Второе, это когда конница так же поддавшись панике, кинулась вплавь через реку, многих снесло на водопад и там они утопли. Кстати, а где этот ниагарский водопад, из-за которого погибли тысячи человек? Нашел. Нашел и не понял, как на таком водопаде могли погибнуть люди? Или мне только кажется, что он не так уж и опасен, хотя побегут в ноябре, когда уже ляжет хороший снег, а по морозу в воде можно и без всякого водопада копыта отбросить. Поднялся посмотреть выше по течению, скорее всего конники бросились в реку именно в том месте, где берег полого спускался к воде. А если поставить здесь штук десять больших лодок, да настелить на них доски, то по такому наплавному мосту вполне можно будет пропустить конницу, не всю скопом, но часа за два вполне и паника успеет схлынуть.

  С основным мостом справились легко, служивые, стоящие на охране даже внимания на нас не обратили, ну мало ли куда и зачем прется мужик. М-да, непаханое поле разгильдяйства. Теперь мост без труда выдержит полную нагрузку. Следом приступили к заготовке настила для дополнительного наплавного моста, выше по течению, на стремнине между островками. Ну вот, вроде бы сделал все от меня зависящее. Остался последний момент, который я не знал как разрешить. Из истории известно, что перед самым нападением Карла, царь решил отъехать из войска по своим царским делам, поэтому на самой конфузии он не присутствовал. Внимание вопрос: стоит ли задерживать царя или пускай едет, ведь далеко не факт, что его присутствие во главе войска может чем-то помочь. И как бы не случилось хуже, ведь он требовал от конницы Шереметьева невозможного, разбить Карла на подходе к Нарве. Прикинув все за и против, решил, что присутствие царя на поле брани может привести к более серьезным печальным последствиям, а потому пускай едет спокойно.

  И опять сказались 'раздавленные бабочки' - в Новгород Петр отъехал не перед самой битвой, а на четыре дня раньше, так что у Карла теперь не будет возможности выпускать монеты с бегущим плачущим царем. Кстати дата нарвской битвы, а теперь ее можно будет назвать именно так, в этой истории тоже не совпала, свою знаменитую утреннюю атаку шведские генералы начали на день позже. А вот развивалась она по тому же сценарию.

  Как только началась перестрелка, мы стали выводить лодки на стремнину Наровы между островками и крепить их при помощи канатов, а потом приступили к накладке настила, конечно, к атаке шведских полков закончить работу мы не успели, но на первый островок дорогу проложили, и даже веревочные перила умудрились протянуть. Вторую часть пути прокладывали уже под панические крики о предательстве, полностью работу закончить не сумели, через сделанную на скорую руку переправу ринулась конная толпа. Опять же из истории мне было известно, что паника настолько овладела войсками, что люди бросались в воду, не задумываясь. С чего бы? Никакой особой паники я у конных не заметил, конечно, настроение у них было не слишком радостным, все-таки предательство действительно было, но с безумными лицами никто не метался. На переправу они выходили быстро, в два потока, больше просто ширина настила не позволяла. А вот пешим воинам пришлось ждать на брегу, и среди них находились и те, кто пытался влезть на мост не смотря на опасность быть затоптанным. Некоторых таких всадники быстро сбрасывали с настила в воду, не специально, просто не было возможности на проход третьему потоку, но тут уже наши мужики были на стороже и оперативно вылавливали пострадавших на лодки, прежде чем они шли ко дну или их затягивало в водопад. На переправу шведы так и не вышли, видимо им и в голову не могло прийти, что за столь короткие сроки кто-то сможет сделать нечто похожее на мост. Поэтому, как только последние солдаты, позорно покинувшие поле боя, оказались на другом берегу, мы оперативно разобрали первые настилы, примыкающие к берегу. Оставшимся на дежурстве мужикам наказал, чтобы в случае опасности захвата переправы шведами, сразу рубили канаты, в этом случае переправа должна была полностью рассыпаться. Теперь надо тащиться на другую сторону крепости и посмотреть, чем там закончилось паническое бегство наших бравых вояк.

  А закончилось то бегство вполне благополучно, может быть кого и скинули с моста в момент когда толпа гамадрилов, не разбирая дороги, искала путь к спасению, но того я не видел. Зато увидел Лермонта орущего как самец марала во врем гона, и раздающего удары саблей, плашмя конечно, всем до кого дотягивался. Вот чего он злобствует, разве это делу поможет? Пробираюсь к нему поближе, благо конь это не то животное, которое можно затоптать мимоходом.

  - Господин Сержант, - кричу я мечущемуся между паникерами воздаятелю заслуженных плюх, - не хочу отвлекать вас от столь полезного и нужного занятия, но мне кажется, было бы неплохо снова собрать этих 'храбрых' воинов в строй и отправить назад, чтобы их товарищи не остались один на один с Карлом.

  Если бы я просто попытался достучаться до затуманенного яростью мозга служаки, то возможно и мне бы перепала парочка горячих благодарностей, однако столь витиеватое обращение на некоторое время вызвало ступор служаки, а потом уже, наконец, подключился разум.

  Надо сказать, что многие вояки вовсе не были белы от страха, как их товарищи, просто оставаться в меньшинстве на поле боя при накатывающей волне шведов они не захотели, поэтому вскоре стало вырисовываться нечто вроде строя. Ту и бравое офицерье, пришло в себя, так что уже часа через полтора направление движения через мост поменяло знак с минуса на плюс. Пусть пока и не в таком объеме, но все же. То, что у шведов дела пошли не столь успешно как в той истории я понял, распознав грохот пушек Раевского, их грохот порой сливался с залпами других орудий и слышался как протяжный вой, вот только по сравнению с другими батареями, четырех фунтовые орудия рявкали раза в четыре чаще, чем остальные. Причем эти орудия постоянно перемещались, грохот от их стрельбы слышался то с одного направления, то с другого. Расслышал я чуть позже и работу шести фунтовых орудий, но плохо это или хорошо определить не смог. Баталия шла до самого вечера и только когда настали сумерки, пальба резко прекратилась, и я сразу дал команду нашим полевым кухням переходить на другую сторону, а то скоро через мост потянется вереница раненых. То, что раненых будет много, я это уже знал, но у меня в данный момент была другая задача, накормить своих и заодно, по остаточному принципу остальных. Батарею Раевского нашел относительно легко, благо с моим зрением это не представляло особого труда, гораздо труднее было посылать в дальние дали желающих подгрести под себя 'бесхозных' обозников, даже отсылка особо наглых к полковнику Крагге не всегда помогала, тогда приходилось просто нагло пробиваться дальше.

  На батарее нас встретили радостными возгласами, несмотря на то, что некоторые пушкари за трудовой день уработались в хлам, все-таки приятные вести придают силы, хватило четверти часа, чтобы батарейцы споро уплетали горячую кашу.

  - По два заряда не орудие осталось, - сообщил мне Андрей, не забывая работать ложкой, - шведы наши батареи по правую руку от Головина с первой атаки захватили, а там и до пороховых припасов добрались, так что на завтра у нас ни пороха, ни свинца. Говорят, у семеновцев тоже порох закончился, последнюю атаку шведов штыками отбивали.

  - А что, шведы порох вынесли? - Насторожился я.

  - Да куда там вынесли? - Усмехнулся Раевский. - Ямы захватили, а ни дальше, ни назад двинутся не могут, так и сидят там. Сначала-то их свои выручить хотели, да мы не дали, четыре атаки отбили, народа посекли страсть, десятками с одного выстрела валили, ступить негде, вон раненые до сих пор кричат.

  - Так погоди, а мы чего ртом мух ловим, надо тоже по полю пройтись да оружие собрать.

  Андрей непонимающе уставился на меня:

  - А мы здесь причем? Там наших нет.

  - Оружие нам нужно, заодно и огневые припасы соберем, порох-то для орудий не шибко хорош, а вот свинец в самый раз.