Рембо. Я тоже.
Появляется <b>мадам Мотэ де Флервиль</b>, а с ней <b>Матильда</b>, которая идет сквозь сцену, чтобы поцеловать Верлена в щеку. Потом она улыбается Рембо, который как ни в чем не бывало набивает и раскуривает трубку.
Мадам Мотэ де Флервиль. Ужин почти готов.
Рембо. Это хорошо, а то у меня живот подвело.
Молчание.
Мадам Мотэ де Флервиль. Вы ведь живете в Арденнах, мсье Рембо? В Шарлевиле?
Рембо. Ну.
Мадам Мотэ де Флервиль. Шарлевиль — милый городок, правда?
Рембо. Самая гнусная дыра на всей созданной Богом земле.
Мадам Мотэ де Флервиль. А чем занимается ваш отец?
Рембо. Пьянствует, надо полагать. Мы его десять лет не видели.
Мадам Мотэ де Флервиль. Мне очень жаль.
Рембо. Папашу моего, что ли? Он живет себе припеваючи.
Молчание.
Мадам Мотэ де Флервиль. Наверное, после ужина вы нам что-нибудь почитаете?
Рембо. Вряд ли.
Матильда. Ой, почему?
Рембо. Не хочу.
Мадам Мотэ де Флервиль. Дорогая, мсье Рембо, вероятно, устал.
Рембо. Нет. Просто я не читаю свои стихи.
Матильда. А другие поэты читают. У нас в доме бывают поэтические вечера..
Рембо. Другие поэты меня совершенно не интересуют.
Верлен. Но ведь поэты могут поучиться друг у друга, разве нет?
Рембо. Плохие поэты — да.
Матильда. Вам бы определенно понравились наши вечера. К примеру, на прошлой неделе. Поэзия и музыка. Мюссе и Шопен.
Рембо. Мюссе?
Матильда. Неужели вам не нравится Мюссе? Мой любимый поэт. Не считая Поля, конечно. Мой папа учился с ним в одном классе.
Рембо. Неряшливая, легковесная шелуха. Самый неудобоваримый и бездарный из всех жалких шутов этого скучного века. Рифмоплет для школяров и дамочек.
Верлен. Ну, он ведь и пьесы сочиняет.
Рембо. Театр — вообще мура.
Верлен. Ты, как я посмотрю, рубишь сплеча.
Рембо. А как иначе?
(Молчание.)
Послушай, мне отлить надо. Где у вас тут?
Верлен проводит его сквозь сцену, шепотом объясняя, куда идти. Потом возвращается к женщинам.
Мадам Мотэ де Флервиль. Ну и ну.
Матильда. Он совсем не такой, как я представляла.
Верлен. Какой есть.
Занавес.
СЦЕНА 2
Там же; 25 сентября 1871 года.
В пустую гостиную входит Рембо, покуривая трубку. Осматривается, после недолгих колебаний берет все ту же фарфоровую статуэтку, что привлекла его внимание в сцене 1. Недолго изучает ее, а потом умышленно роняет на пол, разбивая вдребезги. Отходит в сторону и оказывается у двери, когда появляется <b>мсье Мотэ де Флервиль</b>. Это импозантный седобородый господин шестидесяти четырех лет. Он вздрагивает при виде Рембо, а тот, напротив, сохраняет удивительное спокойствие.
Рембо (гостеприимно). Утро доброе. К сожалению, дома никого нет. Наверное, скоро придут. Или вам нужен старикашка?
Мотэ де Флервиль. Какой старикашка?
Рембо. Мотэ де Флервиль. Вы, случайно, ему не друг?
Мотэ де Флервиль. Э… нет.
Рембо. Я так и подумал. Сдается мне, у него и друзей-то нет.
Мотэ де Флервиль (слабо). Вот как.
Рембо. Да. По-моему, он всех отвадил своей непрошибаемой броней занудства и жадности. Злые языки поговаривают, что он не гнушается обчищать карманы тех, кто засыпает под его разглагольствования.
(Мотэ де Флервиль все больше свирепеет. Он издает пару нечленораздельных воплей, но Рембо отвлекает его, светским тоном переключаясь на другое.)
Не желаете ли, кстати, приобрести распятие? (Вытаскивает из внутреннего кармана распятие.) У меня случайно оказалась с собой вот эта вещица, которую могу вам уступить по сходной цене. Если не ошибаюсь, слоновая кость.
(Мотэ де Флервиль изучает распятие, с гневом и недоумением узнает принадлежащую ему вещь.)
Надумали?
Мотэ де Флервиль. Кто вы такой, черт побери?
Рембо. Могу адресовать вам тот же вопрос. Только в более вежливой форме.
Мотэ де Флервиль. Я — Мотэ де Флервиль.
Рембо. Польщен.
С достоинством удаляется. Ошарашенный Мотэ де Флервиль смотрит ему в спину. Затем поспешно выходит в другую дверь, с противоположной стороны. Сцена пуста. Входят <b>Верлен</b> и <b>Матильда</b>. Верлен далеко не столь представителен, как в первой сцене, и уже слегка пьян.
Верлен. Заруби себе на носу: если он уйдет, я уйду вместе с ним.
Матильда. Но это же глупо.
Верлен. Мы не можем вышвырнуть его на улицу, он совсем ребенок.
Матильда. Ты познакомил его со своими друзьями. Кто-нибудь его приютит.
Садится в шезлонг и, тихонько кряхтя, с усилием кладет ноги на скамеечку.
Верлен. Никто его не понимает. Только я.
Матильда. Да уж. Папа точно его не понимает.
Верлен. Мне надоело быть на побегушках у этого старого хрена. Он не способен войти в мое положение. До вашей семейки не доходит, что в этом году произошла революция и я ее поддержал. Я чудом избежал расстрела. Если бы меня не выбросили со службы, неужели ты думаешь, что я бы хоть на минуту стал у него одалживаться?..
Матильда. Нет, но просто…
Верлен. Сколько мог, я с ним мирился, но сейчас мое терпение лопнуло. Я понятно излагаю?
Матильда. Понятно.
Верлен. Могу я рассчитывать на твою безоговорочную поддержку?
Матильда. Можешь.
Верлен. Я тебя знаю: как только он вернется, начнешь ему подпевать.
Матильда. Нет. Не начну.
Верлен. Господи, я хочу такой малости — помочь другу, вот и все. Не знаю, к чему вообще эти разговоры. Муж я тебе или нет?
Матильда. Ну, прости, Поль.
Верлен. Нарочно меня злишь?
Матильда. Нет.
Верлен. Смотри у меня.
Молчание.
Матильда. Что ты в нем нашел?
Молчание. В комнату проскальзывает Рембо.
У него жизнерадостный вид.
Рембо. Я сваливаю.
Верлен. Нет, постой, тебе совершенно необязательно от нас съезжать. Как только он вернется, мы утрясем этот вопрос.
Рембо. Он уже вернулся.
Верлен. Что?
Рембо. Мы с ним столкнулись нос к носу. По-моему, он не в восторге.
Верлен. Он расспрашивал, кто ты такой?
Рембо. Нет, у нас был совершенно другой разговор.
