- Тогда притушите-ка свет, - Лекс вернулся к родственникам - и присел на кресло рядом с диванчиком, на котором устроилась Сати, - Давайте же посмотрим, что нам сегодня покажут.
Свет в обоих комнатах погас - и стало заметным зарождавшееся в недрах крестообразного ложемента слабое зеленоватое свечение. Апсаранский аметист, баснословно дорогой и баснословно редкий, был ценен тем, что служил усилителем мозговых волн - и позволял переводить грезы ясновидящих в визуальные образы. Образ начал проявляться на экране главного монитора, занимавшего целую стену - совсем слабый, идущий рябью помех.
- Ничего не разобрать, - досадливо прицокнул Янус.
- Простимулируйте лобные доли, - распорядился Лекс медикам, - И дайте ему более концентрированную эссенцию... пятидесятипроцентую, думаю. Да, я знаю, что это опасно!.. Делайте.
Картинка стала рельефней и четче - а вот ясновидящий начал жалобно хныкать, корчась в оковах ремней, удерживающих его на ложементе.
- Не вырвется?.. - обеспокоилась было Сати, но тут изображение наконец-то стабилизировалось, и о ясновидящем тут же забыли - внимание собравшихся сконцентрировалось на мониторе. Грезил ясновидящий, кажется, о какой-то планете...
- Халькион, - постановил Янус. Действительно, это был именно Халькион - судить об этом позволяли выстроившиеся кольцами орбитальные верфи, знаменитые халькионские верфи, на которых строились крупнотоннажные суда, рукмы, и совсем уж исполинские трипуры. Поле видения медленно сужалось, его фокус смещался с орбиты к поверхности. Халькион был планетой океанов, и города строились на редких островах да плавучих платформах. Атмосфера, веками терраформирования приближенная к земной, позволяла обходиться без защитных куполов - и город, грезящийся ясновидящему, мог похвалиться множеством роскошных парков, где пышным цветом цвела завезенная с Изначальной глициния, модифицированная так, чтобы приспособиться к здешнему долгому году. Сезон цветения самосветящейся халькионской глицинии всякий раз собирал немало эстетствующих со всей Федерации, вот и сейчас парки бурлили от толп туристов с соседней Апсары. Те бродили по мостикам над подсвеченными прудами, фотографировали, сами фотографировались, шумели и смеялись, - словом, на экранах царили мир,безмятежность и благолепие.
- И что? - нахмурилась Алана, отворачиваясь от экрана, - Это все? Ты оторвал нас от дел для того, чтобы полюбоваться цветочками?
В ее голосе послышалась явственная угроза.
Лекс покачал головой - и кивнул на экран. Алана скептически обернулась обратно... и выдала столь нецензурное выражение, что ее брат поморщился.
Туристы, только что бродившие под сенью глициний с голокамерами и мороженым, в панике разбегались, а небо над их головами, нежно-зеленое халькионское небо, протаяло пятном кромешной черноты.
- Это что за...
Верхушки глициний, буйствовавших сине-лиловым и аметистовым, начали усыхать и чернеть, а за ними - трава на лужайках... брусчатка... расставленные по аллеям скамейки.
И люди.
Видение не передавало звуков, но даже так, в комнате послышалось эхо воплей людей, настигнутых разливающимся мраком, людей, рассыпавшихся заживо, рассыпавшихся черной трухой. Все опадало ей, развеивались в прах - деревья... камень... волна голодной черноты достигла берега и хлынула в океан, потоки ее скручивались, сплетались в реки, в ручьи, растекавшиеся по городу, - все, чего они касались, вначале чернело, потом рассыпалось.
- Что за черт, - прошептала Сати, нервно прикусывая губу. - Что это... такое?
Никто не ответил ей. Фокус видения выхватил брошенную кем-то книгу, - посередине открытой страницы протаяла черная клякса, выпустила тонкие и подвижные щупы, потянулось ими к буквам, оплетая те, поглощая в себя. Очень скоро книга тоже рассыпалась прахом, - но прежде, чем это случилось, исчезли все буквы.
- Информация, - Янус наблюдал за творившимся на экране кошмаром с бесстрастным интересом исследователя, - Что-то ее поглощает, любую - от текстовой до генетической... хм.
Видение выхватило из толпы женщину - она упала на колени, схватилась за горло, лицо налилось кровью...
- Похоже, оно добралось и до молекулярных структур кислорода, - тем же бесстрастным голосом заметил Ворон, наклоняясь вперед, чтобы получше разобрать, как щуп черноты, захлестнувшей лодыжку женщины, расползается по коже, проникает под ту - и плоть оплавляется, стекает черной грязью с обнажившихся костей, а затем превращается в пыль. Сати тоже сунулась было к экрану, рассмотреть, что происходит с телом жертвы черноты во всех подробностях, аж палец прикусила. Но тут ясновидящий застонал, забился в путах оплетавших его проводов, и изображение вновь пошло рябью, превратившись в беспорядочное черно-белое мельтешение.
- Это еще что? - недовольно скривилась девушка, - Нам опять ничего не видно!
- Проекция страха. Луис! Что у вам там с фильтрами происходит? Этого быть не должно!
- Ничего невозможно поделать, - медик виновато развел руками, - Объект боится... точнее, он в панике. Она пробивает все фильтры.
Словно в подтверждение его слов, изображение мигнуло - и погасло.
- Когда там у нас на Халькионе весна? - деловито осведомился Янус, делая какие-то пометки в затрепанном до безобразия блокноте, испещренном закладками.
- Через семь стандарт-месяцев, - ответила немного бледная Алана.
- Только Халькион?.. - Сати обернулась на Лекса.
- Стандарт-неделю назад это была Экзотика, до нее - Парфенон.
- Значит, вся Федерация, - девушка прикусила губу.
Старший Шанкар покачал головой:
- Боюсь, не только - и Звездному Саду достанется... недавно нам показали Хаят.
На некоторое время в комнате воцарилась молчание. Первым его нарушила Алана, ехидно хмыкнувшая:
- Замечательно. Неизвестное... нечто, питающееся информацией, сожрет нас всех, развеяв на пол-фунта кварков. И это - все? Ты вызвал нас сюда, заставив пересечь пол-Федерации, чтобы продемонстрировать - эту вот... хрень?
- Поддерживаю, - хмуро кивнул Янус, скрещивая руки. - Твоему ясновидящему, который, кстати, не факт, что в своем уме из-за слишком долгого пребывания на "эссенции", пригрезился неизвестный науке феномен, заключающийся в поглощении, или, возможно, деградации всей информации в конкретно взятом сегменте пространства. Ну и?.. Какое отношение он имеет - к проблемам с глубинниками?
- Возможно, вы двое переменили бы свое мнение, если б узнали - что подобные видения вот уже почти год являются нашим объектам... а также, судя по данным моей службы разведки, и ясновидящим-Эли, - Лекс мягко улыбнулся недовольным брату и сестре. - Но я согласен, данное конкретное видение было не особенно... информативным.
Он встал. Снова включилось освещение - явив лицо очнувшегося от транса ясновидящего, по которому текли слезы. Губы его были искусаны в кровь.
- Луис, отключите электростимуляцию... она, судя по всему, бесполезна, своего предела этот бедняга достиг. Прекратите подачу раствора.
- Но если мы сделаем это, то он... - нахмурился медик.
- ...и введите ему чистую "эссенцию".
- Неразбавленную?! - ахнул медик, а ясновидящий, заслышав это, забился и отчаянно заскулил через кляп.
- Неразбавленную, - кивнул Лекс.
- Но... - медик закусил губу. - Хорошо, как прикажете.
...Когда по проводкам, вживленным под кожу, устремилась ярко-красная жидкость, - абсолютно чистая, неразбавленная "эссенция", - ясновидящий уже не скулил. Он выл - выл через кляп, дергался, до крови обдирая кожу на запястьях под ремнями, мотал головой. Слезы текли из слепых белых глаз. Лекс поморщился - и, подойдя к ясновидящему, выдернул кляп:
- Замолчи. Скоро все это закончится.
- Пожалуйста... пожалуйста, не надо!! Нет... не надо!!
- Послушай меня, как там тебя... Йоран? Да, Йоран, - склонившись на бьющимся в судорогах сайоником, Лекс сгреб его волосы в горсть, - Ты фактически уже мертв. Как только подача "красной эссенции" прекратится, твое сердце остановится. Ты уже мертв - и с этим ничего, слышишь меня, ничего не поделаешь.
