– У нас слишком мало времени, – повторяет Калипсо тихим, опустошенным голосом. – Нужно торопиться.

Ненависть и противоречивое непонимание иссякают. Я гляжу на богиню с недоверием.

– По-моему, слишком ясно, что мы не станем доверять тебе, – стальной голос Аннабет заставляет вздрогнуть.

Я оборачиваюсь к своей Воображале и не в первый раз замечаю: в этом человеке не осталось ни намека на прежнюю Аннабет – грубую, но заботливую, строгую, но ласковую. Серые круги под грозовыми глазами отдавали голубизной проступивших вен. Руки сжаты в кулаки, а зубы, время от времени, скрежещут от приступа ярости. Чейз напряжена до предела. И я очень сомневаюсь, что бессмертие поможет богине.

– К Арго, – вмешивается Джейсон. – В одном она права, Аннабет – у нас нету времени. Если это проделки Зевса, единственное, что мы можем сделать…

– Оставаться на острове! Барьер защитит нас!

– Аннабет, три дня, – вмешивается Хейзел.

– Мы погибнем в бурю. Корабль не продержится ни на плаву, ни в воздухе.

– Я смогу воспользоваться магией и скрыть наше местонахождение, но это лишь собьет богов с толку. В запасе не больше получаса, – голос Калипсо звучит едва-едва, словно она действительно извинялась.

– Выдвигаемся. Я дождусь Нико и Беатрис, – вмешиваюсь я, когда Аннабет пытается оспорить слова богини. – Если это был Гелиос, и то, что Беатрис его дочь – правда, то это был самый бездумный поступок, на который ты только была способна.

Миндалевидные глаза уставляются на меня ни то с укором, ни то с обидой. В ней не угадывается та девушка, которая должна была остаться в моей памяти навсегда. В груди зияет дыра, заполняемая страхом и отчаяньем, и речи о глубинных, романтических чувствах и быть не может. Все уже решено за нас: Аннабет отказалась от меня. А Калипсо… Калипсо станет хорошей историей моей не сложившейся жизни.

– Перси, – начинает Джейсон, когда Пайпер оттаскивает Аннабет в сторону, – ты уверен, что мы поступаем верно?

Верно ли?

Я слишком часто задавал себе этот вопрос. Но кроме нас некому спасти мир, некому побеспокоится о будущем нашей вселенной, потому я киваю головой и хлопаю друга по плечу.

– Если мы выживем, с меня пиво, – ухмыляюсь я.

– Я запомнил, – кивает Джейсон и уходит прочь.

Анаклузмос удобно ложится в руку, по – знакомому щелкнув перед тем, как серебро сверкнуло в лучах молний. Это привычно. Это уже нормально. Особого прилива сил и бодрости как прежде меч уже не дарил. Вспоминая, сколько крови, сколько тварей полегло из-за него, и желание сражаться отпадало само собой.

На пляже никого. Молнии, ударяясь о купол, высвобождали жуткий, оглушающий звук битого стекла. Складывалось ощущение, что Зевс просто не в силах снять заклятие, что наложил сам. Уничтожить нас. Уничтожить всех нас. И плевать на Беатрис. На ее брата. На нас самих. Разбирать по полочкам то, что уже давно ясно стало традицией – им плевать, и это не просто слова. Но только мы можем изменить ход событий, и в этом есть некая ирония. Все спасение человечества заключено в руках семнадцатилетних подростков, и это похоже на не слишком удачный анекдот, рассказанный уже не в первый раз.

Ветви лиан, пальмы, ветвистые деревья – все это гнется, трескается и вырывается с корнем, поддаваясь жутким, завывающим порывам ветра. Мои друзья чуть в отдалении, но из-за песчаной бури, поднявшейся на пляже, я не могу разглядеть их. Песок попадает в глаза, добирается будто до самых легких, и я задыхаюсь в приступах дерущего кашля. Где Беатрис? Где Нико?

Ди Анджело защитит ее. Он точно защитит ее. Вот только страх ледяной змейкой заползал в душу, и я не мог не сдержать крик, сорвавшийся с моих губ, прежде, чем я успел заметить несколько теней, появившихся на пляже:

– Беатрис!

Ноги сами несут меня к ним, а тело сопротивляется ужасающим порывам ветра, что ударяют в грудь. Вот только это не Нико, как и не Беатрис. Прежде, чем мантикора успевает обернуться, я уже пригибаюсь к земле. Монстру не страшен поднявшийся ураган и потому он окажется рядом со мной за считанные секунды. Следом за ним еще несколько таких же громадных теней. Насчитываю пять мантикор, когда где-то впереди раздается жуткий, знакомый вскрик Аннабет:

– Перси!!!

Нужно решать. И решать быстро. Броситься к кораблю и бросить Би, или остаться на берегу и быть растерзанным тварями? Выбор не велик и в любом случае ведет к смерти. Беатрис. Би. Как я могу бросить ее? Как могу оставить здесь и сейчас? Но тело уже приняло решение.

Я оборачиваюсь и несусь вперед, подгоняемый порывами ветра. Ноги пружинятся от земли, но утопают в рассыпающемся песке. Где-то над головой повторяется треск стекла, и я поспешно закрываю голову руками, в надежде, что осколки не вопьются в кожу. Но ничего такого не происходит. Вместо этого на кожу попадает влажные капли ледяного дождя. Барьер дал трещину. Еще несколько мгновений, и он будет уничтожен совсем.

– Перси скорей!!! – голос Аннабет наполнен ужасом.

Родная. Знакомая. Любимая Аннабет. Понимание того, что она по-настоящему переживает за меня, согревает в душе что-то отмершее и забытое, но, несомненно, значимое.

– На корабль! Живо! – в надежде, что она услышит, кричу я.

Мне нельзя бросать Беатрис. Я не могу потерять еще одного близкого мне человека. Точно так же, как я не могу потерять ди Анджело. Чтобы там ни было, как бы сильно он ненавидел меня – я должен ему. Обязан собственной жизнью, жизнью моего Карманного Солнца. Нужно лишь дать надежду Чейз, лишь сделать вид, что я бегу к ним навстречу, а затем свернуть в лес, отвлекая мантикор. Опасность того, что твари могли разделиться и броситься вслед Арго-II оставалась, но я, в конце концов, лидер поиска, а значит, лакомый кусочек для любого монстра.

В это мгновение где-то сбоку раздается вскрик. Я машинально оборачиваюсь и замечаю испуганное лицо, искаженное гримасой ужаса. Нико отражает удар в последний раз. Меч выпадает из рук. Стигийская сталь не спасла его. А затем – тьма. Она окутывает их плотным коконом, словно туман. Беатрис и Нико исчезают так же быстро, как и появились. Нет, Нико даже не ранен. Не пострадал, успел призвать тени. Возможно, они уже на корабле. И эта мысль заставляет меня ускориться. Когда песчаная буря расступается, а я уже замечаю испуганное, испачканное лицо, позади раздается вой мантикор. След потерян, а это значит, что у нас есть немного времени. Цепляюсь за канатную лестницу, поднимаясь вверх.

– Ты, – Аннабет хватает меня за шкирку, буквально втаскивая на корабль. – Не смей больше этого делать!

– Делать что? – непонимающе спрашиваю я.

– Я видела, ты хотел кинуться вглубь острова, – ее взгляд прожигает до мозга костей.

– Где Нико? И Беатрис? – спрашивает Хейзел, прерывая наш разговор и свешиваясь с перил. – Я думала, ты ждешь их?

Радость от странного, по-своему, заботливого поведения, иссякает. Я мгновенно шагаю вперед к Аннабет.

– Они должны быть здесь. Я видел, как мантикора напала на них. Они вовремя переместились по теням.

– Перси…– серые глаза раскрываются от ужаса.

– Нет, они должны быть здесь. Спуститесь на нижнюю палубу, – вмешивается Лео тут же.

– Перси…

– Проверь, Аннабет. Лео прав.

– Перси, – ладонь Чейз накрывает мою, когда я уже собираюсь ринуться в каюту ди Анджело. – Их нет здесь. Мы должны отправляться.

Но тепло ее руки не согревает. Глаза не дарят радости. А гримаса боли разрывает внутренности на куски. Аннабет права.

– Если с ними все в порядке и они живы, то мы не можем задерживаться на острове. Осталось всего три дня, а мы должны добраться до Финикии, к храму Гелиоса…

– Нет, – вмешивается третий женский голос.

Калипсо выглядит уверенной, но даже я в сложившейся ситуации не рискнул бы спорить с Аннабет.

– Мы должны попасть на Олимп, – говорит она самую безумную вещь в мире, но следующие ее слова окончательно сбивают меня с толку: – Попасть к Вечному Огню.

Я уже открыл было рот, чтобы оспорить ее слова, но Калипсо хватает меня за руку и произносит уверенным голосом: