Глава восьмая
Вечером в кабинете Валентина, над диваном, висела та же большая фотография, запечатлевшая свадьбу Анюты и Валентина, только в углу рамки был прикреплён большой чёрный бант.
Сидя напротив Елены Дубинский рассказывал ей.
– … Я немного отстал, самого столкновения не видел, только услышал грохот. Они столкнулись с самосвалом, тот был нагружен бетонными плитами и превратил «Мерседес» в гармошку. Его разрезали, чтобы их вынуть. Смерть была мгновенной. Отец успел прикрыть маму своим телом, но это не помогло. «Мерседес» стал для них катафалком.
Елена оглушённая этим несчастьем, была подавлена и растеряна.
– Как мне теперь жить. Лучше бы я была с ними в машине!
Дубинский замахал руками.
– Не говори глупости! Ты должна жить и радоваться жизни, чтобы не огорчать папу и маму, ведь они сверху, оттуда, – он пальцем указал на небо, – наблюдают за тобой. Ты должна продолжать папино дело: он завещал тебе всё своё состояние, всё имущество, движимое и недвижимое, и весь бизнес.
– Господи, я же в этом ничего не смыслю!
– Не волнуйся, я возьму на себя контроль за бизнесом и буду тебя постепенно вводить в курс дела. И ещё: чтоб ты не оставалась одна, я успел поговорить с одинокой пожилой украинкой, которая мыкалась по съёмным квартирам, зарабатывая на пропитание уборками в богатых виллах. Я предложил ей переехать к тебе, стать домоправительницей и вести хозяйство. Она радостно согласилась. Зовут её Таисия Богдановна, она чистоплотна, аккуратна, очень вкусно готовит – я недели две пользовался её услугами. Когда она придёт, покажи ей всё ваше хозяйство – и к ужину у тебя уже будет очень вкусная еда. – Он глянул на часы. – Мне пора, я должен проконтролировать подготовку к похоронам.
Встал. Она поднялась следом. Он погладил её по голове, потом положил обе ладони ей на плечи.
– Моя девочка, это – огромная потеря. Но ты не сирота: пока я жив, у тебя есть отец!
Прижал её к себе, секунду постоял так, резко развернулся и пошёл к выходу.
Таисия Богдановна оказалась чистоплотной, аккуратной, тактичной и не назойливой, очень вкусно готовила. Она жалела Елену, относилась к ней по-матерински, помогая прийти в себя после тяжёлого горя.
Как-то за ужином Елена спросила её:
– Что вас подтолкнуло на переезд в Россию? В чужую страну, в немолодом возрасте – это же не легко?
– Муж без отключки пил, не сдюжила.
– Сколько вы с ним прожили?
– Двадцать пять годков.
– Столько терпели?
– Жалела. Человек он добрый. И несчастный. Мечта у него была выучиться на актёра. Батька не дал, мол, это не профессия, мужик должон уметь заработать, поэтому заставлял его играть на аккордеоне. Они жили в деревне под Черновцами. В хате была русская печь. Отец сажал туда Стёпу, моего будущего мужа…
– Куда сажал? В печку? – в ужасе спросила Елена.
– В неё. Закрывал заслонку и ждал. Когда печь нагревалась, Стёпа начинал стучать, мол, выпусти. Отец спрашивал: «Играть будешь?» – «Нет, – отвечал Стёпа». – «Тогда ещё чуток погрейся». Когда становилось жарко, Стёпа кричал: «Буду, буду!», батька выпускал его и заставлял играть. Так и выучил. Он на свадьбах играл, на похоронах. Зарабатывал неплохо, но пил, много пил… Как-то был в Черновцах, пошёл в театр, на артистов поглядеть, а я там билетёром работала, мы познакомились, полюбились, и он ко мне переехал. Но и там уходил в запой, всё чаще и чаще… Вот я и не сдюжила, удрала, куда подальше…
– Бедненькая! – посочувствовала Елена. – И детей у вас не было?
– Не хотела рожать от алкоголика.
– Свёкор ваш понимал, что сыну жизнь искалечил?
– Не думаю. Он сам от своего батьки профессию получил, тоже нелюбимую. Дед Стёпы был хорошим портным, обшивал всю деревню, ну, и сына учил швейной машинкой пользоваться. А тот мечтал на инженеpa выучиться, но батька не пустил и к своему делу приспособил. Когда умер, все мужики всё равно к свёкру шли костюмы шить, тогда ведь купить негде было, он не отказывал, так и втянулся. Портным был не дюже добрым, можно сказать, посредственным. – Она вдруг рассмеялась. – После смерти отца у него осталось только одно лекало двубортного костюма, вот он только их и шил, вся деревня ходила в двубортных костюмах. Приходили на собрание, как на дипломатический приём.
Теперь уже рассмеялась и Елена. Поднялась, подошла, обняла Таисию.
– Я очень вам рада!.. Вы меня научите готовить настоящий украинский борщ?
– И пампушки с чесноком, и вареники с вишнями!.. Кстати, сейчас вы их спробуете, – сообщила Таисия и направилась в кухню.
Глава девятая
В актовом зале периодически звучали аплодисменты – там выпускникам экономического факультета вручали дипломы. Обладатели их, счастливые и радостные, выскочив из зала, присоединялись к группе выпускников, образовавшей круг, внутри которого, размахивая дипломами, победно танцевали свежеиспеченные специалисты. Окружающие аккомпанировали им, ритмично хлопая в ладоши.
Из зала, с дипломами в руках, вышли Григорий и Амиран.
– Ну, дожили!
Обнялись.
Услышав хлопки и увидев танцующих, Григорий схватил друга за руку.
– Пошли! Исполним обет!
– Какой обет? – удивлённо спросил Амиран.
– Забыл? Эх, ты! Девичья память! Мы же на первом курсе все поклялись, получив диплом, станцевать победный танец.
Амиран хлопнул себя по лбу.
– И вправду, забыл – ранний Альцгеймер!.. Пошли, спляшем.
Они протолкнулись в круг. Внутри круга старательно вытанцовывал кудлатый парень. Окружающие так же старательно ему аккомпанировали хлопками.
– Что за танец? – поинтересовался Амиран.
Кудлатый, завершив танец, сообщил:
– Наш народный белорусский: лявониха!
Амиран прыгнул в круг и объявил:
– Наш народный грузинский: лезгинка!
Лихо выдал несколько па под аккомпанирующие хлопки и тонизирующие крики «Асса!». За ним в круг ворвался Григорий. Объявил:
– Наш народный русский: трепак!
Заплясал с выкрутасами, переходящими в лихую присядку.
Оттанцевав, они вышли из круга, пошли по коридору. Амиран, не скрывая своего восхищения, воскликнул:
– Не знал, что ты так умеешь!
– Забыл? Я же посещал курсы народных танцев. Но ты тоже здорово выдал! Где-то учился?
– Зачем? Мы, грузины, выскакиваем из чрева матери, уже танцуя лезгинку. И лезгинкой отмечаем все события в жизни, и радостные, и печальные.
Григорий резко остановился.
– Это замечательная традиция! Возьмём её на вооружение.
– То есть? Не понял.
– Объясняю. Мы решили, получив дипломы, идти к Елене, делать предложение и требовать ответа. Так?
– Так, – подтвердил Амиран.
– Для кого-то из нас её ответ станет праздником, так?
– Так, – снова подтвердил Амиран, всё ещё не очень понимая, куда клонит его друг. Почувствовав это, Григорий разъяснил:
– Если она выберет тебя, ты на своей свадьбе станцуешь лезгинку, если меня – я на своей свадьбе буду отплясывать трепака.
Амиран хлопнул его по плечу.
– Хорошая мысль, но только наоборот: если у меня будет свадьба – ты выдашь лезгинку, если у тебя – я спляшу трепака! Это будет подарком каждому из нас и подтверждение, что мы, независимо от её выбора, остались друзьями!
– Согласен, отличная идея! Только научи меня танцевать лезгинку.
– А ты покажи мне пару выкрутасов трепака.
– Пожалуйста. Могу прямо сейчас.
Григорий показал ему несколько па, Амиран старательно повторил. Затем, став на носочки, продемонстрирвал другу лезгинку – теперь за ним повторил Григорий. Проходящие мимо студенты прокоментировали:
– Пошли сольные выступления.
Глава десятая
Аделаида сидела в кресле, смотрела какую-то передачу по телевизору. Несмотря на болезнь, она по-прежнему была элегантна, причёсана, подкрашена.
