Когда он поднял глаза, Джейн, отказываясь читать в них ответы, указала пальцем на телефон. Макс торопливо снял блокировку, на секунду замер, пораженно изучая картинку и… со всей силы запустил им в стену, разбив на мелкие кусочки, пнул обувь, брошенную у порога, в том числе и ее туфли, и несколько раз с грохотом припечатал кулаком по входной двери. Все это случилось так быстро и неожиданно, что Джейн не смогла бы точно воспроизвести последовательность вышеописанных действий. Она испугалась, сжалась в комочек, натянув одеяло по шею, задрожала, и несколько секунд с ужасом таращилась на него, ожидая, что достанется и ей. Но Макс только опустил глаза, трясущимися руками натянул джинсы, первую попавшуюся майку, несчастные кеды, которым тоже досталось, прямо на босую ногу и вылетел из комнаты, хлопнув дверью. Сбежал. Опять. Как всегда.

Джейн зарыдала, даже не так, она закричала, зажимая ладонью рот, слез не было, был неестественный, дикий крик. Дрожащие губы зашептали “все правда, это все правда”! Все зря… Она еще раз вскрикнула. Быстро спрыгнула с кровати, распахнула дверцы шкафа, дернула за край походной сумки, которая пряталась в самом низу, прикрытая коробками с обувью. Сумка не поддалась, Джейн дернула сильнее, еще и еще, пока не отлетела вместе с трофеем на середину комнаты, приземлившись на пол и больно ударившись о спинку кровати. С минуту она так и сидела, разглядывая получившийся бардак, потом вскочила и принялась, как попало запихивать в нее вещи. Белье, шмотки, пульт от телевизора, зубную щетку, шампунь… что еще? Джейн пораженно уставилась на пульт, мешающий застегнуть молнию, и пару минут не могла переключить внимание ни на что другое, наконец, отбросила в сторону и все-таки застегнула сумку. Ноутбук, зарядка для телефона… Боже, тут столько ее вещей — Джейн растерянно огляделась — нужно грузовик нанимать. Она натянула спортивные штаны, майку, кроссы и выбежала из комнаты.

В этот раз она не плакала в такси, не хотелось. Было просто пусто, будто всю ее душу высосали, забыв заполнить пустоту чем-то другим, как тот шарик, который потом выкинули, игре с которым Джейн нашла занятия поинтереснее, несмотря на его преданность. Она отстраненно смотрела из окна машины, иногда нервно хватая воздух и впиваясь ногтями в ладонь, доказывая, что все еще может чувствовать что-либо.

— Вы сильно изменились, — сказал водитель, не отрывая напряженного взгляда от дороги. Джейн прищурилась и узнала в седовласом мужичке того самого таксиста, везшего ее в первый раз, более полугода назад.

— Так заметно? — проговорила девушка. Он стрельнул взглядом в зеркало заднего вида.

— Вы повзрослели.

— Скорее состарилась и умерла, — мрачно пошутила она. Таксист не понял: это своеобразный черный юмор или… что это? Он еще раз взглянул в зеркало, пытаясь поймать ее взгляд.

— Думаете, некоторых жизнь ничему не учит? — спросила Джейн, мужчина неопределенно пожал плечами, вроде как не знает. Просто ему плевать. Джейн тоже на него плевать. На всех плевать. Этот жизненный урок она не забудет никогда.

В записке было всего три простых вопроса:

Ты изменил мне?

Ты сам позвонил Даффу?

Ты предал мою веру?

***

Джейн замерла на пороге родительского дома, прижимая к себе тяжелую сумку, и исподлобья глядела на родителей, изредка моргая. Отец прищурился, внимательно рассматривая дочь, мать, нервно сцепив пальцы, нерешительно замерла за его спиной. Пару минут длилось молчаливое противостояние, участники которого занимали боевые позиции у противоположных стен комнаты, словно два вражеских лагеря, пытаясь понять чувства и мысли друг друга. Наконец, Джек тепло улыбнулся и широко раскрыл объятия, и Джейн, выронив сумку и подбежав, упала в них. Слез по-прежнему не было, не было и слов. Джейн прижималась к своему самому близкому человеку, и ее трясло, просто трясло крупной дрожью. Мать тоже подошла, погладила плечи дочери, поцеловала в макушку. Так они и стояли втроем, обнявшись, боясь разрушить торжественность момента.

— Мы очень скучали, родная, — ласково проговорил отец. Джейн отодвинулась и посмотрела ему в глаза, будто не веря. Она ждала, что он будет кричать, влепит эту несчастную пощечину, которую так красочно воображал ее мозг, да у нее уже щека горела, готовая, ожидающая отцовского гнева. Ну давай, давай! Начинай! Она будет только слушать и соглашаться. Она заслужила. Он молчал, а его глаза выражали такую теплоту и ласку, что у Джейн защемило сердце. Как она могла подвести его??

— Ты был во всем прав, папа, — подавлено проговорила она, уже понимая, что он не будет ругаться. Он все знал, черт, он знал, что именно так все и будет, как только увидел номер Макса в ее телефоне. И уже простил. Заранее. Он пытался ей объяснить, да все пытались… только она не желала слушать. “Вы не понимаете” — она никогда больше не скажет эту фразу.

— Мне очень жаль, — проговорил он, поглаживая по голове.

— Можно мне вернуться?

— Твоя комната ждет тебя.

***

Вскоре Джейн поступила на дневное отделение местного педагогического Университета.

***

Через месяц обнаружила в почте письмо, с прикрепленной записью новой демо.

(прим. автора — когда писала главу, думала о Linkin Park — In Pieces).

Она слушала целый вечер, включая запись снова и снова, по кругу. Ему все-таки удалось пережить сильнейшие эмоции и передать их слушателям, миссис Шеллер бы одобрила, наверное.

Слушала и плакала, наконец-то слезы появились. Боль, ярость, обида, злость вновь накрыли с головой, унося в пучину жалости к себе и ненависти к нему. Макс все-таки дописал эту чертову песню и прекрасно исполнил. Благодаря ей рокеру предложили очень выгодный контракт, он уехал в Нью-Йорк.

Linkin park — Somewhere I Belong (*Там, где моё место)

I wanna heal

I wanna feel

What I thought was never real

I want to let go of the pain I felt so long

Erase all the pain till it’s gone

I wanna heal

I wanna feel

Like Im close to something real

I want to find something I’ve wanted all along

Somewhere I belong

(*Я хочу вылечиться,

Я хочу почувствовать то,

Что мне всегда казалось ненастоящим.

Я хочу отпустить боль, которую чувствовал так долго.

Я хочу навсегда отпустить эту боль.

Я хочу вылечиться,

Я хочу почувствовать,

Что я близок к чему-то настоящему.

Я хочу найти что-то, чего я всегда хотел -

Там, где моё место.)

Макс как никогда тянул резину.

Он в сотый раз проникнул своим языком в ее рот, слегка лизнул и отстранился. Еще раз. И еще. Да не хрустальная она, можно грубее! Намного грубее! Джейн потянулась к нему, впиваясь в губы, но он отодвинулся дальше, куда она уже не смогла дотянуться. Она мучительно застонала, но позволила ему снова перехватить инициативу. “Ну же, любимый, активнее!” — хотелось шептать ему на ухо. Он удивленно улыбнулся, наблюдая ее нетерпение, провел тыльной стороной ладони по щеке и снова легонько поцеловал. Джейн попыталась лизнуть в ответ, но не успела, он опять отодвинулся. Все тело адски горело и трепетало, оно хотело продолжения! Ее тело прекрасно знало, как нужно вести себя рядом с Максом. Мозг давно уже отключился и лишь отстраненно наблюдал за происходящим. Она бы все отдала, лишь бы он потрогал ее сейчас, но Макс лишь крепко держал ее запястья за спиной, чтобы девушка не пыталась обниматься первая. А она бы пыталась, еще как пыталась! Ее пальцы давно бы уже были в его штанах, но… Он нежно коснулся губами шеи, она вздрогнула и попыталась придвинуться ближе. Повторил поцелуй с другой стороны, потом опять в губы. Боже! Даже в их первый раз он был решительнее… да не то слово, насколько он был решительнее! Что это за пытка такая? Разве он не видит, что Джейн уже готова? Ко всему! Лишь бы с ним! Видимо не видит, потому что продолжает жестоко дразнить, еле касаясь искусанных от нетерпения губ.