- Да, да, Вы совершенно правы, мы обдумывали тоже эту тему. Дмитрий Сергеевич обещал подыскать Вам подходящую амуницию, а от меня примите вот этих тридцать рублей. Это, конечно, не тридцать евриков, которые Вы брали за массаж, но на мелкие расходы Вам хватит...

Я переводил свой растерянный взгляд с одного улыбающегося лица на другое, и приятная волна тепла разливалась по сердцу.

После завтрака мой сосед по палате достал из шкафа гражданскую одежду, облачился и, попрощавшись со мной, удалился на выходные домой получать новый заряд расстройства нервной системы.

Я смотрел по телевизору много раз показываемый и у нас культовый фильм "Служебный роман" и улыбался, заранее предвкушая каждую фразу и действия героев. Без стука в палату вломился Дима с большой спортивной сумкой:

- Привет, дружище, быстро переоблачайся, страна ждёт своего героя...

Долго упрашивать меня не пришлось, я натянул на себя, скорей всего, вещи Димы, начиная от носков и трусов, завершив наряд потёртой кожаной курткой и растоптанными кроссовками. Хорошо, что я в больнице изрядно исхудал, поэтому одежды хоть и плотно облегали мою фигуру, но мириться с этим можно было, а вот обувь была маловата и доставляла мне явные неудобства.

Дима видел, с каким трудом я натянул на ноги кроссовки:

- Потерпи, дружок, к обеду расстараюсь добыть что-нибудь более подходящее.

В моём-то положении и возмущаться (!) - когда душа и так переполнялась чувством благодарности к этому парню, из которого богатство явно не сыпалось.

- Димыч, я готов стерпеть это неудобство, только боюсь, кожа на обувке может лопнуть, угораздила же нога вырасти до сорок пятого размера, а у тебя, похоже, сорок третий.

- Именно так, прости, не успел я вчера к ребятам сбегать в общежитие.

Я не стал развивать эту тему, а двинулся на выход, не терпелось вдохнуть свежего воздуха и новой жизни.

Выйдя из ворот больницы, Дима взглянул на часы:

- Витёк, давай пришпорим, автобус вот-вот должен подойти.

Так, машиной у моего друга не пахнет.

Мы сели в раздолбанный Икарус, которому было лет примерно, как мне. Мой друг заплатил за билеты контролёру десять копеек, и мы, усевшись на истёртые холодные сиденья, поехали.

Погода была привычная для этого времени года, было пасмурно, шёл мелкий не то снег, не то дождь. Я, не отрываясь, смотрел в окно.

Автобус миновал лесополосу и въехал в предместья города. В этой стороне никогда не бывал, поэтому не искал знакомые места, но обратил внимание на убогость домиков и дворов. В моей жизни все эти пригороды скупили богачи и настроили себе шикарные особняки и коттеджи.

После частного сектора пошли кирпичные пятиэтажки, а затем автобус сделал остановку напротив базара, который я не узнал. Не было крытого нового павильона с прилегающими к нему киосками, где у нас продавались цветы, сувениры и всякая дребедень.

Сквозь раскрытые ворота я смотрел на несколько рядов облезлых деревянных витрин, сверху защищённых кое-как навесами, покрытыми ржавым железом. Что и почём, я, естественно, не видел, но продавцы и покупатели были.

Дима молчал, он не мешал мне разглядывать рынок и всё остальное, что открывалось моему взору.

Проехав главную площадь, где стоял памятник Ленину, мы двинулись по одной из центральных улиц города. Я недоумевал. По обе стороны тянулись добротные дома послевоенной застройки с облезлыми фасадами и с разбитыми возле них тротуарами. Между домами и в подворотнях торчали инородными телами киоски, кафешки и мастерские. В витринах магазинов я заметил искусственные ёлки и лежащие рядом на вате, наверное, рекламируемые игрушки, а может, ещё что-то, из окна автобуса этого было не видно.

Ни в какое сравнение эта улица не шла с той, вдоль которой я проезжал на своём джипе, когда в эти дни перед Новым годом всё сверкало и искрилось. Фасады домов и тротуары, а точнее, выложенная мозаичная плитка, блистали чистотой в свете огней, льющихся из витрин, а как они были нарядно украшены!

Я повернулся к Диме:

- Какой запущенный вид у вашего города, я его таким не помню. Даже, когда в семнадцать лет приехал сюда из деревни, было гораздо лучше...

Я шёпотом начал рассказывать Диме про то, что представляет эта улица сейчас в моей параллели.

Мы проехали мимо площади, где обычно стояла городская ёлка. К моей радости она и сейчас высоко вздымалась в небеса своей украшенной красной звездой верхушкой.

- Дим, а Новогодние гулянья здесь проходят?

- Ого, ещё какие, толпы людей вокруг киряют... наяривают гармошки, пляски, частушки... - весело.

- У нас уже народ поскромней держится. Пожилые ещё, бывает, так отрываются, а молодёжь уже в эту ночь двигает на дискотеки, в пабы, бары, а, если у кого-то дома собираются, так прямо с балконов фейерверки попускают и в телевизор уставятся...

- Вить, так вы уже больше на западный манер живёте, а русской душе праздника хочется.

- Так в такие праздники, наверное, сплошной мордобой?

- Ну, ты бы на эту тему помолчал, сам же рассказывал, после чего попал в наш мир...

- Дим, так ссора произошла на политической почве, а это у нас сейчас происходит и без бутылки... И если бы только драки... - бывает, и убивают... Вон не так давно Немцова грохнули...

- Бориса, что ли?

- Ну да, его сердечного. Возвращался со своей очередной пассией из ресторана, решил пешочком прогуляться, еду утрясти, воздухом подышать... Его и стрельнули...

- Не знаю, у нас он до сих пор губернатор Нижнего Новгорода, один из самых приближённых к генсеку.

- И Чубайс здравствует?

- Ещё как, он премьер-министр и в своих руках держит портфель министра энергетики. А, что у вас его тоже грохнули?

- Нет, у нас он не так высоко взобрался, но всё электричество страны в его руках, непотопляемая личность.

Автобус тем временем свернул в район, густо заставленный хрущёвками, и мы вышли. Зайдя во дворы, я оглянулся. Неприглядный окружающий вид поразил меня. Дома, наверное, сто лет не красились, подъезды зияли разбитыми окнами, ступеньки крылец были разбиты до такой степени, что надо было умудриться аккуратно поставить ногу, чтобы не сломать.

Там и сям стояли столбы, меж ними были натянуты верёвки, на которых сушилось бельё. Покосившиеся беседки, футбольные ворота, баскетбольные щиты, песочницы и качалки для малышей... - всё было, но в жутко запущенном состоянии. Их как поставили много лет назад, так они и несут свою непосильную службу.

Дима покосился на меня:

- У вас не так?

- Нет, не так, хотя, когда я приехал в город, такие дворы ещё встречал. Но сейчас везде установлены прекрасные детские площадки, тренажёры для занятий спортом. С мячом играют только на стадионах, а первые этажи таких домов повыкупали у хозяев, и теперь там магазинчики, мастерские, офисы, парикмахерские, маникюрные салоны... - всего не перечесть...

- Вить, тебя послушаешь и, создаётся мнение, что у вас все вокруг довольны жизнью, сплошное изобилие и благодать.

- Что ты, Дима, всё не так просто, разбежка в доходах неимоверно большая. Люди, живущие на пенсию, чуть концы с концами сводят, заводы почти не фурычат, зарплата работяг бывает меньше, чем та пенсия пожилых людей. Бизнесы прогорают один за другим, наёмные рабочие и работники получают минимальную или близкую к ней зарплату. Да и другие есть минусы, но я так сходу всего не вспомню.

- Вить, хоть тресни, но я не понимаю, откуда тогда столько богатых людей, кто может тебе платить тридцать евро за массаж?

- А я тебе только скажу, кто мои клиенты. В первую очередь это профессиональные спортсмены, которые заключили хорошие контракты с хозяевами клубов, в большей степени это касается футбола и хоккея, а дальше - владельцы магазинов, кафе, ресторанов, салонов красоты. Программисты, наладчики компьютеров и сотовой связи, зубные врачи и техники, медики из частных клиник, работники станций технического обслуживания, крупные и средние строительные подрядчики, да разве всех перечислишь...