1874 год заслуживает того, чтобы выделить его как один из дней рождения сегодняшней наркоиндустрии. Именно тогда английский химик С. Р. Райт «случайно синтезировал героин (диацетилморфин) путем кипячения морфина и весьма распространенного химиката — ацетона — в течение нескольких часов в колбе». [193]

Сегодняшняя ключевая роль Китая на мировом героиновом рынке обусловлена тем, что именно здесь производится подавляющее большинство из закупаемых преступными сообществами химических веществ, применяемых для превращения опиумной пасты в героин. Ассортимент этих химикатов варьируется от хлороформа и этилового эфира до соляной кислоты. Однако важнейшим компонентом процесса был и остается использовавшийся еще Райтом ацетон.

Путь Китая к сомнительной славе основного игрока на мировом героиновом рынке — печальная и даже отвратительная история о том, как некоторые из самых важных экономических процессов наложились на циничные внешнеполитические цели одной из самых могущественных стран в истории.

Рассказ о Наркотических войнах Китая следовало бы начать с первого крупного мирового наркокартеля — британского правительства начала XIX века. Именно правительство Британской империи, действуя через свое торговое подразделение — Ост-Индскую компанию, первым запустило опиум в мировой торговый оборот. Коммерчески мыслящие британцы сделали это для ускорения экономического роста империи и сдерживания инфляции.

Первоначально проблема Британии в торговле с Китаем заключалась в следующем: по мере роста закупок британскими купцами и торговцами китайского чая и шелка стремительно рос дефицит британского внешнеторгового баланса. Этот перекос оказывал серьезное давление на курс фунта стерлингов и раскручивал инфляционную спираль в экономике Британской империи.

Ее ответный удар по Китаю, нацеленный на выравнивание дефицита, по уровню жестокости и цинизма сделал бы честь любому современному наркокартелю. Британия начала завозить в Китай опиум, выращенный на полях своих индийских колоний. Несмотря на то что именно Китай позднее получил негласный титул «Опиумной империи», особенно удивляет то, что своего производства этого наркотика в те годы в Поднебесной практически не было.

Ужасающий эффект британского стратегического удара стал виден практически мгновенно. По мере того как миллионы китайцев «подсаживались» на опиумную трубку, торговый дефицит быстро превратился в профицит. Прибыли Ост-Индской компании взлетели до небес на волне того хаоса, который воцарился в китайской экономике, и того разложения, которому подвергся китайский народ.

Когда китайское правительство того времени попыталось запретить опиумную торговлю и восстановить порядок, на помощь наркодельцам были брошены военные корабли британского (а позднее — и французского) флота. За счет значительного превосходства в огневой мощи, количестве орудий и подготовке моряков они буквально смели с поверхности моря деревянный флот Китая. Именно в ходе этих «опиумных войн» Китаю было нанесено «национальное унижение». Согласно Нанкинскому договору 1842 года, Китай был вынужден уступить Британии контроль над Гонконгом и открыть для торговли с иностранцами пять портов: Кантон (Гуанчжоу), Шанхай, Нинбо, Фучжоу и Сямынь.

Но этим дело не закончилось. Самым отвратительным наследием «опиумных войн» стало то, как Китай среагировал на появление дефицита в торговле с Британией. Китайцы начали сами массово разводить опиум, фактически легализовав опиумную наркоманию в стране и превратив выращивание опиума в доходный бизнес.

Когда в 1949 году власть перешла в руки Мао Цзедуна, одним из его первых законодательных актов стал полный запрет на производство опиума и безжалостная борьба с его употреблением. Спустя три года этот чудовищный порок был практически искоренен, что стало одним из важных и несомненных достижений жестокого коммунистического режима. Однако нанесенный Мао удар по наркоторговле имел неожиданные последствия, столь же циничные, как последствия действий Британии в XIX веке. Производство и торговля опиумом сместились на юг, в район «Золотого треугольника» на пересечении границ Бирмы, Лаоса и Таиланда.

Сразу после войны героиновая торговля в «Золотом треугольнике» находилась под контролем остатков гоминьдановской армии генералиссимуса Чан Кайши, бежавших в Бирму в 1949 году от наступающей Красной Армии. С помощью ЦРУ эти эмигранты использовали доходы от продажи наркотиков для финансирования своей контрреволюционной деятельности, вписывавшейся в общую американскую стратегию «сдерживания Китая». [195] Однако по мере усиления власти Председателя Мао, гоминьдановцы стали использовать вырученные средства для зарабатывания себе средств на жизнь, и военные формирования плавно трансформировались в прекрасно организованные преступные сообщества. Сегодня их наследники вместе с вождями горных племен Бирмы, Лаоса и Таиланда контролируют китайскую наркоторговлю.

Конечно, роль ЦРУ в развитии наркобизнеса в Китае не ограничивалась только поддержкой беглых гоминьдановцев. В 60-х годах на ранних этапах вьетнамской войны ЦРУ использовало наркобизнес в рамках печально известной операции Air America для финансирования антикоммунистических партизанских формирований на базе лаосского племени Мон. Действия американцев привели к дальнейшей активизации наркоторговли в «Золотом треугольнике» и ускорили распространение наркомании в США за счет снижения цены и улучшения качества героина.

В 80-х годах ЦРУ точно так же оказывало содействие финансировавшимся за счет наркоденег действиям отрядов моджахедов против Советской Армии в Афганистане. После вывода советского контингента и последовавшего за ним прихода к власти движения «Талибан» в 1989 году посевные площади под опиумным маком значительно выросли. Однако в 2000 году мулла Омар запретил выращивание опиума в стране, и сырьевая база для наркоторговли значительно сузилась.

В краткосрочной перспективе запрет муллы Омара привел к росту производства мака в «Золотом треугольнике» и в других странах, например — в Северной Корее. Далее события развивались не менее драматично. На волне борьбы с терроризмом после 11 сентября 2001 года американские войска свергли власть «Талибана» и привели к власти так называемое демократически избранное правительство. Вслед за этим крестьянам вновь разрешили разводить мак. Это был способ заручиться поддержкой деревенских жителей и снизить накал повстанческого движения.

Сегодня урожай мака в Афганистане бьет рекорд за рекордом. Его выращивание в этой стране оказывает такое же влияние на мировой героиновый рынок, какое саудовские нефтяные запасы — на рынок энергоносителей. В то время как американские военные советники и воинские части гоняются за лидерами «Талибана», лазают по горным пещерам в поисках Усамы бен Ладена и попутно поют осанну прелестям новой демократии, афганцы с помощью импортированных из Китая химических веществ наращивают производство героина и отсылают его через каналы, предоставленные китайскими преступными сообществами в крупнейшие города западноевропейских стран и США. Как отмечается в докладе Интерпола, «постоянно возрастающая доля опиума превращается в морфин и героин в лабораториях внутри Афганистана, что позволяет уменьшить физический объем преступного экспорта и облегчает его поставку потребителям в Европе, Азии и на Ближнем Востоке». [196]