- О, привет! Да, хорошо, что Полносолнцее уже скоро! – улыбнулась я, судорожно припоминая местные религиозные праздники, - Отто, будь другом, принеси-ка попить, а?

- А? Да! Дадада! Ща! – парень моментально испарился, причём в какую-то из дальних повозок, хотя мог взять и в нашей.

- Вот пострелёныш, порку бы ему хорошую… - пробасил Курт, и вдруг расплылся в улыбке, - а знаешь, Кет, нам может быть оказана честь быть на Полносолнцее в самой Цитадели! Я буду лично... Лично просить. Да… Лично… И побывать в Цитадели непременно надо! Потому что ты, конечно, воспитанница Тмирран, но Туманный храм должен увидеть каждый истинно верующий. Он ведь самый древний в Империи!

- Ух ты! – на всякий случай изумилась я, - какие там наверное… эээ… барельефы…

- Это что! Главное - есть Рассветные Пляски, - хихикнул позади нас Маро, - вот туда бы и правда попасть здорово! Девчонки, говорят, симпатиииичные тут…

Курт протянул руку и взял Маро за шкирку.

- Пляски. Есть. Посвящение. Апри, - сказал преподобный, встряхивая пацана на каждом слове, - Великому Апри, слыхал о таком? Так вот это Ему посвящение! Ему, а не таким разнузданным юнцам, как ты! Я лично прослежу, чтобы ты не покидал театр в эти дни! Напортачишь чего в Цитадели – пожалеешь, что тот монторп тебя не сожрал! Понял?

- Да понял, понял! Пошутить нельзя уже!

- С Плясками! Не! Шутят! Никогда!

- Нет, нет, конечно нет, никто и не думал шутить.

- Курт, остынь! Не все понимают смысл и… эээ… важность древних традиций, - примирительно сказала я, - напомни-ка лучше порядок праздничной службы?

Пока священник распинался про песнопения, алтарные ступени и свёртывание покрывал, я внутренне удивлялась, во что трансформировался древний праздник плодородия. Если верить книгам – всё тем же историческим книгам из библиотечки Халнера - ночь Белого солнца, когда Атум находится ровно за Апри, в культе Духов считалась ночью плотской любви. Вроде как это символизировало мать-землю, что нежится под лучами отца-солнца. Теперь же, для заточённых в монастыри полукровок, ежегодные Пляски превратились в обязанность. Дети от этой ночи, в отличии от других селекционных отпрысков, считались осененными Великим Апри. Их сразу воспитывали, как полноценных граждан, и многие даже становились весьма влиятельными людьми.

Но спорю на что угодно, у бегавших по предрассветному лесу девчонок совсем другое в голове.

-… принять нас. А вот и Озёрный!

- А? Что? – едва не оступилась я.

Пока Маро, пыхтя, скатывал повозку по специальному пандусу, мы с Куртом спустились на площадку, с которой открылся вид на город.

Монторп меня раздери!

Тот, кто придумал брать въездную пошлину сразу после выхода из тоннеля, был тысячу раз прав. Несколько часов пешкодралом под искусственным мёртвым светом – и человек переставал думать о деньгах. Особенно, когда видел перед собой такое.

Заполненное водой, жерло давно умершего вулкана казалось дверью в недра планеты. Дверью, которую занавешивал туман. Его белые полосы извивались и ползли вверх по склону, огромными щупальцами проникая в плоть города, но город явно не чувствовал ни трепета, ни опасности. Зато он чувствовал жизнь. Черно-желтые мостовые облекали ступенчатый клубок домов и скал. Все грани и изгибы покрывал состав, похожий на разводы соли и крови на кожанке после хорошей драки. Вырубленные в скалах дома и лестницы казались чем-то разнородным и единым, как несущееся в атаку войско. Но атака эта захлёбывалась в самой себе, разбиваясь о зелёнь вьющихся растений, что цеплялись за малейшие выступы. Тонкие корни и гирлянды цветов перебирались с балкона на балкон, с крыши на крышу, заточая в изящные кандалы строгие грани камня.

В отличие от Речного, с его безродными беженцами из разорённых мором городков и сёл, в Озёрный допускали только тех, кто сохранил достоинство и деньги. С площадки хорошо просматривалось, как паломники в плащах из тонко выделанной кожи толпятся у многочисленных храмов. Поют, молясь, чтобы Красная смерть покинула Империю навсегда. И всё же чувствовалось, что Великий Апри если кого и слушает, то вовсе не их, а Цитадель.

Белоснежная крепость на другой стороне кратера казалась монументальной даже на таком расстоянии. Туман, более плотный над серединой и дальней частью озера, вдребезги разбивался о стены древнего монастыря. Но по форме бастионов ясно: крепость строили давно, надолго, и вовсе не с мирными целями.

- Да, есть на что посмотреть! - на мою талию легла плотная ладонь.

Не отрываясь от созерцания, я перехватила чужое запястье и нажала на болевую точку, попутно оттоптав приставальщику пальцы ног.

- Ох-ох-хо! – взвыл Трен, - ну Кети, ну ласточка, что же ты всё недотрогу из себя строишь! Открытое солнце на дворе, можно и повеселиться.

- Куртизанку себе найди, с ней и веселись! - я отодвинулась подальше и снова облокотилась на широкие перила, - или в театре кого посговорчивей. Так, руки убрал, сказала! Вот. А теперь просвети-ка меня лучше, как повозки по этим лестницам тягать-то?

- Так птицеящеров наймём. Дорого конечно, но и быстрее в разы. Хотя всё равно покорячиться придётся, это да. Несколько часов на площадке точно обеспечено. А всё Курт, святоша хренов! Полносолнцее, Полносолнцее… Тфу. Хотя красота здесь невероятная, конечно. Так что наслаждайся пока видом, ласточка. Кстати, ты тут была когда-нибудь?

- Нет. Интересно, какой высоты этот шпиль, ну, на центральном донжоне?

- Донжоне? Ого, слова-то какие! – захохотал Трен.

Потом он снова попытался обнять меня, но заметил занесённый локоть и передумал.

- Если ты про главный храм Цитадели, то не знаю. И, кстати, там именно храм, а не пограничная застава, как в твоём Тмирран. Хотя от кого там защищаться в горах? Ума не приложу… Ну вот, а тут-то только еретиков покоцали, да и всё. Хотя в чём-то ты права, цветочек. Войны, они ведь в сердцах и головах начинаются… а уж про грехи и говорить не приходится, священные книги, чай, лучше меня знаешь. Так что Цитадель у нас оплот морали и нравственности, понимаешь. Причём такой оплот – оплотище прям! Но бывать внутрях не приходилось, в паломники никогда не записывался. Если так интересно, Курта разговори, ну или Халнера. Они-то точно знают церковные байки, послушнички тарвольские…

- Послушники? Как, оба?! – изумилась я.

- Что, не верится? А вот так. Курт у нас всегда религиозный был, а Халнер – гы! - Хал тогда разочаровался в жизни. Крепко разочаровался, аж из-под венца сбежал…

- Венца?! Какого венца?

- Как какого? Обычного, Солнечного. Почему? Ну как тебе сказать… Не понял, так сказать, устремлений невесты к, так сказать, сценической славе. Она-то ещё девчонкой ухватила, что к чему, а у этого вдруг принципы какие-то обнаружились. Великий Апри, преданность, заветы, бла-бла-бла… Потому, наверно, и с Куртом сдружился. Короче, свалили они в семинарию посреди сезона. А на них номер большой держался, иллюзия силы, как-то так. Дирек, тогдашний директор, просто в бешенстве был.

- Ммм… Н-надо думать… а… а почему священником только Курт стал?

- Так вскоре на севере неспокойно стало, Хал снова бросил всё, в войска нанялся. Ну и правильно, по мне так тоже лучше с Апри напрямую договариваться, как помрёшь. А вот Курт, он да, он полный сан принял, как и хотел. Теперь осеняет нас, грешных, благодатью по лбу.

- Ого… а когда всё это было?

- Хм… солнц шестнадцать назад... Или больше? Да больше, больше. Хм... Восемнадцать они вернулись примерно…. А ушли... Сколько же…

Трен смотрел вдаль, шевеля губами и загибая пальцы. Я попыталась пересчитать в уме долгие мерранские солнца на наши короткие сезоны, и вдруг нашла себя по местным меркам весьма юной. Ох, вот это да. Неужели у нас с Халнером такая разница? На вид и не скажешь. Хотя тут с возрастом вообще странно – Хелия вот, оказывается, мать Маро, а выглядит, как его старшая сестра.

- Ладно, дело давнее, это я поняла. А чего они вернулись-то? Знаешь?