Далее, по идее, должно следовать застолбление, то есть, по-современному - патентование, освоение и получение прибыли. Но, в силу особенностей национального менталитета, последние стадии, как правило, отбрасываются. Поэтому следом за претворением идет расслабление и, соответственно, опохмеление, а далее - снова созерцание.

В процессе созерцания Даниил обозрил технический мир, как посю-, так и потусторонний. Плавно перейдя к проницанию, открыл метод темпорального электролиза, позволяющий возвращать автомобильным деталям молодость, который, после некоторых колебаний, связанных с необходимостью затрат и претворил в жизнь, истратив на покупку необходимых ингредиентов последние деньги. Впечатляющая получилась конструкция.

В данный момент Даниил собирался перейти к стадии расслабления, потому что, состряпанная в творческом угаре установка была готова, но испытать ее было невозможно по причине отсутствия объекта испытаний, то есть, подходящей автомобильной рухляди, которую можно было засунуть в громадную медную обмотку, выполненную по принципу "бутылки Клейна".

К стадии расслабления перейти, однако, тоже не удалось, потому что денег не было, а просить в долг не хотелось. Поэтому Даниил принялся скрести по сусекам и мести по закромам. То есть, отправился на свалку в надежде обнаружить нечто автомобильное, на что не позарились ретивые собиратели металлолома для Китайской народной республики.

И обнаружил-таки! На краю свалки стояла кабина от древнего, еще ленд-лизовского грузовика, не то "Студебеккера", не то "Паккарда". В кабине сохранились даже стекла, на которых красовались кокетливые занавесочки в стиле "Ришелье", что указывало на обитаемость данного обломка автомобилестроения. Мотор, рама и прочие части славного экипажа напрочь отсутствовали, но для Даниила это было не важно, наоборот, отсутствие большинства деталей сулило проведение эксперимента невиданной чистоты.

Даниил уже битый час слонялся вокруг кабины, размышляя о том, каким образом доставить ее в гараж, но ничего путного в его истощенный творческим порывом ум не приходило. Кабина была слишком велика, чтобы поместиться на ручной тележке, имеющейся в распоряжении мастера, а использование механизированных транспортных средств, требовало денег, которых, увы, не осталось. И тут мастера окликнули.

- Чего тебе тут надо? - раздался скрипучий, какой-то ржавый голос, исходящий, казалось из самых глубин свалки.

Мастер не нашелся что сказать, поэтому смешался и брякнул:

- Да вот, прогуляться вышел, стою, архитектурой любуюсь...

- Не фига тут любоваться, - нелюбезно сказал голос. - Проваливай. Здесь тебе не Барселона.

Даниил почувствовал себя неуютно, отчасти потому, что здесь и в самом деле была не Барселона, отчасти - потому что понял, что нарушил границу чьих-то владений, что в свободной экономической зоне, каковой являлась городская свалка, было отнюдь небезопасно.

- Ну, чего стоишь? - поинтересовался голос. - Сказано же, проваливай!

- А вы кто такой, собственно будете? - догадался, наконец, спросить мастер. - Сторож?

- Какай я тебе сторож? Я местный гремлин! - с некоторой заминкой ответил голос. - Не знаешь, кто такой гремлин?

- Так гремлины, вроде, у нас не водятся? - удивился Даниил. - Они больше за рубежом, в Америке. Такие человечки из бензобака, во вторую мировую в самолетных моторах у американских летчиков водились, а потом одичали и про них фильм сняли.

- Фильм, говоришь? - заинтересовался голос. - Небось, в Голливуде снимали? Там вечно все переврут, но все равно, интересно было бы взглянуть на родичей.

- Видеокассету в прокате возьмите и посмотрите, или дивидишник, - Даниилу захотелось сделать неведомому гремлину что-нибудь приятное. - Кстати, снято не так уж плохо, только там гремлины...

- Все равно вранье! - оборвал его голос. - А в прокат мне нельзя, сказал же тебе, я - гремлин. Меня там испугаются.

- Это вряд ли, - сказал мастер. - Они там, в видеопрокате ни черта не боятся, не то, что гремлинов, они всякого нагляделись!

- Странно, - проскрипел невидимый гремлин. - Меня даже бомжи побаиваются. Может, мне проявиться, а то неудобно как-то разговаривать. Ты, я чувствую, механик?

- Валяй, проявляйся, - тоже переходя на "ты", ответил Даниил. - Механик. Ну и что?

И гремлин проявился.

Гремлин оказался существом небольшого росточка, кривоногим, чумазым и совсем не страшным. Одет гремлин был в затертый и заляпанный смазкой джинсовый комбинезон и бейсболку с надписью "Away". Кривоватые задние конечности были обуты в стоптанные, порыжевшие от времени ковбойские сапоги.

- А ты модник! - только и сказал Даниил.

- Еще бы! - с достоинством ответил гремлин. - Я ведь к вам по ленд-лизу приехал, вот и приходится соответствовать.

И поправил бейсболку.

- А звать-то тебя как, турист? - поинтересовался мастер.

- Вообще-то, раньше меня звали Хэппи-боб, а теперь бомжи местные шибздиком кличут, - немного помявшись, ответил гремлин. - Шибздик - это, наверное, что-то обидное, правда?

- В России все погоняла такие. Даже вора в законе могут звать шибздиком, а то и похуже, - утешил его Даниил. - Так что не расстраивайся, шибздик - это еще ничего.

- Все равно, мне не нравится, - сказал гремлин, подходя поближе. От него здорово несло машинным маслом и бензином. - Хотя, с другой стороны, какой я теперь "Хэппи", срамота одна! Я в вашей стране вроде латиноса, иммигрант поневоле. Ребята, которые на "Аэрокобрах" да "Мустангах" служили, все домой отправились, а мне вот на "Студере" ишачить пришлось. А он видишь вот...

И гремлин грустно ткнул лапкой в сторону развалюхи.

- Да не переживай ты, давай, я тебя буду звать так, как тебе хочется, - утешил его Даниил. Маленький чумазый человечек из машины был ему симпатичен. - Меня вот зовут по-настоящему Даниилом, а все равно все Данькой кличут. Я уж привык.

- Знаешь что, - серьезно сказал гремлин. - Зови-ка ты меня Бугивугом. Хорошее имя, оно мне о молодости напоминает.

- Ну, здравствуй, Бугивуг, - сказал Даниил, пожимая твердую мозолистую ладошку.

- Будь здоров, - серьезно сказал гремлин. - У тебя проблемы?

Через час Даниил с Бугивугом обо всем договорились. Бугивуг переселялся в автомастерскую, а в качестве арендной платы передавал в распоряжение Даниила бренные останки "Студебеккера". Проблемы с перевозкой тоже решались, поскольку у хозяйственного гремлина водились какие-никакие деньжата, а доллары, как известно, остаются долларами даже после реформ, чего нельзя сказать о рублях. Так что, на следующий день кабина ленд-лизовского грузовика была водружена в центре "бутылки Клейна", а Даниил с Бугивугом мирно курили на лавочке у ворот гаража перед тем, как включить, наконец, заветный рубильник и тем самым обозначить начало эры исправления несправедливостей, совершенных человеком в отношении механизмов вообще и автомобилей, в частности.

- Ну что, врубаем? - спросил Даниил, отбрасывая бычок и вставая с лавочки.

- Let's go! - решительно сказал Бугивуг и закосолапил к рубильнику.

История подобна поезду, а большинство из нас его пассажирам. Конечно, когда поезд сходит с рельсов, это авария, катастрофа и каждого пассажира она касается. А вот момент, когда поезд перескакивает с одного пути на другой, как правило, проходит практически незаметно. Так, прогремит-проскрежещет что-то под полом вагона, звякнут бутылки на столике, сунутся в окна бесстыжие рожи железнодорожных огней, и все, можно спать дальше. А между тем, стрелки переведены, и поезд уже проследовал, так что точка бифуркации осталась позади, и мы уже едем по новой дороге. Правда, железнодорожные стрелки кто попало не переводит, потому что не положено и правила на этот счет суровые. А вот насчет истории, тут, правила, конечно, тоже имеются, да кто же их читал! Поэтому и балуются все, кому не лень. Впрочем, к нашим приятелям это не относится, они как раз ничего дурного не замышляли. Просто бизнес есть бизнес, ничего личного, как говорят популярные герои боевиков.