Литмир - Электронная Библиотека
[Тус видит во сне Сиавуша]
Ночь тает, и скоро уж грянет кимвал.
Сон грустного Туса под утро сковал.
И видит он в грёзах, волнения полн:
16360 Сияющий светоч явился из волн,
Из кости слоновой престол, и на нём
Герой Сиавуш в ореоле своём.
Смеётся он, ласково речи звучат,
Лик — солнца светлей. И восторгом объят,
Тус слышит: «На месте удерживай рать!
Победу тебе суждено одержать.
Не плачь о потомках Гудерза, узнай:
Их ждал благовонный, сияющий рай.
Здесь, в розовых зарослях пьём мы вино,
16370 И это блаженство навек нам дано».[561]
Проснувшись, от страхов избавился вождь:
Веселье в душе, в дланях — прежняя мощь.
Представ пред Гудерзом, так вымолвил он:
«О витязь, мне вещий привиделся сон.
Настанет конец испытаниям всем,
Как буря, к нам скоро примчится Ростем».
Знак подал — и грянули звуки трубы,
Построилось войско на поле борьбы,
Готовы бойцы к смертоносной войне,
16380 И стяг кавеянский сверкнул в вышине.
Навстречу выводит Пиран удальцов,
Пыль солнце окутала в чёрный покров,
Шум, грозные клики окрест разнеслись,
Свистящие стрелы дождём полились.
Стоит против строя воинственный строй —
На бой ни один не выходит герой.
Торопит Хуман предводителя: «Ждать
Доколе ты хочешь? Пора нападать,
Сюда не охотиться войско пришло!
16390 Под ношей и нам, и коням тяжело».
«Горячность оставь, — услыхал он в ответ, —
Сегодня в сражение рваться не след.
Три витязя с малой дружиной на нас
Нежданно и яро в полуночный час
Напали, что лютые тигры, а мы
Метались, как стадо средь бури и тьмы.
Я поле в крови, войско в страхе нашёл,
Вождей именитых во прахе нашёл.
Иранцы — на кручах; колючки кустов,[562]
16400 И те недоступны для их скакунов.
Их смертью голодной оставь умирать,
Средь камня нагого от жажды сгорать.
Чтоб их, осажденных, на гибель обречь,
Нам надо лишь зорко все тропы стеречь.
Без боя, поверь, покорится нам враг,
Зачем же сражаться торопишься так?
На бой не веди удальцов верховых,
Лишь десять на поле поставь часовых!
Недолго, поверь, доведётся нам ждать,
16410 Запросит пощады иранская рать.
А если не сдастся — ей гибель грозит:
Воды и кормов не заменит гранит!»
Расставили всюду дозоры, а там
Покинули поле, вернулись к шатрам,
Уселись бойцы, пояса распустив,
Пирам и дремоте досуг посвятив...
Тус в лагерь вернулся, тревогой объят;
Изранено сердце, лицо — что агат.
Сказал он Гудерзу: «Нависла беда,
16420 Померкла иранской дружины звезда.
Смыкается вражье кольцо всё тесней,
Колючки — единственный корм для коней.
Иссякли у рати еда и питьё;
Нет средства иного, как меч и копьё!
Мечи обнажим, лишь светило взойдёт,
Дружину к подножию двинем с высот —
Быть может, благою звездою ведом,
Победу смогу одержать над врагом.
А если Творца приговор не таков,
16430 Погибнем на поле от вражьих клинков.
Нам волю Творца преступить не дано,
Лишь то совершается, что суждено.
Не лучше ль со славою лечь нам во прах,
Чем жить у страданья и страха в тисках!»
И все, как один, согласились на том,
Что сказано доблестным было вождём.
[Афрасьяб посылает хакана и Камуса на помощь Пирану][563]
Достигшее Рака, сверкнуло сквозь мрак[564]
Дневное светило, как пламенный стяг.
К Пирану пришла от властителя весть:[565]
16440 «К нам прибыли рати, которых не счесть.
И первым хакан величавый идет,[566]
Чей трон — вся земля, а венец — небосвод.[567]
Чин-море пустынею сделал бы прах,[568]
Вздымаемый ратью хакана в боях!
Из Мавераннахра тот вождь боевой,[569]
До туч возносящийся гордой главой.
Он сотни свирепейших тигров сильней,
Слонов сокрушает он мощью своей.
Герой, покоритель бессчисленных стран,
16450 Он месяц обличьем, а станом — платан.
Там витязь невиданной силы Фертус,[570]
Его и Гудерз устрашится и Тус.
Там грозный Меншур, метким взмахом меча[571]
Повергнувший не одного силача.
Мужи из Кешана: свирепый Ашкбус[572]
И воин сильнейший из сильных Камус,
Колдун, поражений не знавший досель,
Он гневом своим нагоняет метель.[573]
От Рума до врат Сепиджабской земли[574]
16460 Всех стран обитаемых рати пришли».
Туранцам промолвил Пиран: «Храбрецы,
Царя Афрасьяба лихие бойцы!
К вам ныне весёлые вести летят;
Внимая, воспряньте душой, стар и млад!
Забуду теперь о заботе былой,
Иран разорю и сравняю с землёй.
Отныне за ратью огромную рать
Царю не придётся в поход собирать.
В Иране, в Туране, на суше, воде —
16470 Владыкою быть Афрасьябу везде!»
И снова к Пирану один за другим
Гонцы прибывают с известьем таким:
«О славный воитель, о вождь-исполин,
Весь век благоденствуй, не зная кручин!
Избавься от тяжкой тревоги своей,
Встречай, торжествуя, союзных царей!
От склонов Кашмира до Шехда-реки[575]
Повсюду знамена, слоны и полки.
Кондор — из Соклаба, известный храбрец;[576]
16480 Из Ката — Бивер, несравненный боец;
Герче — из Сегсара, из Хинда — Шенгул...
Не молкнет их полчищ воинственный гул;
Фертус — из Чегана, краса храбрецов;
Кехар — из Гехана, гроза удальцов;
И в мире прославивший племя шугнан,
С отравленной сталью герой Шемиран.
Пусть в душу твою возвратится покой.
Стал юным бы старец от вести такой!»
Избавилось сердце Пирана от мук,
16490 Ты скажешь, был мёртвым и ожил он вдруг.
Хуману сказал он: «Помчусь я встречать
Ко мне на подмогу прибывшую рать.
Спеша к моему ополченью примкнуть,
Владыки неблизкий проделали путь.
Владетели тронов, земель и казны,
Величьем они Афрасьябу равны.
Отправлюсь, увижу бойцов и вождей,
Узнаю, как много там ратных людей.
К престолу властителя Чина пойду,
16500 С почтеньем к ногам властелина паду,
Каков, погляжу, знаменитый Камус,
Сравню, кто сильнее: Шенгул или Тус.[577]
Вернусь я, и тучею мы грозовой[578]
Нагрянем на вражеский стан боевой!
Теперь им со мною тягаться невмочь,
Их день обращу я в глубокую ночь,
Надену всем витязям вражьих полков
На руки и ноги железо оков.
К царю Афрасьябу пошлю их в полон,
16510 Забуду для этого отдых и сон.
А ратников, сколько смогу залучить,
Я тотчас велю с головой разлучить.
Страну разорю и сожгу я дотла,
Забудут, что в мире такая была!
Я на три дружины всю рать разобью,
День шаха иранского мраком залью.
И первый я к Балху направлю отряд,
Чтоб жребий иранцев стал горше, чем яд.
Вторую дружину пошлю я в Кабул,
16520 Смешаю с землею Кабул и Забул.
А третью дружину, которой Туран
Гордится, я тотчас направлю в Иран.
Из жён и младенцев, юнцов и седых
Единой души не оставлю в живых.
Набегом страну ненавистную ту
Я с лика земли беспощадно смету.
Пока не вернусь я, бойцам выжидать
Вели. Не спеши на врага нападать!»
Так молвил и вышел стремительно прочь:
16530 От злобы неистовой стало невмочь.
Дружине Хуман возвещает: «Мы страх
Забудем теперь. Лишь стоять на часах
Две ночи нам надо — за кручей следить,
С противников наших очей не сводить,
Не дать им с гранитной нагой высоты
Бежать под покровом ночной темноты.
Уж скоро и путь, и долина, и склон —
Все сплошь запестреет от ратных знамён».
вернуться

561

16370 В оригинале несколько иначе:

«Мы не знаем — это вино доколь будем пить».

вернуться

562

16399—16400 В оригинале:

«У них (иранцев) гранитная бесплодная (букв. сухая) гора.

Их кони вдыхают запах колючек словно мускус».

В подлиннике обычная у классических поэтов игра слов: шип, колючка — хар и гранит — хара.

вернуться

563

16437 Речь идет о прибытии союзника (а может быть и вассала?) Афрасиаба, повелителя Чина, что естественно переводить — Китая, с титулом «хакан». Так в постоянном сочетании — хакан-е чин — «хакан Чина», условно: повелитель Китая, — будет встречаться в последующем изложении событий, (см. прим. 10272).

вернуться

564

16437—16438 В оригинале:

«Когда Солнце из созвездия Рака подняло руку (здесь игра слов: зе хäрчäнг чäнг)

Оно разорвало покров мускусно-черного цвета (мäшк рäнг)».

вернуться

565

16439—16440 В оригинале:

«К Пирану прибыл от шаха [Афрасиаба] посланный [с извещением],

Что прибыло большое войско [собравшееся] со всех сторон (букв. мест)».

вернуться

566

16441—16460 В дальнейшем изложении переводчик отступает от точной последовательности бейтов в издании Вуллерса, использует вариантные разночтения и варианты Лондонской рукописи (что будет отмечено нами соответственно). Дело в том, что точное воспроизведение оригинала Вуллерса (на наш взгляд, отражающего несогласованные им противоречия — искажения и интерполяции рукописей, Парижского и Калькуттского изданий) привело бы к противоречию в именах и деталях изложения и затруднило бы чтение и понимание перевода. Если «реконструкция» переводчика и может быть оспорена в своих частностях (что и будет в необходимой степени отражено в комментарии), то следует признать, что любое стройное изложение текста Вуллерса, в свою очередь, оказалось бы ещё более спорным.

вернуться

567

16441—16442 Эти стихи отражают бейт Лондонской рукописи, следующий там за бейтом, отраженным в стихах 16443—16444 перевода. В тексте Вуллерса данный бейт стоит ниже — перед стихами 16453—16454 перевода и не вполне связан с контекстом. В Парижском издании бейт следует непосредственно за стихом 16440, т. е. в начале сообщения посланника Афрасиаба. Нетрудно убедиться, что варианты местонахождения меняют реальное содержание известия. Кроме того, самый текст первого стиха, совпадающий и в Лондонской рукописи, и в Парижском издании, может быть прочитан и осознан по-разному: нäхостин сепäхдар [или ар-е] хакан-е чин с вариантами перевода — кто идет?: «первый предводитель — хакан Чина», или «первый предводитель хакана Чина». Сам хакан, или его первый военачальник? Последнее согласовалось бы с ролью Камуса (в сказе ему посвященном), Камуса — как вождя передовых сил хакана. (Самому хакану, его единоборству с Ростемом ведь будет посвящено следующее — см. III том — особое сказание.) Но и тогда остальные бейты не всегда согласуются с этой предпосылкой.

вернуться

568

16443—16444 В оригинале нет упоминания о хакане, т. е. речь идет о войсках, рати, идущей на помощь Пирану — вообще. Чин-море — здесь может быть принято или в плане гиперболического сравнения, или речь идет о море-озере Аральском (или другом из озер Центральной Азии).

вернуться

569

16445 В тексте Вуллерса: йäки мехтäр аз мавераннäхр дäр, т. е. «один (некий) набольший (вождь, вельможа) из Мавераннахра», т. е. из «Заречья» с территорий на правому берегу Аму-Дарьи, но в варианте Калькуттского издания вместо «из Мавераннахра» сказано «с той стороны реки» (что может быть понято шире, например из-за Сыр-Дарьи и т. п.). И говорится не «один вождь», а просто некий вождь. Переводное же «тот вождь» определенно связывает бейт с предшествующими, чего в оригинале нет.

вернуться

570

16451 Фертус — здесь имя дано по варианту Калькуттского издания. В тексте Вуллерса (как и в Лондонской рукописи) назван Камус, что, быть может, и более обосновано, но тогда и всё изложенное до сих пор надо относить к нему, а не к хакану (см. разночтения стиха в прим. 16441—16442), что также можно подвергнуть сомнению. Оригинал ниже особо упоминает и Фертуса и Камуса уже конкретно. Далее в оригинале следует бейт, перенесенный в переводе ниже (см. стихи 16459—16460 и прим.).

вернуться

571

16453 Меншур — Маншур, Mansôr (?) — с нарицательным значением: гневный, сердитый. Еще одно имя туранского бойца.

вернуться

572

16455—16456 Здесь в оригинале вовсе не упоминается Ашкбус. Камус из Кешана — имя случайно напоминает современный Кашан (город в Западном Иране), а вероятнее всего связано с Кушанией — столицей империи кушанов на Заравшане. Камус, по-видимому, предводитель рати, властитель Сепиджаба, где-то в глубинах восточных территорий, тяготевших к Турану и Афрасиабу. Имя Камус (этимологически: Камос) иногда сопоставлялось с Камбизом (варианты: Камисус, Кумбисус).

вернуться

573

16458 В подлиннике: чо хäшм авäрäд бад-о бäрф авäрäд, т. е. «когда приходит в гнев — приносит ветер и снег».

вернуться

574

16459—16460 В оригинале соответствующий бейт дан выше, следом за бейтом, отраженным в стихах 16455—16456 перевода, причем в Лондонской (только) рукописи за ним непосредственно следует бейт:

ферестадäм анк суйе карзар

берарäд зе Тус о зе Хосроу дäмар,

т.е. «я послал того, чтобы в сражении он уничтожил бы совсем (с корнем) Туса и Хосрова». (Переводчик толкует это «послал» как веленье хакана.) Вот здесь и выявляется реальное содержание  термина (если оно есть!): «хакан-повелитель Чина, прибывший из Заречья, обладал территорией от Рума до Сепиджаба (зе мäрз-е сäпäджаб та мäрз-е рум). Второй стих оригинала — сепахи ке буд äндäр абад бум!, т. е. «войско, которое было в населенной стране». Может быть, смысл тот, что все войска-рати, которые собрались здесь — в населенной — оседлой земле, — пришли из окружающих Туран степей, кочевых территорий (отражение борьбы кочевников с оседлым населением?). Но как бы ни понимали второй стих, первый дает границы кочевых территорий, совершенно очевидно не охватывающие подлинный, хотя бы и неведомо-таинственный, Чин-Китай.

вернуться

575

16477 Река Шехд, как уже указывалось,— один из притоков Аму-Дарьи, т. е. территории союзников и вассалов Афрасиаба, которые располагались как бы по дуге от Индии (Кашмир) до Аму-Дарьи, т. е. на восток и северо-восток, от собственно Ирана с продолжением изгиба к западу вдоль северной границы Ирана, вплоть до Рума (?).

вернуться

576

16479—16486 Здесь даны имена богатырей, союзников Турана или вассалов Афрасиаба, с указанием их «уделов» или подвластных территорий, что помогает несколько уточнить наши представления о территории и «сферах влияния» Турана, а также несколько разобраться в путанице имён и вариантов текста. Кондор из Соклаба, т. е. из страны славян. Биверд из Ката. Кат, Кят — древний город на Аму-Дарье, некогда — до переноса в Ургендж — столица Хорезма. Герче из Сегсара (см. прим. 6253 в томе I). С возможностью сопоставления с грузинскими — гордж, гордже (

Фирдоуси Абулькасим. Шахнаме. Том 2 - img9BC9.jpg
).

Шенгул, точнее Шенголь (

Фирдоуси Абулькасим. Шахнаме. Том 2 - imgAF07.jpg
) из Хинда-Индии (см. прим. 414 в томе I).

Фертус из Чагана, уже упоминался, по-видимому, случайно, выше. Фертус (Fartôs), как имя, может быть сопоставлен с Тус (Taôsa) (см. примечание 9181 в томе I), первая часть имени — «фарр» (?). Чаган чäган-город — область на востоке Ирана. И здесь Фертус уже опредёленно не хакан.

На наш взгляд, все это свидетельствует только о сложности и обилии вариантов текста, имея в виду как варианты стихов, так и варианты их расположения, в которых еще трудно разобраться.

Кехар из Гехана [?] (

Фирдоуси Абулькасим. Шахнаме. Том 2 - img3EDF.jpg
) — витязь, по-видимому, только в «Шахнаме» упоминаемый.

Шемиран— женское имя, встретится позднее как таковое и в «Шахнаме», сопоставляемое с Семирамидой греков, но здесь, по-видимому, имя витязя, союзника или вассала Афрасиаба.

вернуться

577

16502 В Парижском издании дан вариант: «посмотрю Гехара Гехани и Фертуса», т. е. сопоставляются друг с другом туранские союзники, а не туранец с иранцем — Тусом.

вернуться

578

16503—16504 Дословно: «Когда же я вернусь сюда — затяну пояс (приготовлюсь к бою)» (букв. извлеку из иранцев дыханье и дым).

94
{"b":"563606","o":1}