Субботний Питер был таким же суетливым и шумным, как в любой другой день недели. Все куда-то торопились, сигналили машины на светофорах, наглые пешеходы перебегали Невский чуть ли не перед капотами авто, вгоняя водителей в нервную дрожь. Совершенно не обращая внимания на людской муравейник вокруг, некромант дошел до галереи, в которой было пусто и тихо, и уверенно направился в ее дальнюю часть.

– Я к Кириллу, – небрежно бросил он встрепенувшейся администраторше, миловидной изящной блондиночке в белоснежной блузке с черными пуговицами и с идеально уложенной прической.

Останавливать его, конечно, не стали. Некромант открыл неприметную дверь, прошел узким коридором и уперся в тупик, в котором были еще три двери. За одной из них и находилась мастерская Кирилла Вересникова, того самого художника. Гость уже взялся за ручку, собираясь открыть и войти, как до него донеслись приглушенные голоса изнутри.

– …В какой срок? – Густой бас, говоривший с ленцой и одновременно требовательный, словно его обладатель привык отдавать распоряжения.

И они выполнялись беспрекословно и без обсуждения. Явно большая шишка какая-то.

– Если картина будет у вас, то около недели, если у того, кто изображен, – несколько дней. – А это уже художник, только куда подевалась мечтательная расслабленность? – Вообще, такие вопросы можно решить и по почте, я не люблю, когда дела обсуждаются вот так, почти на виду у всех!

Кирилл отвечал четко, даже жестко, с отчетливым недовольством в голосе, не мямлил и не переспрашивал. Некромант подобрался и замер, превратившись в слух. О чем это они говорили, интересно?

– Не рычи на меня, мальчик, – снисходительно отозвался посетитель. – Мы всего лишь разговариваем о моем заказе, за который я, кстати, тебе денег заплатил, и хороших. Когда его можно забирать? – уточнил невидимый клиент.

– Завтра к вечеру будет готово, – отозвался Кирилл сухо. – И не забывайте об условиях, как мы договаривались. Мне лишние проблемы не нужны. – Некроманту показалось, в голосе художника зазвучало предупреждение.

– Не забуду, не переживай, – с легким раздражением отозвался его собеседник. – Картину лишние люди не увидят.

– Хорошо. Тогда завтра забирайте заказ.

Некромант понял, что разговор завершен, бесшумно открыл одну из дверей и юркнул в темную кладовку, полную швабр, каких-то сломанных мольбертов и прочего хлама. Там еще остро пахло масляными красками, и ему пришлось задержать дыхание, чтобы не чихнуть ненароком. В коридоре послышались постепенно удалявшиеся шаги, и, выждав для верности еще несколько мгновений, некромант вышел обратно. Теперь он проявил вежливость, постучав, и зашел, только услышав с той стороны ответ. Кирилл сидел перед мольбертом и увлеченно рисовал какой-то пейзаж, и по его лицу невозможно было даже предположить, что только что он вел серьезный деловой разговор.

– Добрый день, – поздоровался некромант, словно в рассеянности обведя взглядом мастерскую.

Много мольбертов, уже готовых картин, стоявших у стен, но, к некоторому разочарованию, лицевой стороной внутрь. Что же такое рисовал этот Вересников, о чем спрашивал предыдущий клиент?

– А, здравствуйте. – Знакомая чуть смущенная улыбка мелькнула на лице художника, он отложил кисть, сфокусировав взгляд на посетителе. – Вы за портретом пришли? Так он завтра будет готов, к вечеру.

– Спасибо. – Некромант кивнул. – А можно глянуть, что выходит?

– Конечно, без проблем. – Кирилл слез со стула и подошел к столу, стоявшему в глубине мастерской у одного из широких окон с поднятыми жалюзи. – Вот, пожалуйста. Как-то так, за достоверность, сами понимаете, не ручаюсь. – Художник протянул некроманту портрет величиной с обычную тетрадь и развел руками.

Гость взял рисунок и с любопытством начал рассматривать. Алена вышла как живая, и его взгляд жадно скользил по тонким чертам лица, улыбке, тронувшей мягкие губы, а светлые, необычного платинового оттенка короткие волосы так и тянуло потрогать, ожидая встретить шелковистую мягкость. Некромант отчего-то не сомневался, что художник очень точно угадал, как сейчас выглядит девушка, и этот портрет ему поможет в дальнейшем. С ним и с локоном уже можно сделать гораздо больше, чем просто с волосками, и мужчина едва удержался от соблазна потереть в предвкушении руки. Незачем показывать художнику, насколько ему важен этот портрет, мало ли что. Привычка скрывать настоящие эмоции въелась в подкорку и стала уже образом поведения, чертой характера.

– Благодарю, очень даже ничего выходит, – похвалил мастера некромант. – Скажите, я могу обратиться к вам в будущем, если мне снова понадобятся ваши услуги? – Он положил портрет обратно на стол.

Всего на мгновение ему показалось, во взгляде Кирилла мелькнула настороженность и за обычной безмятежной маской художника слегка не от мира сего мелькнуло настоящее лицо мужчины. Но мастер тоже умел держать себя в руках.

– Конечно, обращайтесь, – согласился он. – Буду рад помочь.

А гость подумал, что ему теперь есть чем занять себя до завтрашнего вечера: найти информацию о второй, теневой стороне творчества Кирилла. Знание о слабостях или грязных секретиках других весьма помогает в жизни, мало ли, какая ситуация сложится. А может, этот художник будет еще полезнее, чем просто как автор предполагаемого портрета повзрослевшей Алены.

Выходные, дача Соколинских и Солодовых

По выходным Женькино семейство и семейство тети Светы в полном составе собирались на общей даче давно объединенных участков, на севере города, в Ольгино. Два больших дома, двухэтажная баня с бильярдом на втором этаже и комнатой отдыха с телевизором и баром, беседка для шашлыков, летом превращавшаяся в открытую, а на осень и зиму в крытую веранду. В углу большого участка – вотчина мамы и тети Светы, разнообразные клумбы с цветами, кусты роз и даже альпийская горка с небольшим журчащим водопадом. А в дальней части забора – калитка, за которой почти сразу начинался лес. Очень удобно, когда хочешь выгулять зверей, при покупке они специально выбрали место подальше от основного скопления домов и коттеджей, практически на отшибе поселка.

Женька приехал последним, в субботу утром, остальные рванули сюда в пятницу вечером. На участке уже развили бурную деятельность: в воздухе плыл умопомрачительный запах жарящегося мяса, он смешивался с тонким ароматом дорогого табака – отец Жени курил трубку. Раздавались голоса мамы и тети Светы, и время от времени к ним присоединялся Анин. Вспомнив эпопею с побегом и странное поведение младшей Солодовой, Лис поморщился, выходя из машины. Как себя с ней сейчас вести, он не представлял: вроде и выглядит уже не сопливой девчонкой, а вот поведение… Оставляет желать лучшего. Однако от беспокойных и неуютных мыслей его отвлекла появившаяся из-за дома мама.

– Женьчик, ну наконец-то! – Она всплеснула руками и широко улыбнулась. – Давай скорее, скоро шашлык будет готов! Жаль, что Алена не смогла. – Женщина вздохнула, а Соколинский отогнал мимолетную грусть, что его белая лисичка сейчас не с ним.

– Ничего, еще приедем, – отмахнулся он и бодро улыбнулся. – Так, где мое мясо?

Лис направился к веранде, окружавшей один из домов, к беседке на заднем дворе, пока мама исчезла в доме, и уже почти дошел до угла, когда ему навстречу вышла Аня. Она куталась в куртку с воротником из кроличьего меха, разрумянившаяся от свежего воздуха, с улыбкой на губах и блестевшими живыми глазами. Соколинский вдруг обратил внимание, какие они яркие, цвета бутылочного стекла. На несколько мгновений в разрывах между облаков мелькнуло солнце и зажгло в волосах Ани, цвета карамели, оранжевые искорки. Женька поспешно отвел взгляд, неожиданно почувствовав себя немного неуютно, и, как назло, теперь он смотрел на обтянутые светло-голубыми джинсами стройные ноги молодой лисицы. Очень даже ничего ноги, кстати сказать…

– Привет, – негромко поздоровалась Аня и остановилась в нескольких шагах. – Рада видеть. – И она протянула ему ладонь.