- Где я? - спросил местный житель, глядя на нас, после моего неосторожного движения, наверняка причинившего раненому человеку сильную боль.

- Всё там же, в лесу. Лежи спокойно и не дёргайся, у тебя здоровенная рана в боку. Я ей, как раз сейчас и занимаюсь - ответил я ему.

- Пить дай, плохо мне - бледнея прямо на глазах, попросил мой бесстрашный товарищ.

- Терпи, сейчас не могу, надо с дыркой твоей разобраться. Не стоит её долго держать на свежем воздухе - отказал я ему в просьбе, не в силах разорваться.

- Сколько я так валяюсь? - превозмогая боль, спросил Драп.

- Сутки с лишним. Помолчи пока, не то я тебе опять чего нибудь не так сделаю - попросил я больного.

- Как думаешь, сдохну? - не обращая внимания на мою просьбу, спросил раненый.

- Смешно. Да ты ещё всех нас переживёшь - продолжая отрывать прилипшую к телу повязку, порадовал я пациента. - Валяешься тут понимаешь, когда другие пашут в поте лица. Да разве от такой жизни дохнут. А царапина твоя, при таком лечении, уже через неделю пройдёт. Так что давай, лежи спокойно, не задавай дурацких вопросов и не мешайся.

Мне и до этого было известно, что жизнь тягловых животных не так проста, как кажется с первого взгляда, но я не подозревал, что она тяжела на столько. За первые пол дня хождения, с грузом в руках, вымотался до такой степени, что стало абсолютно всё равно, чего происходит вокруг, о чём думает больная голова Степана, как ведёт себя плохо зашитый мной рубец Драпа, меня даже не интересовало буду ли я завтра жить. Хотелось лишь одного, как можно дольше лежать, где нибудь в тени кучерявого куста, ощущать прелесть свежего ветра, вдыхать в себя аромат полевых трав и не думать больше о том, сколько ещё нам осталось топать до ручья с прохладной и не совсем пресной водой.

- Молчун, у нас пожрать ничего нет? - спросил меня Драп, время от времени подававший свой слабый голос.

- Нет - прохрипел я ему в ответ, - ловить надо.

- Чего то есть захотелось - ещё более жалобно, проговорил лежащий приятель.

- И я бы не отказался от куска жаренного мяса - поддержал его старик с посохом в руке, догнавший нас только сейчас.

- Чтоб вас. То им пить подавай, то их на воздух выведи, облегчиться, а тут вот вдруг срочно жрать принеси - подумал я про себя, а в слух сказал совсем другое:

- Сейчас, вторую волокушу притащу и попробую пришибить кого нибудь. Ждите.

Для того, чтобы выжить в экстремальных условиях, одного только желания сделать это, не достаточно. Осуществление этого, кое для кого так и оставшегося лишь несбывшейся мечтой, мероприятия, зависит не только от обычного везения и наличия у вас стандартных качеств настоящего мужчины, но ещё и от способности терпеть все невзгоды столько, сколько понадобиться. С этим показателем у меня и раньше не всё было в порядке, а к концу пятого дня, этого жесточайшего перехода, он у меня окончательно опустился на дно красной, вызывающей неконтролируемый взрыв эмоций, зоны. Мою нервную систему раздражало всё, излишне мягкий грунт, слишком каменистая почва, безоблачное небо, слабо моросящий дождь, вопросы, а когда их не было, затянувшееся молчание, моих приятелей. Даже вода, которой у нас осталось по паре глотков на день, и та мне надоела, убивая просто наповал своей солёностью и кожаным запахом. Теперь я понимаю, почему наш осёл иногда останавливался и стоял не двигаясь, чтобы мы с ним не делали и как бы его не уговаривали. С сегодняшнего дня и сам так могу, встать, с волокушей в руках, упереться нейтральными глазами в землю и не шевелиться, возможно даже вечно, словно живой памятник уработавшемуся в усмерть человеку.

По моим прикидкам мы преодолели лишь половину пути, а мне уже сейчас хочется бросить всё это и уйти, куда глаза глядят, независимо от того, что иногда они смотрят прямиком в землю. Друзья мои видят, чего со мной творится, и я уверен, что хотели бы мне помочь, но один до сих пор так и не встаёт с постели, а второй, раз уже попытался копьём прибить пробегающую мимо мышку, размером с годовалого котёнка, да промахнулся и так неудачно, что хромота у него не прошла и по сей день.

- Всё мужики, дальше сегодня не пойду - заявил я сопровождавшим меня в походе людям, когда время подошло к очередному обеду. - Делайте со мной что хотите, но сил у меня больше не осталось ни на что.

- Давно пора было сократить дневные переходы! - тоном учителя младших классов обратился ко мне Степан. - А ты всё: "Норму ещё не выполнили". Нельзя так Владислав относиться к своему здоровью, иначе, если доживёшь до моих лет, будешь ни на что не годен.

- Спасибо дядя Стёпа тебе, огромное, на добром слове. Я с вами не то что до твоих лет не доживу, а завтра же сдохну, если вы мне поспать часа два, прямо сейчас не дадите - кидая волокушу и падая рядом с ней, парировал я.

Уже засыпая подумал об обеде, который кроме меня готовить здесь больше некому, но это было всё, что я мог ему посвятить в данный момент. Глаза мои медленно закрылись, а вместе с ними провалился в темноту и весь окружающий меня мир.

- Вот бы больше вообще никогда не просыпаться - пронеслась в моей голове очередная шальная мысль.

Возможно мне даже успело что то присниться, за те несколько часов, которые без движения валялся на траве, возле носилок с грузом, но копаться в памяти по этому поводу не хотелось, точно также, как и открывать глаза. Я так и продолжал лежать ни на что, не глядя, позволив лишь звукам проникать в мой головной мозг, отключившийся на время, от ежедневных проблем.

- Ну чего, так и не вспомнил, где вы с Молчуном эту железяку откопали - расслышал я голос Драпа.

- Нет, не вспомнил - уверенно ответил ему Степан. - Говорю же, я даже Влада и того не сразу узнал.

- Да, крепко тебе по голове съездили. Она чего, так и продолжает у тебя болеть?

- Так и продолжает. А чего ты хотел, чтобы она так быстро прошла? Если бы я всё время лежал, как ты и меня на носилках таскали, тогда может быть и полегче было, а так я же всё время на ногах.

- А в чём разница?

- Не знаю - снова изобразив человека, напрочь потерявшего память, как мы с ним и договаривались, ответил Степан. - Но мне кажется, когда болезнь переживаешь в лежачем положении, она быстрее проходит. Ты вон, как быстро на поправку идёшь.

- Ну сравнил. Я молодой, на мне всё должно быстро заживать, а ты старик, тебе хоть лежи, хоть ходи, один хрен. Если память отшибло, то теперь навряд ли чего, когда вспомнишь. Хорошо, что, хотя бы Молчуна признал, за него держаться тебе надо, иначе пропадёшь.

- Это я уже понял - ответил дядя Стёпа, продолжая чем то шуршать.

Наконец то открыв глаза увидел, что костёр уже давно прогорел, а рядом с ним, на нашем походном столе, лежит какая то еда. От её аппетитного вида вдруг сразу сильно захотелось есть, и я начал приподыматься, с трудом разгибая руки, до этого согнутые в локтях.