться, жизнь. - А я отец! Отец - подлец, - насмешливо показало оно ему язык, вернув его к уже обычному презрению самого себя на трезвую голову.

Иван ясно представил себе Венцеслава, постоянно испытывавшего страшные муки, возможно потому, что родители его зачали, находясь в пьяном угаре. И ему вдруг стало ужасно стыдно. То, что он раньше привык считать безобидным случайным сексом, теперь приобрело совсем другой смысл.

- Ну, что я так в себе закопался? - пытался он успокоить себя. - Даже бог, как отец был не очень: главный смотрящий, а за единственным сыном не доглядел!

Одна разъединая, случайно залетевшая с улицы муха, деловито жужжа, покружила над столом и закончила жизнь самоубийством в чашке с холодным капучино. Иван помянул её матерным словом и вновь вернулся к своим мыслям.

Нервно затушив докуренный бычок в пепельнице, он потянулся за следующей сигаретой. Идея, вчера спонтанно родившая в его сердце, теперь нещадно доставала, упорно ища мозг. Он бесцельно побродил по дому из комнаты в комнату, потом лёг на диван, не прерывая мыслительного процесса в голове.

- Что он сделал хорошего в своей никчёмной жизни? - подала голос нежданно проснувшаяся совесть.

- Ничего! - ответил ей Иван. - Дом не построил, дерево не посадил, сына не родил. Или родил?

Одним рывков он вскочил с дивана, почувствовав, как его щёки становятся пунцовыми. Мысли путались.

- Возможно, тогда на выпускном вечере он неосознанно сделал Элле подарок. И ни разу за семнадцать лет не заплатил алиментов.

Иван отвернулся к окну. Там своим чередом шла жизнь: На росшей у самого забора берёзе продолжали желтеть листья. Кабысдоша гоняла воробьёв. Но Иван ничего не замечал. По его лицу блуждала тень мучительного раздумья.

- Так, стоп! Почему ты веришь ей на слово? Может, стоит сначала сделать тест на отцовство? - терзался сомнениями Иван. - Хотя вряд ли кто - то ещё решился повторить его подвиг. Как баба, она никакая! Мышь серая!

Иван неосознанно нарезал круги по комнате. Ничего не понимавшая Кабысдошка, занявшая освободившееся кресло, не поспевала крутить головой, пытаясь не выпустить из поля зрения чем - то взволнованного хозяина.

- У Дориана Грея был портрет, который портился, собирая на себя всё зло, совершённое его владельцем, - мучил себя Иван. - А за мои грехи, похоже, мой сын платит своим здоровьем!