Мы ночевали в лесу над Среброводьем недалеко от водопада, известного как

Девичьи слезы. Водопад ниспадал, как вуаль, на холм, окруженный папоротниками и

мшистыми камнями. Озеро на вершине было полно рыбы, и мы поймали себе на два дня

пути. Мы успели вовремя найти это место до сумерек.

Пока Тали рыбачила, я собирала хворост. Последние осенние бури сбили много

полезных веток и прутьев. Я пошла обратно с охапкой, когда услышала шум, от которого

сердце подскочило к горлу. Копыта стучали по дороге внизу, приближалось много

всадников. Я застыла, ожидая, пока они пройдут.

Кто-то крикнул, и топот затих. Они остановились у холма. Много лошадей. Много

людей.

Что теперь? Идти к Тали, а потом дальше в лес, или замереть и надеяться, что они

поедут дальше? Может, им просто нужно пополнить запасы воды, а там где-то тек ручей.

Но Тали их не слышала. Она может пойти на поиски меня. А если она начнет меня звать?

Я опустила осторожно хворост, словно это были сырые яйца. Надо мной был

каменный утес. Я выпрямилась и принялась шагать с осторожностью.

«Лезь как куница, - говорила я себе. – Ни звука».

На вершине я легла на живот и поползла. Можно было случайно выдать себя тем, кто

внизу. Я посмотрела сквозь листву вниз. В щель я заметила равнину у дороги, несколько

черных лошадей и всадников в черных плащах. Силовики. Я не могла сосчитать, сколько

их, они постоянно появлялись и исчезали из виду. Много. Возможно, отряд. Опускали

сумки, разворачивали спальные мешки, коней увели. Они готовились ночевать.

Тали встретила меня на половине пути к озеру. По ее лицу я поняла, что и она их

слышала. Мы быстро говорили жестами и взглядами. Сумки, фляги и ножи. Рыба? В

сумке. Мусор? Закопан. Тихо. Лезь вверх как можно быстрее. Ты в порядке? Да, а ты?

Угу. Идем.

Мы лезли выше озера, к месту, где было так много камней, что отправился бы сюда

только отчаянный или глупый путник. Отсюда не было слышно лошадей и людей. Озеро

под нами было скрыто деревьями, и нельзя было понять, сели ли они у костра или ищут

нас. Свет быстро угасал.

- Чуть выше, - прошептала Тали. – К тому выступу, видишь? Быстрее, я хочу быть у

тех камней дотемна.

Я стиснула зубы и поспешила за ней. Ежевика чертила на моей коже кровавые

рисунки. Плащ порвался по краю. Ноги болели. Но сильнее расстраивало, хоть это и было

глупо, что ночью не будет костра и рыбы.

Когда мы добрались до укрытия, я уже ничего не видела. У Тали таких проблем не

было.

- Сюда, Нерин, - даже сейчас она шептала.

Тут был небольшой навес из камней, а под ним – яма, где можно было остаться

сухими. Мы устроились там.

- Я ждала эту рыбу, - сказала Тали, доставая остатки сухарей. – Но сырой ее есть не

хочу.

- Думаешь, они за нами? Из-за того, что я сказала мужчине на ферме?

- Вряд ли. Если бы они нас искали, то прочесывали бы лес, а не ехали по дороге. И

ты интересна королю, он бы не посылал за тобой грохочущий отряд Силовиков.

Я молчала. Когда я заметила отряд, мне показалось, что Флинт среди них, у холма.

Так близко. Желание увидеть его причиняло боль в груди. Глупо. Не было причины

думать, что это отряд Оленя, кроме того сна о нем в Летнем форте.

- Зато мы знаем, где они, и что они идут на запад, - сказала Тали. – Радуйся, что еще

не Сбор. И что они пришли раньше, чем мы разожгли костер, иначе тут же поймали бы

нас, решив посмотреть, кто так поздно гуляет, - она какое-то время молчала, а потом

добавила. – Они будут идти впереди нас. Намного впереди, ведь мы движемся пешком.

Я молчала.

- Они могут идти в Пентишед. Если они пойдут так, то придется менять план. Идти к

Темноводью и искать там лодку.

Идти туда, где я видела Сбор. Где моего отца сожгли.

- Северники дали указания. И там был Пентишед.

- Да, но я знаю, где остров Ронана. Я найду его отовсюду. Северники не захотят,

чтобы мы шли в Пентишед, полный Силовиков.

Темноводье. Мне было не по себе. И вся смелость исчезла.

- Нерин? Ты понимаешь.

В войне нужно слушаться лидера.

- Понимаю.

* * *

Лежа без сна, Оуэн Быстрый меч думал о Тени. Он много раз пожалел, что оставил

ее, хотя она была в хороших руках. Было сложно спрятать такую лошадь – гладкую,

точеную, сильную. Ее нельзя было оставлять с горными пони, только в крайних случаях,

когда другого выхода не было. Она была далеко, и он не мог забрать ее, пока весь Олбан

не изменится.

Теперь у него была Молния, одна из лошадей, найденных по пути в Летний форт, где

обвал камней погреб в горах отряд Кабана, идущий по следам мятежников. Случай.

Кошмарный случай. И выжил только он. Так он рассказал, этому поверил Кельдек.

Возможно, только он. Может, королю было проще принять это, чем потерять человека,

которого он считал другом. А друзей у него было мало.

Отряд Кабана оставил лошадей у ручья, а потом они пошли в горы, где на них

напали силы Регана. Вернулся только он и освободил лошадей. Другого выбора не было.

Одна или две увязались за ним в долине, пока он не ушел на тропу выше, чтобы

оторваться от них. Он не собирался ехать в Летний форт на скакуне Силовика.

Не все кони нашли путь домой. Некоторые не пережили зиму в горах, некоторых

забрали фермеры, хотя люди их боялись. Лошадь Силовика выделялась бы среди

хозяйства фермера, как хорошая гончая среди дворняг. Никто не хотел получить

наказание за такое воровство у короля.

Молнию было легко узнать по маленькому белому пятну на черной шерстке, она

принадлежала Гусану. Оуэн лежал среди спящих товарищей, и в голове его было не

ночное небо над ним, блестящее звездами, не силуэты вокруг, сытые после ужина из рыбы.

Там был Гусан, погибший на поле боя. Его нагрудник был разбит сильный ударом топора

Тали. Глаза были пустыми. Лицо – белым, как пергамент. А под изломанным телом

быстро растекалась алая кровь.

Выхода не было. Он привел их сюда. Он привел их к смерти, он поддерживал

мятежников Регана в бою. А теперь он шел на запад по приказу короля с другим отрядом

товарищей, что доверяли ему, верили в него. И он пожертвует ими снова, если будет

нужно. Что он за человек?

Из леса над их лагерем раздался высокий крик боли, но резко оборвался.

Кто-то охотился. Кто-то умирал.

«Не достоин дружбы, - думал он. – Не достоин любви», - он закрыл глаза, заставляя

себя не думать о Нерин.

* * *

Мы шли дальше на запад, местность становилась каменистой, а лес перешел в более

открытый пейзаж, камни разбивали большие трещины, словно огромный топор оставил их,

воздух пах морем. Мы хотели подойти к Пентишеду так близко, как только можно, не

пересекаясь с главной дорогой. Если люди короля появятся, мы отпрянем и пойдем на

север. Если их не будет видно, мы рискнем идти к берегу, будем просить переправы на

острова. Каждый день там плавали лодки рыбаков, если погода позволяла. Если повезет,

нас кто-то возьмет на борт.

Путь был долгим и сложным. Одна я шла бы намного медленнее. Но Тали находила

пути там, где их не было видно. Ее решимость толкала меня дальше, чем, как я думала, я

могла зайти. И только один раз, когда мы лежали у маленького костра, она сказала:

- Тебе не хотелось попросить помощи доброго народца, когда тебе холодно и

голодно, когда далеко идти? Существо в реке тебе помогло. И так сделали бы они всюду.

Я заметила, что ты оставляешь им подношения каждое утро. Все можно было бы

упростить, да? Можно вызвать летающее существо, и оно отнесло бы нас к островам, и не

нужно бояться Силовиков. Можно попросить их найти укрытие, горячую еду и все

остальное. Но ты не просишь.