— В аэропорту.

У меня гулко забилось сердце. Я взял карандаш и начал выводить круги на лежащем передо мной листке бумаги.

— Когда?

— В субботу вечером.

— В какое время?

— Около одиннадцати вечера.

— Почему вы решили, что видели человека, которого мы ищем, мистер Келлер?

Келлер заерзал на стуле.

— Я не уверен, что это тот человек, лейтенант. Я обратил внимание на костюм. Видите ли, я как раз собирался купить такой же. Я встречал своего приятеля, прилетающего из Лос-Анджелеса, и тут в зал вошел этот костюм. Вернее, мужчина в костюме. Я и отметил, как он ладно сидит. А потом увидел фотографию в газете и сразу же обратился к вам.

— И правильно сделали. Вы бы узнали этого мужчину?

— Честно говоря, лейтенант, я не посмотрел на его лицо. Меня интересовал только костюм.

Реник сокрушенно вздохнул, а затем задал вопрос, которого я опасался больше всего.

— Мужчина был один?

— Нет, с девушкой.

Реник чуть не выпрыгнул из-за стола.

— Вы, часом, не обратили внимания на девушку, мистер Келлер?

Тот широко улыбнулся:

— А как же, лейтенант. Я не пропускаю хорошеньких девушек.

— Опишите ее, пожалуйста.

— Простенькое сине-белое платье из хлопка. Солнцезащитные очки. Рыжие волосы… мой любимый цвет.

— Рыжие волосы? — Реник пристально взглянул на Келлера. — Вы в этом уверены?

— Абсолютно.

Тут уж я достал платок и вытер с лица пот.

Реник схватил телефонную трубку.

— Тейлор, немедленно принеси сюда платье девушки.

— Я думал, вас интересует мужчина, лейтенант, а не девушка, — протянул Келлер, когда Реник положил трубку.

— И что они делали? — спросил Реник, не отвечая на реплику Келлера.

— Они вместе вошли в зал аэропорта. Мужчина нес чемодан. Девушка предъявила билет, и мужчина отдал ей чемодан. Затем он ушел, а девушка направилась к самолету.

— Они говорили друг с другом?

Келлер покачал головой:

— Кажется, нет. Мужчина просто отдал чемодан и ушел.

Полицейский принес платье. Реник взял его и положил перед Келлером.

— Оно самое, — без малейшего колебания кивнул тот. — Девушке оно очень шло.

— Точно оно?

— Можете не сомневаться, лейтенант.

— Хорошо, мистер Келлер. Я еще вызову вас. Спасибо за помощь, — и по его сигналу полицейский вывел Келлера в коридор. А Реник позвонил Барти и попросил зайти к нему.

Я чувствовал, как петля медленно затягивается на шее. И лишь сидел, потея и рисуя кружочки.

— Тут что-то не так, — Реник сел на стол. — Мне с самого начала казалось, что это не настоящее похищение.

— Что ты имеешь в виду? — я внезапно охрип.

— Еще не знаю, но постараюсь докопаться до сути.

Вошел Барти.

— Что случилось?

Реник пересказал ему показания Келлера.

Барти нахмурился:

— Она улетела одна. У нее рыжие волосы, у убитой— черные. Двое, Келлер и стюардесса, утверждают, что у девушки были рыжие волосы. Как она значится в списке пассажиров?

Реник полистал блокнот.

— Энн Харкаут. Билет до Лос-Анджелеса. Кто такая Энн Харкаут? Знаешь, Барти, брось все и займись этой девушкой. Пусть твои мальчики поработают как следует. Свяжись с Лос-Анджелесом. Я хочу, чтобы проверили все отели, на случай, если она останавливалась в каком-то из них.

— Что ты задумал, Джон?

— Я чувствую какую-то фальшь. Похититель говорит девушке, что он — Джерри Уильямс, которого она уже не видела два месяца. Он убеждает ее поехать в «Пиратскую хижину», заведение, которое не жалует молодежь. Потом она внезапно исчезает. В половине одиннадцатого за рулем ее автомобиля видят мужчину в коричневом костюме спортивного покроя. Тут же слышится шум отъезжающей машины. В одиннадцать часов мужчина в таком же костюме появляется в аэропорту в сопровождении девушки, платье которой — точная копия платья убитой. По времени все сходится. От «Пиратской хижины» до аэропорта можно добраться за полчаса. Тут ни к чему не прицепишься. Возможно, девушку похитили. Угрозами ее могли заставить переодеть платье, нацепить рыжий парик и солнцезащитные очки и поехать с тем мужчиной. Но что происходит дальше? — Реник стукнул кулаком по столу. — Она летит одна! В самолете еще четырнадцать человек, все семейные пары. Они не имеют никакого отношения к девушке. Стюардесса знает их всех! А мужчина, который сидел за рулем ее автомобиля, уходит из аэропорта и пропадает без следа. Затем «дипломат», в котором Марло передал выкуп, находят рядом с телом убитой. Он набит старыми газетами. Как тут не вспомнить, что у Марло было два совершенно одинаковых «дипломата», — он взглянул на Барти. — Ты что-нибудь понимаешь?

— Возможно, похищение было ложным, — ответил Барти. — При условии, что Энн Харкаут на самом деле Одетт Марло. С этим предстоит разобраться.

— Да, — кивнул Реник, — принимайся за дело. Узнай об этой Харкаут все, что только можно.

Он повернулся ко мне:

— Платье надо сфотографировать. Пусть его наденет кто-нибудь из наших девиц. Лицо мы закроем. Надеюсь, платье узнают. Направь фотографии в местные газеты и в Лос-Анджелес.

Я подхватил платье и вышел из кабинета, не чувствуя под собой ног. Слишком стремительно закрывалась ловушка. Еще через двадцать четыре часа, а то и раньше, Реник выйдет на меня. За это время я должен доказать, что убийца — О’Рейли… но как?

Следующий час я так крутился, что позабыл о себе. Я сфотографировал платье, провел пресс-конференцию, разослал фотоснимки по редакциям.

Потом заскочил в кабинет Реника. Мы решили пойти перекусить, но тут зазвонил телефон. Реник снял трубку, послушал, затем передал ее мне.

— Это Нина. Она хочет поговорить с тобой.

Я взял трубку.

— Да?

— Гарри, не мог бы ты приехать домой? — в ее голосе слышались нотки, от которых по моей спине забегали мурашки. — Мне надо поговорить с тобой.

Меня потряс страх, рвущийся из трубки.

— Я сейчас буду, — ответил я и повернулся к Ренику. — Нина хочет, чтобы я приехал. Что-то у нее стряслось. Я вернусь к двум часам.

— Конечно, поезжай, — Реник даже не поднял головы, он что-то писал в блокноте. — Возьми машину, Гарри. Но в два часа ты мне понадобишься.

Я сбежал по ступенькам, сел в патрульную машину и погнал домой. Что-то произошло, в этом я не сомневался. И, судя по голосу Нины, меня ждали серьезные неприятности.

Я оставил машину у бунгало, открыл ключом входную дверь.

— Нина?

— Я здесь, Гарри, — донесся из гостиной ее голос.

Я пересек холл, распахнул дверь, вошел в гостиную и застыл на месте.

Нина сидела в кресле, лицом ко мне, маленькая, бледная, испуганная.

В другом кресле, положив ногу на ногу, развалился О’Рейли. Шоферскую униформу он сменил на тенниску и зеленые брюки. Он ковырял в зубах спичкой и ухмылялся.

В его правой руке матово блестел пистолет. Черный кружок дула смотрел на меня.

— Входи, приятель, составь нам компанию, — приветствовал меня О’Рейли. — Твоей жене, похоже, мое общество не по душе.

Я подошел к Нине. Я уже оправился от неожиданности, и страх уступил место холодной ярости.

— Убирайся отсюда, а не то я выброшу тебя сам.

О’Рейли продолжал ухмыляться.

— Не кипятись, приятель. Учти, что ты мне не чета. Я пришью вас обоих, прежде чем ты успеешь пошевелиться.

Пальцы Нины сжали мою руку. Она как бы предупреждала, что с ним надо поосторожней.

— Что тебе нужно?

— А как ты думаешь? Я пришел за пленками и не уйду, не получив их.

— Значит, ее убил ты?

О’Рейли потер щеку, ухмылка его стала еще шире.

— Неужели? Улики указывают на то, что убийца— ты! Да, братец, какой же ты простофиля. Ты слишком много говоришь. Не протрепись ты о пленках, мы бы с Реей считали, что все спокойно. Но нет, тебе оказалось невтерпеж. Эти пленки выбили Рею из колеи. Меня-то они не волнуют, но, раз она и я работаем вместе, я пообещал, что добуду их.