Под разговоры мы вышли из гербового зала. Через пару лестничных пролётов очутились перед стеной, оброщенной деревянными панелями. Нет, всё-таки мне никогда не привыкнуть к такому расточительству!

- Ну что, кто-нибудь спрашивал про подземелья? – поинтересовался Халнер, проводя ладонью по отражению огня в узоре древесных волокон.

- А как же! Его сопротивленчество Марш был очень, очень озадачен, что не может найти ни одного входа.

Часть стены отъехала в сторону, открывая узкую лестницу.

- Увы, это дело времени и везения, - Халнер сделал факел ярче и шагнул вперёд, - кстати, он не сказал, что конкретно ищет?

- Неа. Но просил все необычные явления запоминать. А что?

- Просто интересно. Пошли.

Подземелье под замком Хейдар оказалось трёхуровневым, но не слишком сложным. Коридоры с высоким потолком, практически прямые, развилок мало. Ловушка попалась всего одна, да и та ржавая. Потом пол начал идти вверх, и перерос в крутую лестницу. Она вышла к металлической двери, обитой полосами упругого минерала таф. Немного повозившись, Халнер распахнул створку. Мы оказались в большом зале. Здесь, вместо запаха мокрых камней и старого дерева, витали ароматы церковных масел, и чего-то, похожего на сушёные цветы. Отблески пламени плясали на уступах стен. В центре зала поблескивала алтарная «тумба», над которой висел кусок матовой темноты.

- Ого! Тут что, смотритель и за храмом следит? – удивилась я, проходя ближе к алтарю.

- Вроде того. Хотя храм и сам за собой смотрит, ещё со времён Духов. Сначала-то он им был посвящен. Потом, когда приняли истинную веру, алтарь решили просто надстроить. А вот Стражи остались, их можно убить только вместе с замком. Вон туда смотри. Нет, левее. Видишь?

Я посмотрела и вздрогнула: на нас из-под пола вылез трёхрогий ящер, и начал разминать лапы. Огромные когти царапали камень амвона, словно алмазный резец размягчённую глину.

- ****!

- Ну, ну, Кети. Это только статуя с иллюзией движения.

Тряхнув головой, заставила себя подойти ближе. Чем ближе подходила, тем мрачнее становилась морда каменного существа. Казалось, миг – и острые зубы вцепятся в нарушителя спокойствия. То-есть, в меня.

- С-слушай, а почему именно такой... эээ…страж?

- Когда-то трёхрогий ящер был символом нашего рода, но после победы над еретиками его заменили на птицеящера. Однако родовой храм остался в прежнем виде. Как и склеп. Весьма просторный, кстати.

- Заселиться не планируешь?

- В ближайшее время – нет.

Халнер протянул руку и похлопал существо по морде. Статуя сразу же успокоилась и замерла. Однако вместо того, чтобы отнять руку, Халнер так и застыл, сжимая недовольно сморщенный каменный нос.

- Хал? – не выдержала я, - Хал!

- Ш!

Он наклонил голову, словно прислушиваясь. Потом резко повернулся ко мне.

- Так, дуй на старый птичник, эти мудики раздразнили старых самок, а там гнездо с яйцами. Совсем близко не подходи, а помаши им и выведи через правую дверь в кухонном корпусе. Правую, не перепутай! Справишься?

- Ну, постараюсь. А ты не думаешь, что меня могут…

- Не могут. Я буду рядом, только под маскировкой, - ответил Халнер.

И исчез.

Аркан V. Иерофант. Глава 23. Ось мира

В моём родном мире такого понятия как «чердак» не существовало в принципе. Состоятельные люди порой крыли дома солнечными пластинами, чтобы использовать естественное тепло для инициации Первой, или «домашней», цепочки цветного Пламени. Обычно же, жили буквально друг у друга на головах, закапываясь глубже в землю: каждый клочок пригодной для людей территории у нас на вес золота. А вот в Мерран селились широко и удобно, и порою для хранения старых вещей отводили целый этаж, называя его «чердак». Был чердак и в Варди: огромное, пахнущее пылью, деревом и сухими цветами помещение, куда дневной свет не пробивался вообще.

Сначала я ходила туда только затем, чтобы убрать подальше всякие салфетки-статуэтки-финтифлюшки-лишние вазочки, потом – чтобы эти самые вазочки заменять (то разбивала их, то взрывала – ходовая оказалась вещь), а в итоге попросту, чтобы убраться. Особняк Варди оказался чистюлей, ему очень нравилось, что кто-то, наконец, «расчёсывает» его порядком свалявшееся пространство на самой маковке. Ну и, конечно, копаться в хламе окаалось любопытно: семейство Хайдек то и дело приоткрывалось с новой стороны. Игрушки, одежда, мебель – немые свидетельства трёх живших в Варди «пепельных» поколений.

Особенно любила я разглядывать литограммы, скоропулёзно подписанные мелким круглым почерком. Пепельноволосый малыш-Тойран со своим неудачливым отцом-дуэлянтом, строгая сестрёнка - Торала, её дочь Илла, она же - мать Халнера (аж в двух свадебных платьях), и её дети. Особенно удалась карточка, где младшие отпрыски стояли втроём: на первом плане - чернявый карапуз с хворостиной, чуть за ним - рыжая девочка с куклой, а совсем сзади, немного отступив в сторону, иронично лыбился высокий светленький подросток.

А потом в уголке обнаружился небольшой, в два локтя на локоть, обтянутый твёрдой кожей, сундучок с «сокровищами». Очередной альбомчик литограмм, на сей раз с младенцами, несколько ободранных детских книг, непонятные рисунки, кукла в невообразимом наряде, маленькая детская лютня, и тончайшей работы цветок, составленный из множества выточенных солнышек-линз. Этот цветок так мне понравился, что я притащила его с собой в «лабораторию», где радостно воткнула в одну из пустующих и пока целых вазочек. Там он и простоял несколько дней, пока Халнер не зашёл глянуть на мои успехи:

- Луч стабильный, вижу. Хорошо, а с фокусировкой что решаешь? И с какими… это ещё что?! Откуда?! Где ты это выкопала?!

Завидев рукотворный «лютик», Халнер буквально взвился, словно его скорпион в промежность укусил. Более того, попёрся вместе со мной на чердак, смотреть на тот сундучок «сокровищ».

- Вот зар-раза... надо было сжечь… всё сжечь… - бормотал он, перебирая детский хлам, - о Апри, это ещё что за…

Потом, пнув стенку, Халнер обозвал особняк предателем, и выставил меня с чердака «наводить порядок в полезных местах, а не **** чесать». Сам же подхватил злосчастный сундочок, пробурчал что-то про Большой замок, и вышел в темноту зимнего дня.

Пришлось отправиться на кухню. Хорошо, у Лози, приходящей горничной, сегодня выходной, не будет комментировать под руку. Оглядев помещение с закопченной печью, я вздохнула и налила себе любимый отвар, чтобы собраться с силами и морально подготовиться к грязной работе. Только допить чай не удалось. В мембрану черного входа кто-то постучал. Тьфу ты!

Характерный шелестящий стук снова забился ритмичным эхом. Вечно они через заднее место! Не смотря на то, что в окне кабинета для почтовых птиц пророщена специальная форточка, и даже имелась уличная кормушка, почтовые таусы почему-то часто залетали через кухню. Вот и сейчас, вместе с волной холодного воздуха, через открытое мною окно, вкатился большой, в две ладони, комок синего цвета и истерично заорал. Немного усилий на поимку - и, сняв пространственный карман, обнаружила плоский пакет «Дариану Хайдеку !!СРОЧНО!!». Вскрыть? Или потом? Халнер ещё свалил куда-то… Хотя, он бы не помог: «кровяные» печати только с адресатом вскрыть получится. Повздыхав, я отнесла орущую птаху в кабинет, засунула в свободную клетку. И потопала к Дарну, благо идти недалеко.

Дверь открыла Лиз. Что ж, это мы с Халнером не любили, когда в доме без дела трутся посторонние, а Дарн с Изабель слуг почти не отпускали – особенно теперь, после истории с кадаргами.

- О, хозяйка Аделаида, а хозяин Дарн отдыхать изволят, просили не беспокоить, - залепетала женщина.

- Почта, - хмуро сказала я, поднимая клетку, - срочно.

- Рррррфьяяяяя!!! – подтвердил таус, и перекусил жердочку.

Лиз охнула – простолюдины в Мерран боялись всего, связанного с цветным Пламенем. Воспользовавшись замешательством горничной, я тут же протёрлась в дом и, не раздеваясь, юркнула в кабинет. Дарн, к счастью, не спал и не бухал, а сидел на захламленном бумагой столе, настраивая лютню.