— Я прослежу за тем, чтобы он этого не сделал, — ответила Рея. — Об этом вы можете не беспокоиться.

— Да? Мне бы вашу уверенность.

— Мой муж тяжело болен. Он сделает то, что я ему скажу.

У меня похолодело внутри, когда я перевел взгляд с Реи на Одетт. Они обе смотрели на меня. Очарование юности исчезло. Остались лишь жестокость и безжалостность, свойственные и ее мачехе.

— Я убежден, что ваш муж обратится в полицию. Поэтому мы должны планировать наши действия исходя из этого допущения. Если вы не согласны, скажите об этом прямо сейчас и мы тут же расстанемся.

Сжавшиеся в кулаки руки Реи лежали у нее на коленях. Одетт, не сводя с меня глаз, покусывала ноготь большого пальца.

Я повернулся к ней.

— Сегодня вторник. К субботе у нас все будет готово. Я хочу, чтобы вы договорились с какой-нибудь подругой пойти в субботу в кино. Вы сможете это сделать?

В ее глазах мелькнуло удивление, но она кивнула.

— Я хочу, чтобы вы пообедали дома и сказали отцу, куда идете. Наденьте что-нибудь нарядное, чтобы окружающие могли вас запомнить и обратить внимание на ваше отсутствие. Вы должны договориться встретиться в девять вечера, но подруга вас так и не дождется. Вы поедете в «Пиратскую хижину». Это маленький ресторан-бар в паре миль отсюда. Возможно, вы знаете, где он находится?

Одетт вновь кивнула.

— Вы оставите машину на стоянке и зайдете в бар. Закажете что-нибудь выпить. В это время там полно народу. Но я не думаю, что вы встретите там кого-то из своих друзей. Так?

— Конечно, нет, — ответила она. — Мои друзья предпочитают собираться в других местах.

— На это я и рассчитывал. Я хочу, чтобы вас заметили. Опрокиньте бокал или найдите другой способ привлечь к себе внимание. В баре вы проведете максимум пять минут. Ни с кем не связывайтесь, даже не разговаривайте. Моя машина тоже будет на стоянке. Убедитесь, что за вами никто не следит, потом идите к ней. Там вы найдете другую одежду и рыжий парик. Наденьте и то и другое.

Пока вы будете переодеваться, я сяду в вашу машину и отгоню ее на стоянку в бухте Одиночества. Вы поедете следом. Ваша машина останется на стоянке. Будем надеяться, что ее не найдут до тех пор, пока она не понадобится нам.

На моей машине мы поедем в аэропорт. Я закажу вам билет до Лос-Анджелеса. Там вы отправитесь в гостиницу, где вам будет снят номер. Вы никуда не должны выходить, пока я не позвоню, еду вам будут приносить прямо в номер. Вам все ясно?

Одетт кивнула. Она уже давно перестала грызть ноготь, мне удалось заинтриговать ее.

— Все это никому не нужно, — вмешалась Рея. — Если она поедет в Кармель…

— Вам нужны эти деньги или нет? — грубо оборвал я ее.

— Сколько я могу повторять?! — взорвалась Рея. — Я же сказала, что нужны!

— Тогда делайте то, что я говорю, или вы их не получите!

— Ну какой же он лапочка! — воскликнула Одетт. — Я сделаю все, что ты скажешь, Гарри… Можно обращаться к тебе по имени?

— Вы можете обращаться ко мне как угодно, если будете выполнять мои указания, — ответил я и повернулся к Рее. — Когда я узнаю, что Одетт долетела без приключений, я позвоню вашему мужу. Удастся ли мне связаться с ним?

— На телефонные звонки обычно отвечает секретарша, — сказала Рея. — Вы скажете, что хотите поговорить с ним о его дочери. Секретарша спросит моего мужа, будет ли он говорить с вами. Я там буду. И позабочусь о том, чтобы он взял трубку.

— Будет уже поздно. Я надеюсь, что подруга Одетт позвонит раньше и спросит, куда та запропастилась, — я взглянул на девушку. — Как вы думаете, она позвонит?

— Разумеется, позвонит.

— Я хочу, чтобы она позвонила. Тем самым создастся нужная атмосфера. Когда позвоню я, ваш муж уже будет знать, что вы пропали.

— Она позвонит, — повторила Одетт.

— Вот и отлично. Я скажу, что даю ему два дня, чтобы собрать деньги. Потом я позвоню вновь и скажу, куда их привезти, — я повернулся к Рее. — Вы должны убедить его не идти ни на какие хитрости. Не просить банк переписать номера купюр, не обращаться к Федеральное бюро, чтобы те пометили деньги. Как вам это удастся, я не знаю, но если вы этого не сделаете, то не сможете потратить деньги, как, впрочем, и я.

— Это я беру на себя, — коротко ответила Рея.

— Надеюсь, вы справитесь. Через два дня после первого звонка я позвоню вновь. У вашего мужа хватит сил самому отвезти выкуп?

Рея кивнула:

— Он никому не доверит деньги.

Мои брови удивленно поползли вверх:

— Даже вам?

Одетт хихикнула, приложив ладошку ко рту. Рея насупилась, ее лицо окаменело.

— Разумеется, он мне доверяет, — сердито ответила она, — но знает, что это опасно. Он не позволит мне ехать с ним.

— Ну и ладно, — я достал из пачки новую сигарету. — Я скажу, чтобы он вышел из дома в два часа ночи и поехал по шоссе вдоль Восточного берега. В «роллсе». На дороге в это время машин не будет. Деньги пусть уложит в «дипломат». Где-то по пути ему посветят фонариком. Проезжая мимо, он должен выбросить «дипломат» из окна и ехать дальше. Ни в коем случае не останавливаться. Одетт вернется из Лос-Анджелеса той же ночью. Она приедет в эту кабинку и подождет меня. Я возьму свою долю и отдам ей остальные деньги. Что вы с ними потом сделаете, меня не касается, но вы должны вести себя очень осторожно.

— О нет! — выкрикнула Рея. — Я не согласна. Нельзя давать ей деньги. Вы отдадите их мне.

Одетт повернулась к мачехе, ее лицо перекосила гримаса ненависти.

— Почему он не может дать их мне? — взвизгнула она.

— Потому, что я не доверю тебе и цента, — глаза Реи превратились в две щелочки. — Он должен отдать деньги мне!

— Неужели ты думаешь, что я доверяю тебе? — злобно выплюнула Одетт. — Как только ты вцепишься в деньги…

— Хватит, хватит, довольно! — вмешался я. — Мы теряем время. Есть более простой выход. Я набросаю письмо, которое Одетт напишет отцу. Там будет сказано, как отдать выкуп. Далее Одетт напишет, что, выбросив «дипломат», он должен ехать на стоянку в бухте Одиночества, где она будет его ждать. Он доберется туда не меньше чем за полчаса. За это время вы обе успеете прийти сюда и разделить деньги. Вам это подойдет?

— Но, если папуля не найдет меня на стоянке, он может кинуться в полицию, — заметила Одетт.

Это была первая здравая мысль, высказанная одною из них.

— Вы правы. Тогда мы напишем, что на стоянке в бухте Одиночества его будет ждать записка, из которой он узнает о вашем местопребывании. Я положу записку в вашу машину. Там будет сказано, что он должен вернуться домой. Надеюсь, с этим все ясно?

Рея сверлила меня взглядом.

— Нам, разумеется, придется доверить вам все деньги, мистер Барбер.

Я ухмыльнулся.

— Если вас это беспокоит, не следовало обращаться ко мне. Возможно, у вас на примете есть кто-то еще. Сейчас самое время подыскать мне замену.

Женщины переглянулись.

— Раз я буду присутствовать при дележе, лучшего предложения у меня нет, — помявшись, ответила Рея.

— То есть она хочет сказать, что доверяет только тебе, — хмыкнула Одетт. — Славная у меня мачеха.

— Она должна доверять мне. А теперь скажите, Одетт, что с вами произошло? Почему вы не встретились с подругой? Каким ветром занесло вас в «Пиратскую хижину»? Кто вас похитил?

Она широко раскрыла глаза:

— Я не знаю. Почему вы спрашиваете меня об этом?

— А надо бы знать. Ваш отец начнет задавать вопросы. Держу пари, после вашего возвращения он обратится в полицию и вас будут допрашивать. Тамошние парни — профессионалы. Стоит им заподозрить ложь, как они станут рвать вас на куски, пока не доберутся до правды.

От самоуверенности Одетт не осталось и следа, она с надеждой взглянула на Рею.

— Но меня не будут допрашивать! Рея сказала, что не будут!

— Разумеется, не будут! — подтвердила Рея.

— Что-то вы в этом слишком уверены. А я вот придерживаюсь другого мнения.

— Мой муж постарается избежать огласки, — стояла на своем Рея. — Скорее он потеряет деньги, чем согласится иметь дело с газетчиками.