– Сейчас отогреемся, – сказал Мони, стуча зубами и усаживаясь перед горой веток на колени.
С помощью магии наспех разожгли костер и, как только пламя поднялось, протянули к нему руки.
– Ветки тонкие, быстро прогорят, – заметила я.
– Скоро поищу побольше, – пообещал Мони. – Скоро. Немного посижу и поищу.
Я присмотрелась к Мони. И под солнечным светом отчетливо увидела синие губы на бледном лице, толстую царапину на узком подбородке и кровоточащий мизинец на грязной руке. Мони досталось не меньше моего…
Как только он поднялся и направился обратно к лесу, я подтянула к себе его рюкзак и принялась изучать содержимое. Нужно было подсчитать, что у нас осталось.
– Раздевайся. – Мони вернулся с охапкой веток потолще. Бросил их у костра, пару сразу закинул в костер. Забрал из моих рук тяжелое одеяло, которое я пыталась выжимать. – Все промокло. И вещи на нас тоже надо просушить. Нельзя ходить в мокром. Еще и ветер поднялся. Хорошо хоть, Линди зачаровала их. Могло быть хуже.
Здравомыслие подсказывало, что не время для застенчивости. Заболеть – значит, усложнить жизнь обоим. А у двоих и без того шансы на выживание резко снижались.
Оставшись в одной рубашке, прикрывающей все бесстыдство, развесила вещи на ближайшем дереве. Зачарование Линди должно ускорить просыхание. Полчаса – и все будет готово.
Мони не жалел размокшие сухари и мясо. Нарвав каких-то лопухов, разложил на них еду и позвал меня завтракать. Плотно поев, мы раскрыли чудом уцелевшую карту и пытались понять, где находимся. Ясно было, что искать надо рядом с рекой, но течение было сильное и, по словам Мони, он долго не мог нас вытащить на берег. Да и до этого мы пробежали очень много.
– Поищем ориентиры в пути, – предложил Мони.
– Боюсь, я не особо разбираюсь в лесных пейзажах.
– Зато я разбираюсь. Будем двигаться по направлению к первому дому, как и договаривались с Райаном. – Он ткнул пальцем в карту. Я оттолкнула его руку, опасаясь что сохранившаяся краска на мокром пергаменте поплывет от прикосновений. Он, и без слов поняв мои опасения, обвел круг в воздухе над картой. – Сейчас мы где-то тут.
– Тогда я бы пошла сразу ко второму дому, – произнесла я. – Посмотри, в какие горы придется подниматься. А обходить будем неделями. Ребята нас попросту не дождутся.
– А сказала, что не разбираешься!
– Я в местности не разбираюсь, а в картах нормально.
– Хорошо. Пойдем ко второму дому.
– Так легко соглашаешься? – изумилась я.
– Райан поступит так, как поступила бы ты. Вы же с ним… – прикусил губу и, тряхнув лохматой головой, махнул рукой. – Ай, ну вас! Он будет ориентироваться по твоей логике. Наверное, только вы друг друга и понимаете.
Бормоча что-то еще себе под нос, поднялся и направился к развешенным вещам.
Мони возмущался долго и так противно, что мне стало совестно. Ко второму дому идти не меньше трех недель. И это в лесу, куда отправляют самых лучших студентов исключительно командой из пятерых. А мы вдвоем… Может, действительно стоит сделать крюк, дойти до первого дома, а если там не найдем ребят, то пойти по их следам?
Глядя, как Мони натягивает на себя высохшие штаны, прыгая то на одной ноге, то на двух, я направилась к нему. Приблизившись к дереву, пощупала свою одежду – сухая. Принялась тоже одеваться.
Как только отправились дальше, я начала предлагать:
– Мони, послушай, может, ты прав. Поступим, как ты хотел и как планировал Райан. Пойдем…
– Ну уж нет! – Он остановился и крепко стиснул лямки рюкзака. – Райан не ожидает, что ты пойдешь мне на уступки! И я хочу встретиться с ними, а не разминуться!
– Откуда ты знаешь, как подумает Райан? – взъелась и я. – А может, он будет уверен, что моя совесть съест меня живьем!
– У тебя совесть?! – повысил голос Мони. – Ты сама-то в это веришь?
– Ты меня бессовестной назвал?!
Я вскинула голову повыше и посмотрела в бесстыжие глаза. У меня в самом деле с пробуждения каша в голове, а стыд ни на секунду не отпускал. Сначала стыдно было, что висела на Мони, как беспомощная девчонка, потом, что ни с чем помочь не могла, кроме как вещи перебрать, а под конец – из-за принятого решения идти ко второму дому! То есть, заведомо зная об опасностях Мертвого леса, обрекла нас на долгий и трудный путь! И это у меня совести нет? Это я бессовестная?!
– Извини, Ори, – Мони вдруг потупился.
Ниже свесил голову.
– Ничего. – Я повела плечами и, не в силах смотреть на друга, отвернулась. – Это все нервы. Нам нельзя сейчас ссориться. Мы оба на взводе, поэтому все эти обвинения беспочвенны.
Мони кивнул и вздохнул тоскливо; на бледном лице выразительно проступили скулы. Я тихо продолжила:
– Возвращаться к первому дому опаснее. Риск выше, что разминемся. Зато во второй дом, скорее всего, придем первее. Там и дождемся ребят.
– Да, – согласился Мони и возобновил путь.
К счастью, местность радовала жизнью и изобилием. Запахи лесных цветов витали в воздухе, несмотря на ветер. Высокие деревья росли редко, позволяя солнечному свету беспрепятственно согревать землю. До самого обеда нам не попалось ни одной нечисти. В обед пришлось отбиться от агары. Бледно-желтая – менее ядовитая, чем оранжевые представители этого рода, – молодая, неопытная, она не создала особых проблем. Однако даже после короткого, легкого боя, мы осознали, что силы нужно восстанавливать. Пока это только одна агара, но кто знает, что нас ждет впереди.
– Будет плохо, если не поем мяса, – предупредил Мони, перематывая свежий порез на ладони и разглядывая труп хищницы. – Мне нужно поддерживать кровь в порядке, иначе искра может капризничать.
Он выглядел бодрым, полон сил и энергии, но я верила ему. Бессонная ночь выдалась изматывающей, и мы оба прилично ослабли.
– За все время пути ничего подходящего из растительности мне на глаза не попалось, – продолжал говорить он. – Давай отойдем подальше от этой заразы, сделаем привал и поставим силки.
Предложение меня устраивало, и уже спустя час-полтора мы сидели в засаде, ожидая, когда на зов моего артефакта, одного из немногих оставшихся при мне, прибежит дичь. Мони через некоторое время привалился плечом к дереву, а позже, крепко заснув, сполз на бугор, поросший мхом. Я его не будила, а чтобы самой не заснуть и не терять зря времени, вытащила из рюкзака дневник, бережно обернутый в кожу. В последние часы даже не вспомнили о нем и не подумали занести убитую агару на счет. Зевнув, я открыла последнюю страницу и едва удержала дневник в руках. Сердце екнуло, дыхание перехватило. Разве такое возможно?! Захотелось разбудить Мони, но глянула на безмятежно спящего друга и передумала. Цифра, которую отображал артефакт, спрятанный в конце дневника, изумляла. Я постучала по циферблату, поскребла его ногтем на всякий случай, но числа не менялись. Больше пяти тысяч!
И тут же, прямо на моих глазах, последние цифры изменились с семнадцати на двадцать два. Изменились! Меня охватил трепет, все внутри взбудоражено перевернулось, а на глазах проступили слезы. Ребята живы. Райан, Киви, Элания… Кто-то из них прямо сейчас поднес запасной сканирующий амулет к убитой нечисти. К какой-то мелюзге, за которую дали несчастных пять баллов. Знали бы они, сколько мы набрали всего лишь за эту ночь! Они, наверное, и не догадываются. А может, примерно, представляют, но через какую-то несчастную мелочь дают нам знать, что они живы. И с таким защитником, как Райан, они точно все целы и в порядке.
Шмыгнув носом, я принялась отвлекаться от мыслей о друзьях дневником. Рассматривала амулеты и артефакты, прочно вшитые в толстую обложку. Проводила пальцами по вязи заклинаний, выбитых на железной рамке. Все это в комплексе образовало сложный механизм. Луир Ко упоминал, что их мы будем изучать на последних курсах, когда окрепнут наши знания по простейшим артефактам. Но прошлым летом я наталкивалась в книгах на их описания. Хотелось разобраться с ними поскорее, но пришлось очень быстро отказаться от этой идеи. Между моими нынешними знаниями и тем, что было в тех темах, лежала огромная пропасть из незнакомых терминов, формул и схем.
