Лежать на холодной жёсткой земле было невмоготу. К тому же сильно замёрзла босая нога. А начать двигаться - значит быть замеченным. А ему так не хотелось возвращаться к туманной неопределённости!

Ещё немного пострадав, Иван шевельнулся, пытаясь немного размять затекшие мышцы. Под ним предательски хрустнула валявшаяся на земле ветка. Через мгновение его скорчившуюся фигуру осветило сильным фонарём.

- Вот он, сволочь, - обрадованно крикнул Макс.

Иван отметил, что ищейка он отменная, хотя и не шибко породистая.

Прямо в холле собственного дома его рёбра породнились с полом. Иван понял, что сейчас его будут бить. Но несколько пинков по разным частям тела были не смертельными. Били в пол силы, чисто проучить.

- Зачем в лес попёрся? - Васо, наконец, перешёл к словесному общению.

- За грибами, - нагрубил Иван, расстроенный тем, что его так быстро поймали. К тому же он не хотел выглядеть в глазах охранников полным идиотом, сбежавшим от квалифицированной молодой проститутки к знакомой алкашке, практически двадцать лет бывшей в эксплуатации.

- За грибами, - усмехнулся Макс и, глядя на босую ногу Ивана и его испачканный местной почвой джемпер, добавил: - И, судя по побочным эффектам, нашёл!

- Доколе его гражданские права будут так беспардонно ущемляться? Он, что заключённый? Или никчёмный нищий бомжара?

Давно забытое чувство досады проступило на спитом лице Ивана пунцовой краской. Он с детства воспринимал воспитание, как конкретный наезд. Да и пьяный угар не позволял так быстро успокоиться, требуя новых приключений. А неприятности удачно начавшегося вечера так быстро не закончились. Едва успело отъехать такси с проститутками, как у ворот остановилась солидная иномарка.

- Пойду, разберусь, а ты запри этого сайгака в потайную комнату, - кивнул Макс в сторону на минуту присмиревшего Ивана.

Васо легко приподнял беглеца за шиворот и подтолкнул к лестнице, ведущей в любимый повал. Там в винном погребе за стеллажами с бутылками он проделал какие - то манипуляции с пёстрой стеной и она разверзлась, освободив узкую железную дверь. Стена была отделана разноцветными и разными по объёму и конфигурации декоративными камнями. Поэтому разглядеть, где она открывалась, было невозможно. Это место надо было знать. Прямо за этой дверью и находилась тайная комната.

- Э, свет включи! - крикнул Иван вслед повернувшему было на выход Васо.

- Странная ты, Ванюша, натура! Непонятная! В ночном лесу гулять не боялся, а в комнате зассал? - усмехнулся Васо, но выключателем щёлкнул.

Охранник ушёл. Дверь с металлическим лязгом захлопнулась, надёжно отгородив Ивана от внешнего мира. Тот тихонько завыл с досады, опять почувствовав себя пленником собственной элитной недвижимости.

Комната была небольшой. Вдоль одной стены на уровне пояса шла стальная труба. На ней приветливо отсвечивали стальные наручники. Напротив стоял потёртый кожаный диван мрачного цвета. А между его подлокотником и другой стеной, на которой висела репродукция картины, где царь Иван Грозный убивал своего сына, Иван разглядел большую клетчатую сумку, похоже, ту самую, которую велел спрятать Александр Петрович.

Иван огляделся на предмет наличия камер видеонаблюдения. Их не было, или не было видно. Не сумев побороть любопытство, он расстегнул молнию и ахнул. В сумке хранилось несколько десятков зелёных лимонов в банковских упаковках. Столько бабла сразу Иван никогда раньше не видел.

- Умеют же люди жить! - позавидовал он Александру Петровичу чёрной завистью. - Это же можно до пенсии пить не просыхая и ещё на опохмелку останется! А уж как бы его Зойка полюбила!

Из шока его вывел скрежет ключа в замке. Сообразив, что в его положении лучше ничего не трогать, он быстро застегнул молнию, откинулся на спинку дивана и принял выражение девственной невинности.

- Растёкся соплёй по дивану! - глянул на него Васо и скомандовал: - Выходи!

Иван нехотя поднялся, попутно разглядывая распузатившийся полиэтиленовый пакет, который охранник принёс собой.

- Кто приезжал? - спросил он так, чтобы просто спросить и отвлечься от всколыхнувшего душу увиденного содержимого волшебной сумки.

- А тебе не всё ровно? - не слишком дружелюбно переспросил охранник.

- Можешь не продолжать, я понял, - миролюбиво согласился Иван.

***

Прослушав непонятный разговор губернатора с самим собой о каких - то дорогах, на словах Александра Петровича "вот я сделал, хорошая дорожка, ровная..." секретарша осторожно закрыла неосмотрительно оставленную приоткрытой начальником дверь кабинета и отлучилась в самоволку на минуточку. А губернатор продолжил свой рабочий день.

Александр Петрович любил свою работу только в своём кабинете. Прекрасный пейзаж за окном, Климат контроль в кабинете, сексуальная секретарша, селекторная связь с районами и со своими людьми в них и, конечно посетители - просители. Они просили, а потом благодарили. А потом у Александра Петровича появлялась очередная квартира, иногда в столице, пополнялся парк машин представительского класса, либо у его жены, или накройняк у любовницы - очередная цацка из белого золота с бриллиантом. И его абсолютно не беспокоили сплетни за спиной, в которых было много правды.

А теперь целыми днями ему приходилось колесить по своей губернии, появляясь в кабинете лишь по утрам для проведения селекторных совещаний. За несколько неспокойных недель он похудел, осунулся лицом, но на людях по - прежнему старался держать хвост морковкой. Так помотавшись с неделю и с инспекцией по ближним городам на машине, сегодня в отдалённый район Александр Петрович должен был правиться на вертолёте.

А вот летать он не любил. И даже боялся. Но по необходимости, с сожалением покинув своё удобное кресло в любимом всей душой и телом кабинете, он собирался лететь вместе со своей свитой и даже захватил с собой ручную корреспондентку с кинооператором. А в вечерних новостях местного телеканала должен был выйти репортаж о губернаторе денно и нощно радеющего за свой электорат.

Александр Петрович встал, закурил глубокомысленно и с тоской. Долго смотрел в окно. Потом плеснул в бокал антистрессовый напиток. Выпил залпом, не понял вкуса. Но повторять не стал.

- Где ходишь? Я тебя уже отпеть успел!

Вызванная в кабинет секретарша, которая пока не велась на своего начальника, получила по ушам матерными словами и пошла плакать, а Александр Петрович взял плащ и направился к служебной машине.

Новая иномарка завелась с пол оборота и покатила в сторону аэродрома, плавно набирая скорость. Всемогущая мигалка и верные друзья ГАИшники машиной сопровождения согнали с главной полосы другие машины. Вскоре город остался позади.

До вертолётной площадки докатили быстро. Денёк был обычный, серенький. С белого неба сыпала морозь. Ветра не было, но неприятный холодок от стрекотавших пропеллеров бил в лицо и старался забить сырость за воротник куртки, а мощный гул закладывал уши, пока губернатор забирался в вертолёт.

Лестницу подняли, дверцу захлопнули. Сопровождавшие чиновники удобно устроились в кожаных креслах возле своего императора и уставились на него преданными глазами. Александр Петрович подумал было блеснуть свей эрудицией и что - то сказать им, но мысль куда - то пропала, оставив после себя пустоту и холодную тишину. Последнее время такое случалось не раз и чиновники постарались конфуз не заметить.

Пилот доложил, что в районе посадки солнечно. Вибрация усилилась. Скорость вращения лопастей увеличилась, вертолёт задрожал, вроде бы, как не желая расставаться с землёй, но после лёгкого толчка круто взмыл вверх. Появилось ощущение, что он завис неподвижно, а взлётная полоса провалилась куда - то далеко вниз.

Набрав высоту, пилот развернул вертолёт и стальная машина, слегка покачиваясь, взяла курс на гористую местность.

В вертолёте стало значительно тише, но разговаривать Александр Петрович уже не хотел. Поглядев в иллюминатор усталыми ввалившимися глазами на отдалявшуюся землю, он нервно вытер со лба холодный пот страха. Через какое - то время ему стало реально плохо. Он сидел, закинув голову за спинку кресла и вытянув ноги вперёд, с зелёным лицом и выглядел жалким и беззащитным. И с трудом справлялся с приступами головокружения, особенно когда вертолёт проваливался в воздушные ямы. Затем вынул фляжку с пятизвёздочным коньяком и, с трудом справившись со сведёнными скулами, жадно присосался к ней. А потом и вовсе прикрыл глаза.