Из-за глупого минутного замешательства Марк потерял всё. Но самое страшное... Ведь в тот миг, когда он понял, что Эвона больше нет, в его сознании, где-то очень глубоко, появилась радость. Теперь его любимая была свободна. Ему самому было мерзко от этой радости, но избавиться от неё не получалось. Да и радовался он всё равно напрасно. Адарель умерла вместе с Эйвоном. Та женщина, что глядела на мир её глазами, была совсем другой, её он не знал, хотя хотел попытаться, но ему не дали и этой возможности.

Адарель просто исчезла. Сразу после того как менталисты забрали Мари.

Он зашёл к ней на следующий день, желая поддержать, провожать Мари он не рискнул, её новый взгляд пугал и заставлял ёжиться от ужаса, но поддержать ту, которую любил столько лет, он должен был, может быть не всё потеряно и рядом с ним, окружённая его любовью и благоговением она сможет стать прежней... Но ему даже не дали шанса. Когда он пришёл, дом был уже пуст. Продавать его приехал агент. Наняли его в столице, и о местонахождении клиентки он не нал ничего. На следующих же выходных Марк прочесал все гостиницы и таверны Эльрриона, но всё было безуспешно. Адарель словно растворилась во времени и пространстве. Навсегда.

С годами он начал понимать, что никогда бы не смог заменить ей своего погибшего друга, что она никогда бы не стала прежней и, может быть, это была даже хорошо, что призрак женщины, бывшей для него центром мира, исчез, но любить её, ту, какой она была, он не переставал. Марку до сих пор снились её лучащиеся счастьем глаза, развевающиеся на ветру золотые волосы и улыбка, та которую она никогда так и не подарила ему, та которая умерла вместе с Эвоном. Со временем эта любовь превратилась в глухую боль, но так и не ушла. Отчаянье и обречённость. Именно эти чувства вызывала теперь у него его застарелая хроническая болезнь.

Когда же он увидел Мари, нет не в первый раз, когда всех их больше занимала работа, тогда она была собрана и сосредоточена и больше напоминала отца, несмотря на явное внешнее сходство с матерью, а вот потом, когда он увидел её в домашней обстановке, радостную и счастливую, смеющуюся над шутками близнецов. Он тогда, кажется, просто застыл на пороге. Марку показал, что он бредит, что он сошёл с ума: тот же, уже забытый, но всё равно лелеемый в памяти, свет, та же улыбка, те же жесты. Адарель... На мгновение Марку показал, что он вернулся в прошлое. Но всё было реально, и Мари даже ответила на его симпатию, не оттолкнула, не сбежала... Нет, о том, что она может его полюбить Марк даже не смел мечтать. Он просто хотел погреться в забытом уже свете, хоть немного выразить свои накопившиеся чувства словами, поцелуями, объятиями... Он не хотел её обижать. Просто хотел излечиться. Перестать терзаться, мучиться от безысходности. Но всё это было бесполезно.

Мари была другой. Временами она безумно напоминала Эвона, и тогда Марка начинала терзать совесть и чувство вины. А иногда... иногда в ней мелькало что-то пугающее, то что заставляло обычных существ смущаться и испытывать страх в присутствии менталистов. Мари умела это прятать и сама смущала этой части себя, но это всё равно было. Боевой маг даже вновь достал один из оставшихся ментальных амулетов Эвона и активировал его. И самое главное... она не была слабой, в ней была именно та решимость, которой так не хватала самому Марку, и видя это, боевой маг терзался чувством зависти и несправедливости, зачем эти качества милой красивой девушке, ведь они ей только мешают нормально жить.

А потом... Марк сразу понял, что она прочла его, и даже догадывался, что именно, впрочем, специалист её уровня мог прочесть всю его память за пару минут. Сначала стало обидно, потом затопило чувство несправедливости, а потом... он увидел её глаза. Впервые они были искренни. Вот сейчас, вот в этот момент, она не играла и не притворялась, как делала это почти всё время. В этот момент с его глаз будто упала пелена. Он увидел всю ситуацию её глазами и понял, что его любовь к Адарель превратила его не просто в полное ничтожество и слабака, но ещё и мерзавца. Он не имел права обижать эту девушку. Она и так почти не видела детства, пережила такое, о чём лучше не думать, видела худшие пороки разумных существ, и то что она после этого всего лишь временами играет - это такие мелочи.

Марк хотел броситься к ней, вымолить прощенье, стать если не любимым, то хотя бы другом, но он опоздал. Как всегда. Она шагнула в воронку ТПК

А потом, потом он узнал о нападении, о том, что забрал её оттуда сам глава департамента на руках, что после этого он чуть не разнёс всё зальденовское отделение выясняя кто именно её отпустил. Маркус вспомнил её слова «Слухи о моём романе с ирром Рааэлем сильно преувеличены» Если бы преувеличены - преуменьшены. Герцог был не тем человеком, точнее полуэльфом, который будет так переживать из-за обычной любовницы. Это не он врал Мари. Врала она. Врала. Играла. Может быть даже всё время. И тот взгляд тоже был игрой. Другого объяснения просто быть не могло!

А потом Марк услышал о их свадьбе.

В ту ночь он просто напился. Один на один с собой. До невменяемого состояния. Впервые в жизни он вырубился лёжа на полу в обнимку с бутылкой.

Потом? Потом были безрадостные дни ставшие ещё более серыми и тоскливыми. Он был наркоманом, который после длительного воздержания отведал дурмана, нового, непривычного. Ему казалось, что этот «дурман» оставил его равнодушным, но всё было скорее наоборот. Её глаза, её запах, непослушные локоны волос, тихий смех, то как она наклоняет набок голову, когда слушает собеседника и растерянно теребит кончик косы, когда задумывается. Его лечение от любви к Адарель оказалось удачным, её он больше не любил. Вот только побочные эффекты от этого лечения оказались хуже самой болезни. Намного хуже. Тогда он мог хотя бы быть рядом, пусть в качестве друга, но всё же рядом, он грелся в её тепле, радовался тому, что она счастлива, теперь же...

Мари стало герцогиней, мало того - наследной, счастливой обладательницей приставки «ан» перед титулом, а он... Обычный неудачник, который только и может что рассказывать другим, как надо делать, сделать же что-то самому... У него не было даже шанса. Особенно теперь.

Мир вокруг него тускнел. Элира с Шером не находили себе места. Вся их БГ тоже переживала, костеря Мари последними словами, он же... Ему было всё равно.

Очередное совещание у принца. Инструкции, которых он толком и не слушал, просто молча согласился, и ночь. Тёмная, тихая, почти безветренная. Амулет одноразового ТПК и непонятный дом. Карта маршрута. Полуподвальное помещение и люди... существа... Слова складываются сами собой, механически, он даже не думает о чём говорит, а потом... Глаза. Её глаза. Сверкающие сейчас так же, как у Эвона. Прощение. Это всё чего он хочет и на что смеет надеяться. Только прощения.

А потом... Нити её магии проникают в его сознание, но он уже не противиться. Какая разница, когда и как она всё узнает. Марк никогда не думал, что можно любить кого-то и одновременно винить, осуждать, ненавидеть. Его любовь к Адарель была хоть и безответной, но светлой, эта же болезнь, она разъедала душу, причиняла боль, выворачивала на изнанку. И вдруг...

Облегчение.

Стало совсем легко. Маркус даже не мог поверить. Мир начал обретать чёткость, но прежде чем он успел хоть что-то понять, Марк заснул. Как позже выяснилось - навсегда.

Сон был... странным. Мешанина магических образов и картинок. Непонятные слова. Трудно объяснимые ощущения. А потом... Он услышал зов. Его звали, тянули, уговаривали. Настойчиво и громко. Даже не сомневаясь, что он придёт. Марк медлил. И вдруг... Приказ. Чёткий, уверенный и понятный. Проснуться и открыть глаза. Рефлексы сработали раньше, чем в его голову пришла мысль о том, что во сне не бывает приказов.

Тяжёлое вязкое пробуждение и... Боль. Марк всегда думал, что умеет терпеть боль, но такую... Невозможно было дышать, невозможно было думать, невозможно было существовать... В мире не осталось ничего. Только он и... боль.