- А придут просить, чем помочь сможете? - продолжал напирать служитель церкви.
- Дык пусть придут, тогда и посмотрим, что Афанасий Тимофеевич решит.
- Ах, ты крапивное семя! - Возмутился отец Игнатий. - Люд уже пять дён там без крыши над головой, дети малые голодать начинают, а ты тут чьего-то решения ждать решил? По уложению должен для погорельцев запас отдельный храниться, где он?
- Нет отдельного запаса, - начал оправдываться Митрофан, - все должно быть в общем амбаре, а на сегодня там пусто, через неделю только первый закуп ржи объявим. Да и казакам задолжали, под них тот закуп, шибко они недовольны, наш предыдущий воевода Иван Петрович Гагарин, уже год как им содержание не давал.
- Подожди, - служитель, остановил поток словоизвержения дьяка, - ты хочешь сказать, что сегодня в хлебном амбаре совсем ничего нет?
- Нет ничего, - подтвердил Митрофан, - да и быть не может, в прошлую неделю, на купце оставшиеся триста двадцать пудов в Братск отправили, а в самом амбаре плотники работают, там еще и лестницу подправить надо.
Вот так, отца Игнатия такое откровение как обухом по голове - получается, был один вор, воевода Гагарин, божьей милостью избавились, так теперь на его место другой вор сел, еще хлеще первого. В закуп верилось слабо, в казне денег нет, и это было известно совершенно точно. А то, что возьмут мытари - слезы, даже для кремлевских впритык, а уж на оплату казакам совсем ничего не останется. И провидцем не надо быть, чтобы понять, что произойдет дальше. Ох, недалекого ума нынешний воевода, неужели так своей жизнью не дорожит?
Как бы то ни было, а нынешняя зима из-за воровского племени будет сложной, а потому хлебный амбар при церкви отец Игнатий решил не заполнять, пусть все уйдет в Вознесенский монастырь. Да и денег под закуп ссужать нынешнему воеводе тоже не станет, и так долг к тысяче рублей подходит, лучше через монахов помощь организовать. А еще надо будет и настоятелям хвост прищемить, потому, как под видом помощи они страждущих в кабалу на свои земли загоняют, а это совсем не по-людски. Кстати, выводы о том, что все плохо, можно было сделать и по купцам, раньше при прохождении караванов, торговое сословие с удовольствием останавливалось в Иркутске, расторговывая часть товаров и организуя набор новой команды, а теперь стараются обойти город стороной. Да все ночью или по туману норовят проскочить, сильно рискуя своими жизнями и товаром. Видимо еще Гагарин достал их всех своими поборами, не понимая из-за своей непомерной жадности, что тем самым своими же руками ограничивает доход от торговли. Свежи еще воспоминания от разграбления караванов казаками на Селенге и бурятами в Тункинской долине, последний караванный путь совсем прекратил свое существование, казакам в Тункинском остроге осталось только локти кусать.
А что будет теперь? Не будет у воеводы казны - не будет и мягкой рухляди, все меха мимо казны либо в Китай уйдут, либо контрабандными тропами на Енисей, лови их потом в заморье.
- Тогда вот что, - отец Игнатий принялся раздавать указание таким тоном, будто не сомневался в своем праве, - раз не можете хлебную помощь погорельцам сорганизовать, лес для строительства выделишь на отстрой сколько потребуется. И попробуй хоть копейку с них взять ... Афанасий здесь может надолго не задержаться, а о себе подумать тебе бы не мешало. Кто захочет к слободе переселиться, место выдели, да хорошее дай, не абы чего. А я с игуменьей в Знаменском поговорю, даст бог с нашей помощью переживут они зиму.
Проводив служителя церкви, Митрофан серьезно задумался. Не то, что он и раньше не думал о своем будущем, но в свете пожелания подумать о себе... Это что же получается, потонет предыдущий благодетель Гагарин, а вместе с ним и нынешний воевода Савелов ко дну пойдет? Значит, следствие будет, и ему, дьяку, придется очень постараться, чтобы доказать, что к разворовыванию казны он отношения не имеет. Надо бы книги амбарные в порядок привести, да список расходов казны переписать, правда последнюю Афанасий при себе держит, но да время все равно найти можно, главное приказчика чем-нибудь занять. И самое важное, надо бы с казачками переговорить, зреет среди них недовольство, так вот, чтобы не оказаться крайним, следовало быть с ними повежливей, да поприветливей, а то ведь под горячую руку попасть можно. А так пусть воевода с приказчиком перед служивым людом ответ держат.
Про намек Савелова на обложение погорельцев дополнительными поборами пришлось сразу забыть, Игнатий не тот человек, который забудет свои указания, а потому надо будет все делать по закону и совести, а воеводе найдется чем ответить, ну какие могут быть у погорельцев деньги? А земля в Сибири нынче вовсе не забота, бери, сколько нужно, только работай на ней. Вот с выделением леса беда, тут надобно бы с приказчиком серьезно все обсудить, ведь что не так Афанасий сильно разобидится, что копейка мимо его носа проскочила.
Хм... Дьяк в задумчивости посмотрел на свою соболью шапку, висевшую на роге лося, надо бы в простую обрядиться, а то ходить летом в соболе слишком вызывающе. И тут в его памяти мелькнул образ того мальца, который приходил два дня назад - с виду вроде как и обычный деревенский постреленок, а как разговор повернул, даже ему, немало поднаторевшему в казуистике, по душе кошки заскребли. И как босоногому удалось добраться до Игнатия?
Митрофан глянул в оконце на улицу, ага, по устроенным на улице солнечным часам уже полдень, пора к себе в дом на обед отправляться, а то потом до самого вечера пойдут дела.
******
Утро красит... Тьфу, привязалось же, ничего оно не красит, скорее скрывает за легким туманом, как я говорил раньше - импрессионизм. День обещает опять быть насыщенным, общество прознало о решении кузнеца и теперь горело желанием отправиться в путь на груженной телеге, потому как всякого железа это общество набрало много и надеялось его успешно переработать. На носу сбор урожая, а у людей даже серпов нет, не говоря уже о косах..., кстати, по поводу кос..., их здесь вообще нет, то есть о них никто ничего не знает. Надо взять на заметку. Но самое главное, как я понял из разговоров, общество, наконец созрело заняться решением вопросов своего будущего существования, поэтому в острог отбудут и наши наиболее уважаемые граждане, которые будут клянчить и заискивать. А вы как думали? Узурпирование властью решения всех вопросов, которые с наибольшим успехом можно решить без нее, не вчера родилось, несмотря на то, что места на сибирских землях в эти времена больше, чем может обозреть чиновник, разрешение все равно получить нужно. А уж, о рубке леса для отстройки погоревших домов вообще молчу, хорошо если облеченный властью человек - ЧЕЛОВЕК, а то ведь может попасться и чиновник, как в 21 веке в России. А тут уже все, если у него карман оттопыриваться не будет, тушите свет, выделит деляну где-нибудь у черта на рогах и сидит себе счастливый с чувством собственной значимости. Слава Всевышнему, что мне все их потуги до одного места - свое будущее существование с Лисьим не связываю просто потому, что в более или менее работоспособное состояние войду к годам восемнадцати. А что эти четыре года прикажете делать? Нет, граждане селяне, хоть и хорошие вы, отзывчивые люди, но уж извините, а мне с вами не по пути. Нам бы эту зиму пережить, а там решим что дальше делать.
Пока у шалашей такой маленький локальный дурдом, по выбору наиболее достойных, или тех кто отбрехаться не сможет, беру внутренности косули и отправляюсь на речку, надо заняться изготовлением жил, а то ведь ни лески для рыбалки, ни струны для ловчих петель. С леской из жил, это я только пробовать буду, размокают они в воде, но вроде их как-то в масле льняном вымачивают... , но уж для петель они точно подойдут. Мда-а, вонючее это дело, однако, но ничего не поделаешь - надо. Потом еще шкуру надо выделывать, коры наготовить, а то даже элементарных ложек нет, щепочками из горшка приходиться кашу добывать, мы ж не китайцы чтобы как они рис веточками доставать. Что-то я не туда, тут вонь такая, а я о еде.
