Польский комендант все еще рассчитывал на что-то. Возможно, он хотел прорваться с остатками гарнизона на запад, к своим, а может быть, он надеялся на подход помощи от маршала Рыдз-Смиглы – теперь этого уже не узнает никто. Во всяком случае, генерал бригады Плисовский[115] погиб, разорванный на куски тяжелым мортирным снарядом, пробившим свод потерны, в которой накапливалось до роты польских пехотинцев. После гибели полковника оборону возглавил капитан Радзишевский[116] – ветеран двадцатого года, точно знавший, что ничего хорошего у красных он не найдет. В том далеком двадцатом он лично расстрелял человек тридцать пленных, и теперь самое лучшее, что его ожидало – заледенелые рудники Заполярья. Бессрочно. Ну, а в худшем случае его просто повесят – военные преступления не знают срока давности. Так что Радзишевский сдаваться не собирался…

– …Тадеуш!

Юный подпоручик вскинул два пальца к измазанной кирпичной пылью конфедератке и вопросительно посмотрел на командира.

– Возьми взвод пулеметчиков – ну, то есть то, что от него осталось, и не пропускай красную сволочь во двор Кобринского укрепления, пока мы готовимся к контратаке. Продержись хотя бы час. Сделаешь?

– Так есть! – подпоручик, гордый от сознания важности доверенного ему задания, бросился исполнять самоубийственный приказ бегом.

– Болек?

Пожилой поручик, ровесник капитана, поднял забинтованную голову:

– Тоже на смерть пошлешь? – безучастно поинтересовался он. – Валяй, пся крев, твоя власть.

– Болек, ты что?! Ты забыл, как мы гнали этих курв в двадцатом?!

– Не забыл, – вздохнул пожилой офицер. – И они, похоже, тоже помнят. И пришли получить по счету…

– Да мы… – капитан задохнулся от возмущения. – Да мы их… Да вот сейчас маршал приведет подкрепления и…

– Интересно бы узнать: откуда он тебе возьмет эти подкрепления? – спросил Болек иронично. – Родит? Высрет? Или ты, Вацлав, всерьез полагаешь, что сейчас прямо нам на головы посыплются французские зуавы и британские сипаи? – он вяло махнул рукой. – Опомнись, пан капитан! Ты еще не понял, что мы все сдохнем здесь, если твое ясновельможество не соизволит выбросить белый флаг и спасти хотя бы тех солдат, что еще живы?

– Это ты опомнись! – Радзишевский перешел на свистящий шепот. – Опомнись, и не смей распускать панические слухи! Кто перед нами? Грязные тупые большевики, безграмотные и необученные! И ты говоришь, что они нас победят?! Да бог не допустит такого позора!

– А-а-а… – протянул поручик и в его глазах промелькнул интерес. – Так ты, значит, ждешь, что сейчас за нас заступятся ангелы небесные, ведомые пресветлой королевой Польши? Ну-ну… – он лениво, словно нехотя, расстегнул кобуру и вытащил потертый, времен еще Российской империи, наган. Крутнул барабан и, не глядя на собеседника, спросил: – Ты много видел польских танков за эту войну? Лично я – две танкетки и четыре этих убожества, которыми мы заблокировали ворота. Да матка бозка, у нас в эту войну танков меньше, чем было в двадцатом! А русские танки ты считал? Вот я сбился на третьей сотне, но точно знаю: их здорово больше! Ты много видел наших самолетов? Я – три. Их как раз на моих глазах и сбили. Это не говорит в пользу большевиков: их было штук двадцать против наших троих, но с тех пор я больше не видел ни польских летчиков, ни польских самолетов. А красные самолеты бомбили нас сегодня утром. Впрочем, как и вчера. А может, ты видел наши тяжелые орудия? Лично я видел двухорудийную полубатарею «шнейдеров» сто пять миллиметров. И всё! Всё, курва мать! А нас с тобой два дня подряд гвоздили шестидюймовками! И самоходные шестидюймовки у них есть – мы сами видели их сегодня! Или ты, Вацек, считаешь, что большевики собрали против тебя все свои тяжелые орудия?! Ты льстишь себе, мой капитан!..

Радзишевский хотел было что-то возразить, но не успел. Со словами: «И вообще мне все это надоело» поручик быстро приставил револьвер к виску и нажал на спуск. Кровавые брызги попали капитану на лицо, и он машинально начал вытирать их платком. Это оказалось его последним осмысленным действием: через несколько секунд в каземат ворвалась штурмовая группа Московской Пролетарской. Разозленные потерями и гибелью товарищей, они не брали поляков в плен: их «милосердно» перекололи штыками…

ИСПОЛНИТЕЛЬНЫЙ КОМИТЕТ КОММУНИСТИЧЕСКОГО ИНТЕРНАЦИОНАЛА

ПОСТАНОВЛЕНИЕ

от 30 августа 1936 года

1. Награды Коминтерна (ордена и медали) учреждаются исключительно постановлениями Исполнительного Комитета Коммунистического Интернационала.

2. В соответствии со ст. 1 настоящего Положения Исполнительным Комитетом Коммунистического Интернационала учреждены следующие награды:

а) ордена: «Орден Всемирной Революции», «Орден Коммунизма»;

б) медали: медаль «Пролетарской солидарности».

3. Орденами и медалями Коминтерна награждаются отдельные граждане и общественные организации вне зависимости от государственной принадлежности, воинские части, трудовые коллективы, учреждения, предприятия Советских Социалистических Государств как за боевые подвиги, так и за любые заслуги перед Коммунистическим Интернационалом.

4. Каждая из перечисленных наград Коминтерна имеет свой статут, утверждаемый ИККИ.

5. В статутах орденов и медалей Коммунистического Интернационала указываются подвиги и заслуги, за которые производится награждение соответствующим орденом или медалью Коммунистического Интернационала, кто ими награждается, порядок ношения и лишения соответствующего ордена.

6. Одновременно с наградой награжденным выдается особая грамота.

7. Подробные описания наград Коминтерна утверждаются ИККИ.

8. «Орден Всемирной Революции» имеет одну степень; за совершение новых подвигов или за новые заслуги может производиться вновь награждение тем же орденом.

9. «Орден Коммунизма» и медаль «Пролетарской солидарности» имеют три степени, за совершение новых подвигов или за новые заслуги может производиться награждение той же наградой высшей степени.

10. Очередность награждения орденами и медалями Коминтерна не устанавливается. Коммунистическим Интернационалом награждаются достойные его орденов и медалей граждане или коллективы, независимо от того, награждены ли они каким-либо орденом или медалью Коминтерна за другие подвиги или другие заслуги.

11. Ордена Коминтерна носятся награжденными на левой стороне груди.

12. Кавалеры одной или нескольких наград Коминтерна пользуются правами и преимуществами, указанными в настоящем Положении.

13. Награжденным орденом Коминтерна выплачивается за счет Коминтерна ежемесячно: за первый орден – сумма, эквивалентная 30 рублям Союза ССР золотом, и за каждый последующий орден или его степень – сумма, эквивалентная 25 рублям Союза ССР золотом.

14. Награжденным медалью Коминтерна выплачивается за счет Коминтерна ежемесячно: за третью степень – сумма, эквивалентная 20 рублям Союза ССР золотом, и за каждую последующую медаль или ее степень – сумма, эквивалентная 15 рублям Союза ССР золотом.

15. Награжденные одним из орденов или медалей Коминтерна по их желанию направляются на работу в Советских Социалистических Государствах в первую очередь перед другими категориями безработных, но после лиц, имеющих одну или несколько наград Советских Социалистических Государств.

16. Дети награжденных одним или несколькими орденами и медалями Коминтерна принимаются во все учебные заведения Советских Социалистических Государств наравне с детьми рабочих и лиц, имеющих награды Советских Социалистических Государств.