- Вот это другое дело. Теперь понятно всё, а то говоришь бесплатно. Это совсем не бесплатно, это называется за возможность распоряжаться всем, что ещё не поделено, в своих личных целях.

- Может и так, мне то какое до этого дело. С этим пускай городские разбираются, а у нас своего хватает. Сам же видел, как мы живём.

Верхний город от нижнего отделяла примерно двухсотметровая полоса из вечно зелёных деревьев и кустарников, растущих в горах повсеместно. Она же служила и разделительной линией между роскошью, и нищетой, независимо от того, что качество дороги так и не улучшилось, а количество этажей в домах на верху было точно таким же, как и внизу. Однако всё остальное разительно отличалось от ранее мой виденного. Широкая, с ухоженными тротуарами, разбитая на мини кварталы, окружённые с трёх сторон фруктовыми деревьями и виноградниками, улица. Дома, чьё состояние оказалось на столько идеальным, что даже мне, человеку из времени, где есть на что посмотреть, придраться почти не к чему. Люди, своим внешним видом похожи на моих современников, правда отставшие от них на пару десятилетий в плане нарядов и причёсок. Всё это, а ещё наличие остеклённых окон, архитектурных изысков в виде мансард, обложенных серой черепицей и удачных пристроек, делающих жилища шире, ближе к солнцу и более комфортабельными, заставило меня поверить в правдивость ранее слышанных слов. Соглашусь, город этот, на самом деле стоит здесь очень давно. Даже независимо от того, что название мне его не знакомо и расположен он на такой высоте, где в моё время, наверняка, почти круглогодично лежал снег, я не сомневаюсь в том, что ему не один век. Создать такую красоту впопыхах, так грамотно расположить строения, привить культуру поведения жителям за жалкие пятьдесят или даже сто лет невозможно, в тех условиях в которых оказались эти люди.

Подтверждение своим мыслям нашёл буквально через километр после начала верхней части, довольно большого по площади, поселения, в тот самый момент, когда прозвучали слова Софии:

- Нам сюда, городской совет в этом доме находится.

Догадаться, что передо мной административное здание, можно было и без вывески. О статусе постройки недвусмысленно оповещали самые настоящие гранитные ступени, ведущие к массивным дверям, две высокие колонны у входа, подпирающие собой деревянный козырёк и узкие окна, со стёклами в рамах, отражающие синеву бесконечного неба и изумлённую физиономию озадаченного молодого человека, мимоходом заглянувшего в них. Пускай внутреннее убранство строения было не таким, как мне представлялось до встречи с ним, но и его простота не смогла испортить общего положительного впечатления от увиденного. Дома из каменных блоков, не из обычных глиняных, содержащих в себе определённое количество соломы, а именно каменных, грубо обтёсанных и плотно пригнанных друг к другу, мне в этом новом мире попадаются впервые.

- Регистрация здесь - указав направление движения рукой, сказала София, уверенно шагнувшая к одной из неокрашенных дверей первого этажа.

Приблизившись к ней, вслед за женщиной, сумел разглядеть висящую на хорошо обработанном полотне деревянную табличку: "Секретарь", а ниже, написанную более мелкими буквами, другую: "Режим работы". Удивиться не получилось, сопровождавший меня человек резким движением открыл, висевшую на огромных металлических, мне это не показалось, петлях дверь и на нас хлынул поток дневного света, а вслед за ним вполне резонные вопросы находящегося в комнате служащего:

- Вы ко мне? По какому вопросу?

- Мы на регистрацию - ответила ему женщина.

- На регистрацию? Из какой общины? Новой?

Прежде чем ответить, София достала из тряпки, всю дорогу находившейся у неё в руках, кожаный рулон не большого размера, развернула его и бережно положила перед секретарём.

- Вот - сказала она тихо, - замена у нас. Вместо старого главы, нового избрали.

Работник горсовета, без лишних слов забрал грязноватую кожанку, на которой с трудом разглядел лишь тёмные, крупные цифры - одна тысяча сто сорок три и сунул её куда то вниз, а на стол выложил новую, точно такого же размера, но с другим числом. Две тысячи двадцать, было написано на ней, а кроме этого просматривался ещё и квадрат с непонятным рисунком, по всей видимости, так же, как и цифры, выжженный чем то грубым, на абсолютно белой коже.

- Сто медяков, за перерегистрацию - бесстрастно огласил мужчина цену изделия, заставившую Софию засунуть руку в интимное место, находящееся чуть ниже шеи.

- Погоди - остановил я её. - Сам рассчитаюсь.

Задавать дурацкие вопросы чиновнику, в чьём кабинете бюрократизм отсутствовал, как таковой, я не осмелился. Да и что можно спрашивать у человека, стол которого не обременён ни папками, ни печатями, даже простой шариковой ручки или хотя бы обыкновенного грифельного карандаша на этой заштатной мебели я и то не обнаружил. Какой ответ он может дать? В его распоряжении всего две вещи, кусок кожи с иероглифами и медные монеты, с которых он, наверняка, получает лишь очень маленький процент.

Желание разузнать хотя бы что то о цифрах, изображённых непонятным мне способом на отлично выделанной коже, размером примерно десять на двадцать сантиметров, стойко держал в себе до самой улицы. Но, как только мы с Софией оказались на ступенях, поразивших меня своей величественностью ещё при первой встрече с ними, я тут же обрушил на неё град вопросов, вот уже минут пять, как не дающих мне покоя.

- Ну давай рассказывай, что это за тряпку мне выдали? - развернув свиток, перевязанный до этого тонким шнурком, спросил я женщину. - Цифры, что обозначают? А квадрат этот для чего здесь? В нём же и с увеличительным стеклом ничего не разглядеть.

- Всё просто - ответила она, о чём то тяжело вздыхая. - Цифры - это твой личный номер. У каждого главы общины такой имеется. Мужа номер я наизусть знала, да и твой легко запоминается. А квадрат - это печать городского совета, без неё цифры не действительны.

- Соглашусь, проще некуда. И чего мне теперь с этой хреновиной делать? Таскать всё время с собой?

- Да чего хочешь, то и делай. Можешь при себе носить, а можешь мне на сохранение отдать. Муж свою дома держал. И правильно делал. Не окажись её сейчас у меня на руках, нам бы новая обошлась на много дороже. Тебе решать. Ты теперь наш глава - серьёзно, как никогда, сказала женщина.

- Тогда пускай она лучше у тебя хранится. Работа у меня такая, что эта штуковина запросто пропасть может - вспомнив недавнее ныряние в грязь, сказал я. - А так вам, потом, если что, проще будет нового главу себе подобрать.

- Проще? Да мы в тебе то сомневались, хотя ты для нас столько сделал. Другого искать можно очень долго, так что ты уж постарайся не сгинуть, как мужики наши. Очень прошу тебя. И это, зачем свои деньги отдал? Я же специально из тех, что в твоём кошеле нашла, сотню отложила на эти расходы. А ты снова на нас тратишься.

- Ну ты же сама сказала, что я теперь глава вашей общины. Так должен же я хотя бы как то вам помогать? А эти деньги тебе ещё пригодятся, когда начнёте торговлю в городе организовывать.