Джейн прекрасно представляла, как их пара смотрится со стороны: вылизанный пухлый мужичок, возраста вступления в тот самый кризис, о котором все говорят, и юная девица, допивающая уже второй бокал, чтобы было не так противно…
— Вижу, ты находишь отличное применение деньгам Максика, — прервал размышления Джейн мужчина и по-свойски заглянул под столик, рассматривая туфли девушки и прикидывая их стоимость. Действительно, Джейн сегодня была неотразима: классическое короткое черное платьице, подчеркивающее достоинства, не показывая ничего сверх дозволенного, светлые чулки, замшевые обувь и сумочка, легкий макияж и эффектно уложенные, якобы в беспорядке, темные волосы, которые в сочетании с чувственными, покрытыми светлой помадой губами, добавляли образу ту самую неотразимую сексуальность, никаким образом не граничившую с пошлостью.
— Ты тоже, — стрельнула она взглядом на часы продюсера, тот засмеялся.
— А ты девчонка не промах! Признаюсь, первое впечатление от твоей персоны было отвратным: смазливая провинциальная клуша в джинсах за десять баксов.
— Двадцать, — ляпнула Джейн и тут же стиснула зубы, соображая, что разница не особо-то и большая. Фред продолжал насмехаться, не скрывая предвзятого отношения. — Так, все, я ухожу, — попыталась она закончить этот идиотский разговор, не понимая, зачем вообще согласилась встретиться! Обсуждение идеи какого-то сумбурного бизнеса! Обсудить бизнес с Джейн? Что за бред!
— Погоди, — строго одернул Фред, кивая на секунду назад покинутый Джейн стул. — Садись, живо! — приказал он, устрашающе повышая голос. Девушка поймала на себе озадаченный взгляд официанта, стало очень неудобно за разыгранную Фредом сцену. — Я деловой человек и поверь, если бы дело не было важным, мне бы и в голову не пришло тратить свое время на тебя. Садись, садись — это в твоих интересах, девочка.
Джейн сузила глаза, но села обратно, схватилась за бокал, за которым собиралась прятаться от злобного продюсера, а иначе про человека, сидящего напротив, сказать никак было нельзя. Да что ему от нее надо? Уже неделю выпрашивал встречу, а теперь ведет себя так, будто это Джейн нечем дома заняться. Еще и Максу приказал не говорить ничего…
Фредерик сверлил взглядом, словно пытаясь прочитать самые сокровенные мысли девушки, вникнуть в ее желания и мечты. Мурашки побежали по спине, Джейн вдруг показалось, что ей не хватает воздуха, захотелось расстегнуть молнию и вдохнуть полной грудью. Девушка вновь отпила вина, незаметно, как ей казалось, поправила неглубокий вырез платья. Мужчина на минуту задумался и продолжил:
— Так что ты думаешь насчет моего предложения? — спросил он, не отрываясь от глаз девушки, ожидая ее первой реакции. Джейн поежилась:
— Я пока не слышала ни одного предложения, тебе надо проверить голову, — попыталась посмеяться, но бросила это занятие. Не ей смеяться над Фредом, он птица другого полета, это сразу видно. Коршун. И сейчас этот коршун выбирал, с какой стороны лучше вцепиться в несчастного жаворонка, чтобы захват оказался посильнее. Кажется, со стратегией он определился, откинулся на спинку стула, скрестил руки на животе, хитро улыбаясь:
— Хочешь сказать, ты понятия не имеешь, зачем я тебя сюда пригласил, и о чем хочу поговорить?
— В яблочко, Фред! — кивнула Джейн, все еще пытаясь разобраться в ситуации и проклиная себя за то, что согласилась приехать. И за то, что не ушла сразу. И за то, что до сих пор сидит и чего-то ждет.
— Не строй из себя дуру! Если ты сейчас же не начнешь вести себя, как разумный человек, наш разговор сию же секунду прекратится, — резко сказал Фред, словно отчитывая школьника за двойки. Такого Джейн точно не ожидала. Она ошарашенно смотрела на собеседника, хлопая ресницами:
— Речь пойдет о Максе? — склонила набок голову.
— В яблочко, Джейн! — повторил Фред ее фразу.
— Я внимательно слушаю, — Джейн добавила своему голосу строгости, задрала подбородок. На мгновение показалось, что она разговаривает со своим старым кошмаром Даффом, слава Богу, как она надеялась, оставшимся в прошлом. Нет сомнений, что сидящий напротив мужчина пойдет по головам, если ему это понадобится; внутри все сжималось от ощущения, что сейчас Фред собирается проверить на прочность головку именно Джейн. Что ж, такие люди — часть мира Макса, и пока девушка не прервет любые контакты с рокером, ей придется с ними общаться, при каждой встрече доказывая, что она не слабая, не ведомая и, черт возьми, способная постоять за себя. Раньше бы она добавила “и за Макса”, но эти времена в прошлом.
— Я долго наблюдал за нашим Максиком, вникая в его отношение к жизни и к тебе в частности. И знаешь, какие я выводы сделал, Дженни?
— Понятия не имею.
— Имеешь, еще как имеешь. Его карьера, его вдохновение, его способности созидать неотрывно связаны с вашими отношениями.
— Я тебя не понимаю, — усмехнулась она.
— Все ты понимаешь! — сорвался Фред. Джейн сжалась, втягивая голову в плечи. Он слегка улыбнулся, довольный произведенным эффектом и продолжил, уже спокойнее: — Я изучил материал, который он писал до встречи с тобой, во время ваших отношений и после расставания. И знаешь, что я понял, Джейн?
Девушка затаила дыхание, неосознанно приблизившись к мужчине, всем сердцем желая услышать ответ.
— Без тебя, он ноль, эмоциональный банкрот. Все, что он пишет, не думая о тебе, — изнасилование мозга, жалкая пародия на якобы переживания, — выразительно говорил Фред, делая паузы после каждой мысли, давая Джейн время осознать услышанное. — Я не знаю, как тебе удалось проникнуть так глубоко в его душу, но ты, черт возьми, там обосновалась весьма обстоятельно и, я бы сказал, очень надолго.
— Ты говоришь о песне, благодаря которой обратил на него внимание? — попыталась уточнить Джейн. Что за ерунду он несет?
— Я говорю обо всем, что он пишет, думая о тебе. Это шедеврально. Черт, когда он поет свои песни на сцене, рассказывая в них историю своей жизни, мурашки пробегают по спине. А рассказывает он только о тебе. Не о друзьях, не о героине, не о матери-шлюхе… Только о тебе. Обязательно приди как-нибудь послушать, и ты сразу поймешь, о чем я. Не сомневаюсь, такого Макса ты еще никогда не видела.
Девушка молчала, рассматривая содержимое тарелки.
— Джейн, — продолжал Фред, — он горит.
Джейн подняла голову.
— А пока он горит, — продолжал продюсер, — нам всем, стоящим вокруг, тепло.
— Я не понимаю, к чему ты все это говоришь. Что ты от меня хочешь?
— Я хочу, чтобы ты подкидывала дрова в топку, если позволишь продолжить такое сравнение. Я вижу, что он потихоньку остывает, начал путаться со своей врачихой… но я ей мозги еще вправлю, не переживай. Она у нас Максика не уведет.
— Врачихой? Ты про Хелен? Твою мать, Фред, я ничего не понимаю! Что тебе конкретно от меня надо?
— Конкретно сейчас мне надо, чтобы Максик дописал и исполнил на вручении наград MTV Music Awards новую песню про декабрь, которую пишет, умирая по тебе. Но в последнее время наотрез отказывается ей заниматься. Ты должна вернуть ему вдохновение.
— А как же альбом? Хочешь сказать, им нечего спеть на МТВ?
— Парни споют одну из песен альбома сразу после вручения нам наград Прорыв года и Лучший альбом, но я выбил, и это было сложно, возможность исполнить бонус, что-то совершенно необычное, не влезающее в рамки программы. Мы должны всех поразить, Джейн, это шанс, который нельзя упускать. Весь мир будет смотреть этот канал, понимаешь? Весь мир!
Джейн вспомнила мечты Макса стать мировой звездой, известным в каждой стране, гастролирующим по всей планете… Боже, как же он близок! И так быстро, меньше, чем за год!
— Я вижу именно эту песню, — продолжал Фред, — ничего более трогательного в жизни не слышал. Джейн, я присутствовал на ее репетиции — это нереально, просто нереально. Парень плачет, когда поет. Ты себе можешь представить, чтобы Макс плакал?
Джейн пораженно покачала головой.
— Даже у меня все внутри трепещет, хотя я давно уже живу по правилу: спасает не любовь, а секс и рок-н-ролл (из песни Ляписа Трубецкого — прим. автора). Чего и тебе советую, кстати.
