Молли нахмурилась, озабоченно сведя брови.

— Ну, не говори ему, что я тебе это рассказала, но он ни разу не продержался с соседом по комнате и ночи. Он здесь четвертый год, и каждый раз он спускался к администрации в самую первую ночь и устраивал скандал насчет соседа по комнате, пока они не давали ему отдельную комнату. Он никогда и ночи не провел с соседом, не говоря уже об утре.

Джон поднял брови в ответ на это.

— Серьезно? — он уже понял, что Шерлок довольно требователен, но это чересчур даже для него.

— Угу. Насколько я знаю, ты единственный, кто продержался так долго.

Джон чувствовал себя странно польщенным этим обстоятельством и уже собирался ответить, когда неожиданно перед ним возникла женщина. Он резко остановился, чуть не сбив ее с ног.

— Джон Уотсон? — спросила она, не отрываясь от своего Блэкберри. Рядом с ним Молли шепнула “пока” и поспешила прочь в направлении, в котором они пришли.

— Да, эээ… это я.

Женщина на мгновение подняла глаза от светящегося экрана, как бы удостоверяясь, что да, он действительно Джон Уотсон. Она была обезоруживающе симпатичной, но ее лицо выглядело намеренно безучастным, как хорошо натренированная маска.

— Иди за мной, — сказала она и пошла по коридору, не потрудившись проверить, идет ли он. Джон, спотыкаясь, поплелся за ней. Казалось, они шли, запутывая следы: длинная череда коридоров сменялась спусками и подъемами по лестничным клеткам. Начались занятия, и коридоры, ранее заполненные учениками, опустели.

— Мне нужно на урок французского, — сказал Джон, когда они проходили очередной лестничный пролет.

— Как мило, — ответила женщина, быстро печатая что-то на клавиатуре. Джон попытался рассмотреть, что у нее на экране, и увидел, что ее сообщения легко переключаются с английского на русский и, кажется, на фарси.

— Мы на месте, — объявила она, поворачивая ключ в, казалось, наугад выбранной двери. Дверь открылась, и он увидел класс, который очевидно не использовался уже несколько лет. Стекла высоких окон были темными, но свет пробивался сквозь выбитые стекла в верхней части оконного проема. Паутина тяжелыми саванами висела в углах, и все было покрыто толстым слоем пыли. В комнате не было никакой мебели, кроме нескольких сложенных в углу картонных коробок и стоящего в центре комнаты стула. Женщина закрыла дверь, и, услышав, как ключ повернулся в замке, Джон понял, что, возможно, это была не лучшая его идея.

— А, мистер Уотсон, я полагаю, — мягкий сдержанный и странно знакомый голос эхом отдавался из угла комнаты.

— Что все это значит? Кто вы? — Джон изо всех сил старался унять дрожь в голосе.

— Простите, что скрываюсь в тени. Боюсь, склонность к драматизму — фамильная черта, о чем вы, должно быть, хорошо осведомлены. Кроме того, оставаться в тени и вне поля зрения — важная часть моей работы, а я не склонен отлынивать от нее.

Мужчина, вышедший из угла, был среднего роста с рыжеватыми волосами и небольшой полнотой. Ему не могло быть больше тридцати лет, но костюм-тройка в сочетании с довольно суровым лицом делал его гораздо старше. Мужчина натянуто улыбнулся, словно его лицо не было привычно к такого рода выражениям, и Джон понял, где видел его раньше.

— Вы были в Бейкер Холле вчера, — сказал он, обвиняюще тыкая пальцем в мужчину. — Вы сказали мне, где найти мою комнату.

— В самом деле. Что ж, почему бы вам не присесть, Джон? Или, по крайней мере, вы можете поставить сумку. Ваше плечо, должно быть, болит… автомобильная авария, не так ли? Двадцать пятого мая этого года, за пределами Лондона, спровоцированная пьяным водителем, один летальный исход, верно? Присаживайтесь, мистер Уотсон.

Джон покачал головой и сжал руку в кулак, впившись ногтями в ладонь, пытаясь взять под контроль быстрый тошнотворный приступ паники и гнева.

Мужчина закатил глаза и побарабанил пальцами по штанине.

— Я вижу, упрямство моего брата уже повлияло на вас. Жаль. Он ужасный пример для подражания.

— Брата?

На лице мужчины снова появилась холодная улыбка.

— Полагаю, я должен представиться. Майкрофт Холмс. Вы уже встречались с моим младшим братом.

Еще один Холмс. Ну, внезапно, нелепая театральность и невыносимость в целом обрели смысл.

— Вы… старший брат Шерлока? — Джон не мог представить Шерлока с братом, не говоря уже о нормальной семье. Он попытался представить Шерлока, играющим в футбол или притворяющимся, что дом на дереве — это пиратский корабль, но безуспешно.

Майкрофт Холмс вздохнул.

— Да, и это постоянно изматывает. Но я здесь не для того, чтобы обсуждать Шерлока, мистер Уотсон. Я здесь, чтобы обсудить вас.

— Меня?

— Разумеется. Это было бы весьма небрежно с моей стороны, не встретиться с единственным за последние четыре года мальчиком, от которого мой брат не отказался с одного взгляда. Это совершенно знаменательный подвиг, уверяю вас. Если бы я не знал Шерлока так хорошо, сказал бы, что он влюбился в вас.

Кончики ушей Джона порозовели.

— Он не… мы не… я не интересуюсь…

— Все нормально, Джон, это была просто шутка. Я привел вас сюда не для того, чтобы рассуждать о личной жизни Шерлока или ее отсутствии. Я пришел предложить вам… партнерство, в некотором роде.

Его голос был осторожным, почти нежным.

Джон не был уверен, что хочет принимать участие в чем-либо, где Майкрофт Холмс будет его партнером. Что-то было не так с этим человеком; его манеры были слишком щепетильными, выражения слишком шаблонными.

— Партнерство?

— Я буду вечно благодарен, если вы будете предоставлять мне информацию о том, чем занимается мой брат. Ничего слишком личного, только небольшие детали. Взамен, я думаю, будет денежная компенсация. Уверен, оплата вашего с Гарриет обучения подойдет.

У Джона пересохло во рту. Уотсоны не были нищими, но и богачами не были, и он знал, что на Бартсе висит здоровенный ценник. Как бы ни тяжело было признаваться самому себе, предложение было невероятно заманчиво.

(А кроме того, он же не будет рассказывать Майкрофту сокровенные тайны Шерлока. Незначительные детали повседневной жизни ничего не значат, так ведь?)

— Почему вы хотите, чтобы я шпионил за ним?

На этот раз улыбка Майкрофта была подлинной, хоть и выглядела немного болезненной.

— Я беспокоюсь о нем. Постоянно.

— Извините, но я не стану этого делать.

Мелькнувшее на лице Майкрофта удивление мгновенно скрылось за маской холодного неудовольствия.

(Честно говоря, Джон был удивлен не меньше Майкрофта. Он собирался согласиться.)

— Вы быстро стали преданным, мистер Уотсон.

— Полагаю, что так.

— Еще увидимся, Джон Уотсон. Присматривайте за моим братом ради меня, хорошо? У него есть тревожная склонность находить неприятности в любом месте, и, я боюсь, тучи только начинают сгущаться.

Джон закатил глаза. Спаси его Господи от братьев Холмс и их драматизма.

— О, и не трудитесь идти на французский. Урок почти закончился, а мадам Бертранд не любит étudiants tardifs.*

Майкрофт вышел из комнаты, дверь за спиной Джона закрылась.

Через мгновение женщина (помощница Майкрофта, как теперь понял Джон) открыла дверь.

— Я должна отвести вас обратно в вашу комнату, — рассеянно сказала она, не отрываясь от телефона. Свет от экрана придавал ее лицу призрачный голубовато-белый оттенок.

— Все нормально, я сам дойду, — Джон хотел, чтобы странные события этого дня наконец закончились. Что-то в старшем Холмсе выбило его из колеи, как будто он увидел нечто, чего не должно существовать.

— Как хотите, — ответила помощница. Джон дождался пока умолкнет стук ее каблуков, а затем выскользнул из класса в одиночестве.

Когда Джон вернулся в 221, Шерлок лежал на кровати, свесив голову с ее края и сложив руки на груди. Это походило на нечто среднее между молитвой и акробатикой. Шерлок не отреагировал на него, но почему-то за последние двадцать четыре часа Джон научился это предугадывать.

— Встретился сегодня с твоим братом, — заговорил он, пытаясь выудить свой мобильный со дна сумки, стараясь изо всех сил сохранять голос безразличным.