Пока шли дебаты, Князе-Михайловский завод изготовил за 4 года 220 орудийных стволов, но в 1864 г. производительность стала падать. Руководитель предприятия инженер Обухов уехал в Петербург. На заводе перестали строго выполнять технологию отливки, и он стал давать много брака. Генералу А. В. Гадолину было поручено исследовать причины появления брака и принять меры по совершенствованию технологии литья, что он успешно выполнил, наладив технологию получения высококачественных стальных отливок для орудий. Князе-Михайловская фабрика с 1865 по 1867 г. изготовила еще 147 орудий. Но с 1868 г. она прекратила свою деятельность как центр сталепушечного производства в связи со строительством Пермского орудийного завода. Следствием этого были перебои в получении новых орудий.
Задержка с получением армией стальных орудий была причиной того, что Военное ведомство сочло необходимым разместить заказ на стальные орудия на заводах Круппа. Докладывая об этом Александру II, Милютин писал: «Подобные меры должны считаться временными, вызванными исключительными обстоятельствами. Самый же важный для будущности артиллерии вопрос заключается в развитии сталелитейного дела»[1072].
Почти одновременно с пуском Пермского завода шло строительство еще двух крупных пушечных заводов в Петербурге — Обуховского и орудийного завода для отделки орудий.
Оставив Князе-Михайловскую фабрику, Обухов образовал в Петербурге товарищество по строительству сталепушечного завода. В это товарищество вошли П. М. Обухов, Н. М. Путилов и Кудрявцев. Однако на завершение строительства у Товарищества не хватило средств. Тогда оно предложило Военному ведомству заключить соглашение на поставку стальных орудий, с тем чтобы получить аванс на достройку завода. Вопрос был перенесен в межведомственный комитет Путятина. В связи с тем что Военное министерство настаивало на необходимости создания государственного сталепушечного предприятия, Обухову было отказано в авансе. По этой же причине ему было отказано в авансировании и после вторичного его обращения. Тогда товарищество начало переговоры с Морским ведомством, которое стремилось к созданию собственной сталепушечной базы. В результате переговоров договор был заключен. Морское ведомство при этом взяло завод под контроль[1073]. Предприятие получило возможность завершить пусковой период и приступить к производству стальной морской и береговой артиллерии. Наряду с этим Обуховский завод стал принимать заказы Военного ведомства и на полевую артиллерию. В период с 1865 по 1868 г. завод изготовил 8 8-фн, 5 12-фн и 25 4-фн стальных орудий, заряжаемых с дула. Проведенные испытания показали, что спроектированные Маиевским и Гадолиным пушки обладают высокими качествами: 4-фн орудие свободно выдержало 3 924 выстрела, 8-фн — 3 600 выстрелов. Артиллерийское управление отмечало: «Разработанный у нас образец 4-фн пушки дальнего боя в качественном отношении не уступает ни одному из образцов подобных орудий, принятых в последнее время в других государствах»[1074].
Хотя Обуховский завод и приступил к производству казнозарядной нарезной стальной артиллерии, однако он лишь в 1878 г. получил крупный заказ на 1 700 полевых орудий (935 легких 4-фн пеших, 195 легких конных и 570 батарейных 9-фн пушек)[1075]. Завод должен был поставить эти орудия в течение 1878–1880 гг. Одновременно заказ на 500 орудий получил Пермский завод (кроме того, заказ на 1 100 орудий был сделан Круппу). Обуховский завод к указанному сроку выполнил заказ лишь на 1 250 орудий. В связи с этим заказ на изготовление 250 орудий конной артиллерии был передан Круппу[1076]. Необходимость последнего заказа Круппу вызывалась срочностью выполнения плана. Но, как писал царю Милютин, «Артиллерийским ведомством приняты меры, чтобы избавиться в этом отношении от заграничного производства и установить собственную выделку новых орудий на Обуховском заводе»[1077].
Столь же активную роль в обеспечении армии стальными орудиями сыграл Пермский (Мотовилихинский) сталепушечный завод. Решение о его учреждении было принято Министерством финансов в середине 1863 г. по предложению директора Горного департамента генерал-майора Решета[1078]. Строительство завода началось в 1863 г. и завершилось в 1865 г. На заводе было установлено 120 сталеплавильных горнов, две воздуходувные машины мощностью по 150 л. с. и 5 паровых машин общей мощностью 1500 л. с. После ликвидации Князе-Михайловской фабрики на этот завод были переброшены станочное оборудование и квалифицированные рабочие, часть оборудования заказана в Англии.
Завод стал выдавать продукцию уже в 1864 г. Первые 12 орудий получили высокую оценку. На испытаниях они свободно выдерживали по 4 тыс. выстрелов (1 030 — с 3-фн зарядом и 2 970 — с 4-фн зарядом).
Артиллерийский комитет признал, что «приготовленные на Пермской фабрике орудия в своих качествах не уступают орудиям Круппа и Обухова, и остается только желать, чтобы фабрика приготовляла точно такие же орудия при валовом наряде и больших калибров»[1079]. Министерство дало в 1865–1866 гг. заводу наряд на 617 орудий, из них 4-фн — 314, 8-фн — 18, 12-фн — 127 и 24-фн — 158[1080].
По этому наряду на заводе было отлито 477 орудий, однако принято было лишь 80 стволов, приготовлено к сдаче и отделывалось 132, 40 разорвало во время приемных испытаний, 225 стволов было забраковано[1081].
Столь большой процент брака заставил вникнуть в технологию литья стали. Артиллерийским ведомством был направлен с Князе-Михайловской фабрики проф. Н. В. Калакуцкий, который выявил причины брака и наладил производство. В 1869 г. завод дал 28 пробных орудий, но Военное ведомство пока воздержалось от дальнейших заказов полевых орудий.
В 1866 г. в Петербурге вошло в строй еще одно предприятие по производству артиллерийских орудий. Это была орудийная мастерская, предназначавшаяся для отделки нарезных орудий, изготовленных арсеналами. Мастерская обрабатывала все бронзовые орудия Петербургского арсенала и стальные орудия Обуховского завода.
В целом картина производства стальных орудий с 1861 по 1881 г. была такова: Князе-Михайловская фабрика изготовила 387 орудий, Обуховский завод — 1 288, Пермский завод — 977. Таким образом, на русских предприятиях с 1861 по 1881 г. было изготовлено 2 652 орудия и на Крупповских заводах — 2 232, всего 4 884 орудия. К началу русско-турецкой войны 1877–1878 гг. полевая артиллерия имела 3 016 орудий, из них 4-фн — 1 660, 9-фн — 1 280 и горных — 760[1082].
Одновременно Артиллерийский комитет приступил к изучению возможности использования скорострельных орудий, появившихся в западноевропейских и американской армиях (картечницы Гатлинга и др.). В 1870 г. Артиллерийское управление приняло на вооружение систему Гатлинга, но она имела ряд существенных недостатков. При 10 стволах эти орудия давали всего 200 выстрелов в минуту. Более успешной была попытка В. С. Барановского. Сначала Барановский разработал многоствольную пушку. Его 6-ствольная пушка давала 250–270 выстрелов в минуту. В 1872 г. орудия его системы были приняты на вооружение. Но изобретатель не остановился на этом. Он разработал 2½-дм одноствольную скорострельную пушку, которая могла стрелять как обычными, так и разрывными снарядами. Орудие имело вес ствола 17 пудов, снаряда — 10 фунтов, начальную скорость — 1 400 футов. Главное достоинство этой пушки, докладывало ГАУ, состоит в том, что «унитарный патрон служит основою скорострельности орудия и, кроме того, допускает упрощение запирающего механизма и уничтожение запала»[1083]. После испытаний пушка Барановского была принята в 1877 г. на вооружение как Военным, так и Морским ведомствами[1084]. Артиллерийское ведомство решило провести испытание этих орудий в боевых условиях. «Орудия эти настолько отличаются в существенных основаниях своего устройства от существующих систем орудий как нашей, так и иностранной артиллерии, что для возможно более безошибочного решения вопроса… о пользе введения орудий г. Барановского в нашу полевую артиллерию признано необходимостью испытать эти орудия на действительной службе»[1085]. На театр войны в 1878 г. была направлена конная шестиорудийная батарея. Но в это время военные действия прекратились.
