передавать информацию в десять раз быстрее. Еще и в тайне, ведь добрый народец

показывается только тем, кого выберет. Мы должны собрать совет, убедить их сделать это.

Ее тон беспокоил меня.

- Это будет не просто, - сказала я. – Добрый народец редко договаривается между

собой. В тяжелые времена они уходят под землю, прячутся, пока угроз не отступит.

Шалфей и Красный колпак – исключения. Остальные могут отказаться помогать.

- Но ты Зовущая, - сказала Тали. – Ты не сможешь их уговорить?

Я замешкалась. Инстинкты подсказывали, что это приведет только к катастрофе.

Конечно, было хорошо, что они готовы были выступить за то, во что верили.

- Как по мне, - сказала Милла, - сначала нужно их поблагодарить. После всего

хорошего, что они сделали для нас в Тенепаде, пора отдать хоть немного. Пир. И плата,

как подношения, что люди оставляли на пороге, чтобы порадовать добрый народец.

Все в молчании думали об этом.

- Не могу представить, что им нужно, - сказал Маленький Дон, развлекаясь

игральными костями.

- Избавить Олбан от тирана – лучший дар, что мы можем предложить, - сказал Реган.

– Ты говоришь, что добрый народец предпочитает прятаться. Значит, они оценят свободу

Олбана, где они смогут жить спокойно?

- Они могут усомниться в том, что мы принесем мир, - сказала Андра. – Мы ведь

люди, такие же, как Кельдек и его Силовики.

- Реган убедит их, - сказала Тали. – Нам нужна помощь народца. Как только Нерин

приведет их на совет, он уговорит их.

Винтовая лестница вела к сердцу горы. Когда я впервые попала в лабиринт

коридоров штаб-квартиры мятежников, я чуть не упала сюда, пытаясь найти путь. Холод

доносился снизу, кожа покрывалась мурашами. Шалфей плотнее укуталась в плащ

- Нам вниз, - сказала она.

Я держала фонарь, Шалфей шла впереди. Тени плясали на каменных стенах, пока мы

спускались. Становилось все холоднее.

- Шалфей, - прошептала я. – Я даже не знаю, как это делать. Призывать их, - я

дважды призывала камнемонов, больших и медленных созданий из камня. Я полагалась

на инстинкт, звала стишками из детства. Камнемон, камнемон, упади. Но добрый народец

был разным: броллаханы, троу, уриски, селки, крохи, как Шалфей и Красный колпак.

Может, у каждого был свой способ призыва.

- Не нужно шептать, дитя. Северники слышат, когда хотят. А ты поймешь, как

призывать. Ты Зовущая.

Мы добрались до конца лестницы. Перед нами камень превращался в ровную стену.

На этом месте я ждала день за днем, надеясь, что кто-то или что-то выйдет поговорить со

мной, как сделали Шалфей с остальными в лесу, зная, что мне это нужно.

Этого не хватало в случае с Народцем внизу. Я поставила фонарь на ступеньку.

- Думай о том, что они, - предложила Шалфей после того, как мы какое-то время

стояли в тишине. – Старый народец, упрямый и сильный. Сильный как камень, который

сложно расколоть. Верны своему пути. Не плохие, но… - она пожала плечами.

Чтобы уговорить броллахана, я играла и пела. Эта песня пробудила армию призраков

в Скрытой воде. И мне хватило попросить помощи, и странный туман укрыл меня от

Флинта. Он искал меня тем утром, лицо искажалось от тревоги и боли, и я слышала, как

он кричал мое имя, пока не сорвал голос до хриплого шепота. Я не должна была так

поступать с ним.

Если этот народец был старым, они знали ритуалы, что исполняли в Олбане, пока

Кельдек не пришел к власти и не запретил такие собрания из-за магии. Я подумывала об

этом, когда предлагала для совета середину зимы. Я старалась помнить слова бабушки,

что была на фестивалях. Это было очень давно. Имела ли я право озвучивать те мольбы?

Потери лишили меня веры. Но я должна была попробовать, и если северники не ответят, я

подумаю еще.

Я встала у стены, раскинула широко руки и прижалась к камню. Щека оказалась на

холодной твердой поверхности, пальцы отыскали неровности и трещины. Я медленно

дышала. Шалфей за мной не издавала ни звука.

Терпи, как терпит земля. Это советовал мне в странный день проверки Хозяином

теней. Северники были подобны земле и камню, твердые, сильные и медленно

меняющиеся. Это станет помехой, когда понадобится быстро решать и действовать. Но

камень был силой во всех людях Олбана. Так было и в песне правды. Как скала ее сильна.

Камень был убежищем, домом.

Я стояла в тишине, чувствовала силу камня. Я открылась его магии. И зов появился

во мне, поднялся из биения сердца, превращаясь в слова, что я говорила, не управляя

собой.

- Народ севера! Народ земли! – зов был дыханием, памятью, надеждой, прошлым и

будущим. Я знала разный камень: корни огромных деревьев глубоко в земле, утесы, где

безмолвно стояли камнемоны, галька на берегу реки, где каждый камешек был разным.

Горы гордо смотрят на рассвет, укрытые снегом. – Я зову вас во имя камня! Придите!

Покажитесь! Вы очень нужны мне, час настал!

Тишина, утихало эхо.

Я отступила, закружилась голова. Шалфей поймала меня за руку, не дав упасть.

- Что теперь? – прошептала я, понимая, что сил на еще один раз не хватит. Зов

длился пару мгновений, но я словно долго взбиралась по горе без передышки.

- Ждем. Они медленные, - она добавила через миг. – Если не сработает, то не знаю,

что сработает.

Я опустилась на ступеньку. Мы ждали. Было холодно, и становилось ясно, как

мятежники Регана были должны северникам, ведь им всю зиму поставлялись еда и

топливо в пещерах. Когда запасы заканчивались, их пополняли невидимые руки. Когда

огонь догорал до углей, комнаты оставались теплыми. Я стиснула зубы, чтобы они не

стучали, укуталась плотнее в шаль. Может, Хозяин теней ошибся. Может, у меня не было

того, что нужно было для Зовущей.

Тихий звук. Кожу покалывало. На стене появилась узкая трещина высотой до моего

плеча. С другой стороны светил фонарь, озаряя силуэт в сером плаще. Глаза из трещины

смотрели враждебно. Кожа узкого лица существа и длинных пальцев была серой. Как и

его одежда, вокруг лица висели длинные спутанные волосы каменного цвета.

- Чего вы хотите? – даже голос казался серым. От него мне было не по себе, страх во

мне не был связан с пещерой, тенями и холодом. Мы словно разбудили то, чему лучше

было спать.

Я стояла, не зная, что сказать. Существо не было человеком. И не было добрым

народцем, по крайней мере, оно отличалось от Шалфей, Красного колпака и лесного

народца. Я смотрела во враждебные глаза, трещина начала закрываться.

- Нет! – воскликнула я и шагнула. – Стойте! Я должна поговорить с вами!

- «Должна», - повторило существо. – Нам все равно.

Трещина застыла. Я не понимала, почему Шалфей не помогает мне.

- Прошу, - сказала я запоздало, - можно с вами поговорить? Я Нерин, человек и

Зовущая, а это Шалфей, - я попыталась придать лицу приятное выражение, хотя мне было

не по себе.

- Западник, - в тоне была насмешка.

- Айе, - парировала Шалфей, - западник, и я того не стесняюсь. Я прошла долгий

путь сюда, пересекла границу Дозоров. Даже северник может понять значимость этого.

Мы не просто так стоим на твоем пороге. Это очень важно. Выйдешь и поговоришь с

нами?

- Нет. Это место провоняло холодным железом.

- Может, мы войдем? – спросила я. – У меня нет железа, как и у Шалфей, - я поняла,

что тот, кто приносил запасы и оставлял их на кухне, проходил рядом с котелками и

сковородами Миллы, так что хоть один северник мог выносить железо. Но сейчас не

стоило говорить об этом.

- Зайти? – это было немыслимо. – Словно мало того, что твой крик разбудил всех нас

от зимней спячки!

Я посмотрела на Шалфей, а она – на меня, в ее глазах было недоверие.