Прибывшее войско с высот увидав,
Туранский дозорный помчался стремглав
И молвил, представ пред туранским главой:
«Пора, приготовься к страде боевой!
Стан недругов ныне весельем объят,
На помощь к ним движется новый отряд!»
К хакану в шатер устремился Пиран,
16970 Сказал он: «Прислал подкрепленье Иран.
Не знаю, их сколько и кто их глава;
Что делать нам, воля твоя какова?»
Воскликнул испытанный в битвах Камус:
«Тебе, предводитель туранцев, дивлюсь:
Не ты ли войска Афрасьяба-царя
Привёл, необъятные, словно моря;
Пять месяцев долгих минуло — каков
Твой подвиг в сражениях с горстью бойцов?
Теперь наводнил наш воинственный стан
16980 Всю землю, Меншур здесь и я, и хакан.
Дай нам отличиться, мы в битву пойдём,
Ключ сыщем, утерянный робким вождём.
Стань мир даже стали китайской темней
От хиндских, кабульских, забульских мужей —
Им всем не сравниться со мною одним.
Стан вражеский сгинет, покончу я с ним!
Страшить именитым Ростемом к чему?
С ним первым расправлюсь я, горе ему!
Пусть только он в сеть попадется мою,
16990 Его уничтожу в кровавом бою.
Ты, витязь, трепещешь при слове Систан,
Тоской и смятеньем твой дух обуян,.
Увидишь, как в битве, свиреп и могуч,
Я темную пыль поднимаю до туч —
Узнаешь тогда, чья десница сильна,
И что есть отвага, и что есть война!»
«Будь счастлив! — Пиран восклицает в ответ, —
Не знай никогда поражений и бед!
Благою звездою будь вечно храним,
[584]17000 Не станем перечить желаньям твоим».
Тут Чина властитель Пирану сказал:
«Не сам ли на помощь Камуса ты звал?
Всё то, что сулил, многомощный свершит:
Повергнет он гору, слона сокрушит!
Не так уж опасны иранцы, к чему
Стращаешь ты ими бойцов, не пойму.
Грозой по иранскому краю пройдём,
Мужей боевых не останется в нём.
Знатнейших, носящих величья печать,
17010 В тяжёлые цепи велю заковать,
К царю Афрасьябу с позором пошлю,
А прочих мечом обезглавить велю.
Листка не оставлю я там на ветвях!
Всё сгинет — и трон, и корона, и шах».
Услышал и радостью вновь осиян,
Мужей и хакана восславил Пиран;
В свой стан воротился, и тотчас пришли
Вожди боевые туранской земли —
Хуман, Фершидверд и свирепый Леххак.
17020 Пирану воители молвили так:
«К иранцам пришли на подмогу войска,
Стяг чёрный у них над главой вожака.
Разведчик проворный, навстречу помчась,
С известием к нам возвратился тотчас:
Вожак — Фериборз, сын Кавуса; сильна
Дружина его и владыке верна».
На это Пиран говорит им в ответ:
«Сегодня причин для смятения нет.
Когда не Ростем он, страшиться к чему ж?
17030 Другой не спасёт их от гибели муж.
[585] Хотя и сулит нам Камус торжество,
Твердит, что Могучий — ничто для него,
Хоть чудищу вод не уступит храбрец,
А все ж от Ростема храни нас Творец!»
«О доблестный, — молвил воитель Хуман, —
Напрасно тревогой твой дух обуян.
На нас не Ростем из Систана идёт;
То князь Фериборз, — гибель дерзкого ждёт!»
Сказал предводитель: «Поверишь иль нет,
17040 Постыл мне венец и престол — целый свет!
С тех пор как известие мне принесли,
Что войско пришло из иранской земли,
Меня опасения стали терзать,
Я горьких стенаний не в силах сдержать».
Промолвил Гольбад: «Убиваться зачем?
Иль плакать заставят нас Тус и Ростем?
Оружья немало у нас. Ветерок
Меж наших рядов проскользнуть бы не смог.
Я с горсткою пыли сравнил бы врагов.
17050 Не страшен ни Тус, ни Ростем, ни Хосров!»
Поднявшись, на этом закончили спор,
И каждый к себе возвратился в шатёр.
Тем временем Тус-предводитель узнал,
Что грохотом землю наполнил кимвал,
И славный герой из Ирана идёт,
Послав Фериборза с дружиной вперёд.
Забили в литавры, гора Хемавен
От пыли густой обратилась в эбен,
И склоны от ржанья коней затряслись,
17060 И воинов клики вокруг разнеслись.
Бойцам предводитель в немногих словах
Напомнил о мазендеранских боях.
[586]О том, как исполненный сказочных сил,
Злокозненных дивов Могучий косил,
Как бился он, жизни своей не щадя...
И воины радостно славят вождя.
«Твои да умножатся слава и честь!
Не жаль и души за отрадную весть.
Когда на подмогу Могучий придёт,
17070 Не сломят нас даже чудовища вод!
[587] Сражаться мы будем с врагом до тех пор,
Покуда с Ирана не смоем позор.
Мы знамя хакана, венец вырезной,
Щиты золотые и трон костяной,
Убранство слонов и венцы вожаков,
Их серьги и золото их кушаков,
И те колокольцы, что, дух веселя,
Трезвонят, — таких не видала земля, —
И царский из перьев павлиньих навес,
17080 Где камни бесценные — чудо чудес —
И много захватим добычи другой,
С отвагой невиданной ринувшись в бой!»
В раздумье промолвил воителям Тус:
«Страх тяжек, позора нам тягостней груз.
Подножье горы обступила орда,
Над славной дружиной нависла беда.
Страшусь я услышать суровый укор,
Увидеть Ростема разгневанный взор.
Он скажет: — Как жалкий птенец, в западне
17090 Сидел ты, побед не добился в войне!
Какой предводитель, такая и рать.
Здесь, верно, никто не дерзал нападать! —
Нагрянем на недруга, схватимся с ним,
Его от подножья горы оттесним!»
«Опомнись! — бойцы восклицают в ответ, —
Не время теперь добиваться побед.
Нам дальше горы не ступить ни на шаг,
Лишь силой Ростема сражён будет враг.
Всевышнему должно мольбы вознести,
17100 Ведь он указует ко благу пути.
По воле Создателя звёзд и луны
Примчится Могучий на поле войны.
Свой дух для чего омрачаешь ты сам?
Будь радостен, злато даруй беднякам!»
И радости клики несутся с горы.
Бойцы разошлись, веселы и бодры,
И каждый в душе упованье унес,
А Тусу от дум до утра не спалось.
