Тотчас же вперед с маслянистым лязгом выдвинулся волевой паровозный спойлер-каукетчер, выкрашенный в веселый красный цвет.
- Ну? - спросила трубка.
- И что дальше? - жалобно поинтересовался хоббит, ожидавший, наверное, что джипаровоз немедленно выпустит клепаные крылья и перелетит через пробку, словно железная бабочка.
- А дальше ехай куда хошь. Только посвисти сначала, а то невежливо будет.
- Езжай, - сказал Старший Дознатец Сенечке-горлуму. - Только свистни сначала.
Сенечка свистнул. После чего джипаровоз облегченно вздохнул, мстительно обдал нахальных соседей струями горячего пара, и медленно тронулся, легко, словно картонные, раздвигая преграждавшие дорогу транспортные средства. При этом Сенечка не забывал время от времени свистеть. Все-таки, когда-то он воспитывался в хорошей семье, и свято придерживался национального интеллигентского правила, а именно - хамить надо вежливо.
Верьте мне, это мощное неудержимое и целенаправленное движение могло присниться автолюбителю только во сне. При этом если спящий смотрел сон с места водителя джипаровоза, то сновидение с полным правом можно было отнести к разряду светлых и радостных, а если с другого места, то, извините, это был сущий кошмар!
Так, весело чухая и окатывая мешающих соседей струями пара, демократично не делая различия между "копейками", "бумерами", "меринами" и прочей автомобильной мелюзгой, джипаровоз преодолел, наконец, пробку. Точнее, продавил ее внутрь города, как нетерпеливый, жаждущий похмелки пьяница проталкивает неподдающуюся штопору затычку в бутылку вожделенного вермута. Свершив сие, дважды одушевленное транспортное средство свернуло направо, не спеша, и с удовольствием проломило какой-то забор, после чего величественно покатилось через безлюдный в это время года Измайловский парк. Туда, где располагалось коммунальное логово бывшей шаманки, а ныне светской россомахи Татьяны, известной своими неординарными пристрастиями и экстравагантными нарядами всей столичной тусовке. То есть, прямиком на встречу с потерявшими силу, почти полностью разряженными Челюстями Великого Орка.
Да, братья Черепановы - это вам не самолет Джефферсона! Это - сила!
Джипаровоз, преодолев несколько гектаров парковой зоны, выбрался, наконец, на какую-то улицу, наддал, и скоро оказался неподалеку от станции метрополитена "Партизанская". Памятное, скажу я вам, местечко, может быть даже историческое, но об этом как-нибудь в следующий раз.
Дробила, с интересом изучающий окрестности, покрутил головой и сообщил товарищам:
- А вон, смотрите, кажись, двое наших пиво пить собрались. Давай спросим, куда нам дальше править?
И действительно. У входа в станцию оживленно беседовали о чем-то два типа. По виду явные гоблины - один в скособоченном берете и темных очках на горбатом гоблинском носу, а другой слегка небритый и, несмотря на морозец - в клетчатой шляпе. Ну, чистые гоблины!
- Да какие они гоблины, - гукнул с заднего сиденья Ватерпас. - Собрались мужики выпить, третьего ищут, вот и все дела.
- А вот мы сейчас это и проверим, - оживился, до сей поры помалкивавший Старший Дознатец, хоббит Василий.
Джипаровоз притормозил и деликатно гуднул. Так, слегка, чтобы привлечь внимание. От гудка веером встопорщились афиши на тумбе возле входа на станцию, бабульки и девочки, раздающие прохожим рекламные листки, бросились врассыпную, повалилась пара киосков, да унесло куда-то в сторону измайловских прудов назойливого крикуна - водителя маршрутной "Газели". Вместе с "Газелью". Даже недавно самостоятельно выведшиеся в столице собаки, породы "Московская бомжовая", дрыхнущие в нишах станции метрополитена, и те слегка встрепенулись, правда, сразу же успокоились и продолжили свойственное этой странной породе занятие - греть место в каком-нибудь закутке хозяину-бомжу. Для чего, собственно, и вывелись.
На парочку же гудок впечатления никакого не произвел.
- Я же говорил, натуральные гоблины! - с удовольствием констатировал Дробила, высунулся из окна джипаровоза и спросил:
- Доброго пива, земляки-междуземцы! Как бы нам на Третью Парковую проехать?
- К Таньке-шаманке, что ли? - спросил носатый, почесал висок под беретом, окинул очкастым взглядом джипаровоз, кажется, остался доволен, потом сказал:
- А вот по трамвайным путям, на Красноармейский проспект, а там к станции "Измайловская" направо.
И, обращаясь к небритому, добавил непонятно:
- Ну вот, кажется и эта история скоро закончится.
- Чего это он? - спросил хоббит у второго, того, который в шляпе. - С похмелья, что ли?
- Да нет, - коротко пояснил второй. - Так.... Автор.
- А-а, - понимающе кивнул Старший Дознатец, хотя не очень-то понял, причем здесь какой-то "автор". - Ну, мы поехали. Веселой удачи!
- И вам того же, - дружелюбно ответили шляпа с беретом и вернулись к прерванному разговору.
Джипаровоз еще разок погудел, в знак гоблинской солидарности, и ведомый Сенечкой, решительно двинулся по Красноармейскому проспекту в сторону Третьей Парковой улицы, к дому Таньки-шаманки.
Трое братцев, Даниил, Иван и Василий, сидели в разоренном офисе движения "Умелая Россия" и думали о плохом.
На чистом полотенце, расстеленном на офисном столе, лежали все три артефакта, три Волшебных Челюсти Великого Орка. Драгоценная Парадная, Алая Целовальная и Железная Боевая. Сейчас они были похожи на три спекшиеся, оплавленные кучки металла, извлеченные из-под развалин музея, невесть зачем разбомбленного озверевшими миротворцами. И только легкое, болезненное шевеление, да тихий металлический шепот выдавали, что артефакты еще живы.
- Ну и наделали мы делов, братцы! - сказал брат Даниил, в который раз порываясь налить по рюмке, но почему-то не наливая. - Эх, знать бы, что так получится, я из родного Растюпинска в жизни бы в столицу не поехал. Сидел бы дома, изобретал бы всякие штуковины на пользу себе и людям, и никаких тебе проблем.... Разве что иногда похмелье поутру, да на этот случай электроопохмел имеется. А сейчас вот, совестно, да и вообще, на душе как-то погано...
- Херово, - угрюмо согласился брат-Иван. - Протянул руку и погладил иззубренный, ржавый кусок металла, бывший некогда могучим артефактом. - Говорили же мне, чужое оружие, даже трофейное, рано или поздно откажет, а то и в тебя самого выстрелит ...
Васька осторожно придерживал рукой струны электрогуслей, чтобы ни в коем разе не брякнуть. Сейчас брат-гусляр мало походил на боготворимого поклонницами Страстного Ваську - волосы свалялись и потускнели, с носа все время норовила свиснуть мутная капля, модная в этом сезоне легкая небритость обернулась неряшливой бурой щетиной и придавала музыканту бомжеватый вид. Одно слово - не красавец. Не секс-символ - куда уж там!
- А может, братцы, не все еще потеряно? Давайте-ка прямо сейчас двинем в родной Растюпинск? - вдруг оживился он, - Там у Мальчиша с Безяйчиком "Бешка", на ней до острова всего-то двенадцать часов лета, отыщем этого Великого Орка и вернем ему артефакты, глядишь, все и исправится?
- Где это мы его отыщем, Великого-то? - проворчал Даниил, огорченный тем, что этот единственный и очевидный выход предложил не он, а младший братец. Чтобы хоть как-то самоутвердиться, бывший политик скомандовал чересчур инициативному гусляру:
- А ну, Васька, кончай соплю дрочить, звони шаманке немедленно!
Все-таки, хождение в политику несколько меняет человека, и, надо сказать, не в лучшую сторону.
- Зачем шаманке-то? - спросил оторопевший Василий. - Она-то здесь причем?
- А я и сам не знаю, просто вот индукция у меня такая, - Даниил задумчиво поскреб в затылке. - Чую, надо звонить, вот и все. Сказано - звони!
- А, кроме того, мы тут все нетрезвые, - добавил Иван. - Да и ехать не на чем. Я вон, сдуру зарок дал, пока отечественный автопром путную тачку не сделает, буду на метро ездить или пёхом ходить. На Васькином "БМВ" сейчас Кощей от корреспондентов российские просторы разрезает. Уже, наверное, до казахской границы успел добраться. Это после вчерашнего-то концерта. А где, кстати, наша "Копейка-Ламбордини"? А, Данюха?
