Ночевать прямо у болота не решился. Моим спутникам было всё равно, где спать, им про убитых ничего не сказал, а вот мне проводить тёмное время суток, практически рядом с покойниками, не захотелось, по морально этическим соображениям. А если быть до конца честным, то меня попросту обуял какой то необъяснимый, животный страх. Когда стоя не вдалеке от убитых вспомнил, как в фильмах ужасов ведут себя некоторые, казалось бы, уже давно умершие люди и не смог отделаться от ощущения, что эти тоже, вот вот поднимутся и придут к нам знакомиться.

Прошагал с тяжёлой ношей в руках, от этого не хорошего места, ещё примерно километр и можно сказать не заметил, как осуществил это. Легко вздохнул лишь тогда, когда разгорелся новый, трудно сказать какой по счёту, костёр и на нём начал поджариваться, разнося аппетитный запах по всей округе, очередной трупик, какого то ушастого, вполне миролюбивого животного.

Утро очередного дня принесло новые ощущения и понимание того, как всё же тяжело топать с волокушами в руках, по совсем незнакомой местности. Подняться в горы мы, по понятным причинам, даже не стали пытаться, а именно там пролегал наш маршрут, по которому двигались сюда. Дальше ковыляли по низине, а здесь, сверху мне это было хорошо видно, открывались такие не весёлые картинки, что пробовать их на зуб по быстрому, не советовал бы никому, кроме врагов своих, которых в живых, на сегодняшний день, у меня почти не осталось. Участки суши в этом районе были почти сплошь окружены разного размера грязевыми образованиями, ширина твёрдой поверхности которых, в некоторых местах, не достигала и нескольких метров, но и она была уже занята кустами и деревьями, просто так не позволившими бы нам пробраться сквозь них. Всё это припомнил довольно быстро и эти воспоминания, как то внезапно, обострили и так находящееся на самой поверхности моей, до предела расшатанной, нервной системы, чувство опасности, заставившее идти ещё медленнее, тщательнее выверять каждый последующий шаг и после каждого десятого делать отметку на почве или на приметном дереве, если таковое находилось поблизости. Кое где просил Степана приподняться, сажал его себе на спину и тащил на собственном горбу столько, сколько это требовалось для его безопасности. С Драпом было легче, он топал от одной моей отметины до другой, но и ему приходилось помогать в тех местах, где твёрдую поверхность нам подменяла зыбкая, словно желе, трясина, на которую стоит только посильнее надавить, и она сразу же потянет тебя ко дну, находящемуся возможно на такой глубине, до которой не один из водолазов моего времени не решился бы опуститься.

Заночевали на сухом пяточке, не позволявшем ни разжечь костёр, ни поймать дичь, ни даже нормально расположиться на нём всей нашей, дружной компанией. Всё, что нам было доступно перед сном, это задушевный разговор, от которого и я не отказался, несмотря на жалкий внешний вид, и абсолютно никакое внутреннее состояние.

- Не знаю, как вы, а я больше сюда ни ногой - ворочаясь на своих, должно быть надоевших до чёртиков, носилках, тихо сказал Степан.

- Меня тоже не уговаривайте, не пойду - поддержал его Драп.

- А мне хочешь, не хочешь возвращаться придётся - со вздохом выдавил я из себя. - Железо вытаскивать надо, без него нормальной жизни у нас не будет.

- Почему же не будет? А аппарат мой на что? Его продукция в любом месте и в любое время востребована. Скажешь я не прав? - обратился ко мне дядя Стёпа.

- Да прав конечно - улыбнувшись замечанию старика, ответил я. - Только с сахаром тут вообще никак.

- Вы о чём это. Что за сахр такой? - спросил Драп.

- Не сахр, а сахар - поправил его мой названный дядя. - Это продукт такой, который в вашей местности делать не умеют.

- А вы про него откуда знаете, если его у нас не делают?

- Пробовали, как то пару раз - сознался я, - завозили его на новые земли, откуда то из далека. Отсюда и знаем про него.

- А аппарату, про который Стёпка чего то ляпнул, он зачем нужен? - снова поинтересовался мой любознательный юный приятель.

- Это у него спрашивай, он тебе лучше объяснит, для чего. А я так, только в теории знаю для чего - сознался я в своей неграмотности, в этом вопросе.

- Да тут всё просто, сахар не аппарату нужен, а тому, что в него заливают, чтобы бродить начало - стараясь не вдаваться в дебри процесса самогоноварения, заявил Степан.

- Так если вам брага нужна, тогда можно и без сахара вашего обойтись. Молодое вино берёшь, ждёшь, когда оно прокиснет и всё, считай готово - показал Драп свои познания.

- А чего, у вас вино делают? - удивлённо спросил дядя Стёпа.

- Делают, делают - встрял я в разговор, - ты про это не хуже меня знаешь. Вернее, знал, пока тебя по башке не ударили, второй раз.

- Вот же сволочи, всю память отшибли, скоро начну забывать, как меня зовут - прикинулся Степан калекой и продолжил: - Если вино есть, тогда можно считать, что производство моего волшебного напитка у нас в кармане лежит. Это же надо, как вовремя я его тогда в багажник положил.

- Куда положил? - спросил, всё внимательно слушающий, Драп.

- Да мешок у меня такой есть, огромный, я его багажником называю - выкрутился хитрый самогонщик. - Вот в него то я аппарат, перед нашим с Владом выходом из дома и положил, и с собой забрал.

- Так он у тебя чего, совсем крохотный? - заинтересовался местный житель, до сих пор неизвестной ему, конструкцией.

- Почему крохотный? Когда всё соберёшь, вот такой - сделав руками, как удачливый рыбак, ответил Степан.

- И на хрена такую громадину с собой таскать. Зачем она тебе в дороге? Тем более, когда вы с Молчуном на поиски пошли?

- Тебе то не всё ли равно зачем? - не выдержал владелец переносного спирт завода. - Хочется мне, чтобы он всё время рядом был, вот и таскаю его везде с собой.

- Ну если так, тогда чего же, таскай, если без него не можешь. У меня раньше тоже собака была. Здоровенная и жрала много, так тоже везде за мной бегала. Правда таскать я её не таскал, но рядом была и днём, и ночью, пока не сдохла.

Мужики ещё долго о чём то спорили, а я лежал и думал о превратностях судьбы, закинувшей меня в будущее, на автомобиле, которому место давно было на свалке истории, в обществе старика десятилетиями гнавшего самогон. Что же это за несправедливость такая, а? Ну что, не мог меня тогда подобрать какой нибудь конструктор, допустим летательных аппаратов или хотя бы обычный учитель химии или физики, на заслуженном отдыхе? Наверняка же в нашем товариществе есть такие, я уверен, что их там не мало. Вот бы где мы с ним развернулись. А сейчас чего, самогон гнать, вместо того чтобы передавать будущим поколениям бесценные знания погибшей цивилизации?

- Дядя Стёпа, хорош тут людям мозги пудрить. Нашёл чем удивить, качеством дешёвого пойла. Рассказал бы лучше что нибудь поучительное из своей жизни. Может быть мой друг полезное что то там для себя почерпнул. Тоже мне носитель секретов производства спирта в домашних условиях - высказал я посланцу из прошлого всё, что наболело.

Ночь провёл беспокойно, несколько раз просыпался, после очередного неудачного доказательства странной формулы, о которой до этого понятия не имел. Под утро так и вовсе приснилось, что бегло говорю с кем то на китайском. Возможно, от этого при пробуждении голова и казалась обычным чугунным котелком, а не предметом для размышления о счастье. Но в утреннем разговоре с приятелями выяснилось, что не одного меня мучили кошмары в тёмное время суток, ощущения душевного дискомфорта испытывали и Драп со Степаном.