Толстенькие девушки за соседним столиком уже открыто разглядывали и обсуждали их компанию. Катя наклонилась к Игорю, зашептала горячо и виновато:

— Солнышко, честное слово, я Вичку предупреждала, чтоб его не звали! Но мальчик же не понимает человеческих слов.

— Кто?

— Алекс! Ну Леша! Ты же в курсе, у них… ну, было с Измайловым. Еще когда ты жил на Сицилии. Ничего серьезного, конечно же! Только мальчик намечтал себе большую светлую любовь.

— И что, ты в метро так ехал? — поинтересовалась у накрашенного парнишки Наташа.

Резким движением тот откинул челку с глаз:

— Я не езжу на метро. Меня не интересует трудоустройство в подземных переходах.

Юра сел, по-хозяйски обнял Алевтину:

— Чё я пропустил?

— Главное звено в пирамиде эволюции, — пробормотал довольно внятно Алекс, продолжая изучать меню.

— Все пропустили меня поздравлять, — капризно заявила Вика. Китти повернулась к подруге, сделав наивные глаза:

— Мы, конечно, рады за тебя, солнышко! Но если честно, я бы не рискнула выходить за мусульманина. Просто из-за конфликта культур. Русской женщине трудно в арабском мире.

Вика с шумом втянула через трубочку остатки мятного коктейля.

— Я тебя умоляю! Это среди бедных мусульман вербуют террористов. А высший свет там как в Европе. У него воспитание, и манеры, и отношение к женщине, — она покрутила пальцами в воздухе, не находя нужных слов. — Короче, если б за тобой так красиво ухаживали, ты бы за ним побежала на край света.

— Беги, кто тебя держит? — пожала плечиком Наташа.

Вика подняла брови:

— Зачем мне бежать? Меня просто посадят в личный самолет и привезут на виллу, где будет главная церемония. Кстати, мы хотим пригласить кого-то из моих подруг, я еще не решила, сколько человек. У нас уже запланирован круиз на личной яхте по Средиземью. А после свадьбы мы решили жить в апартаментах в Дубаи, в высотке рядом с «Бурж-Халифа».

— Главное, найти общий язык с его толстыми старыми женами, — поддразнила подругу Алевтина.

— Сколько говорить, у него нет старых жен! Он цивилизованный человек, вообще жил в Англии, кончил Оксфорд. Будущее за арабскими странами! И между прочим, это он за все сегодня платит, — Вика достала из кошелька кредитную карту.

— Я ждала, ты его фото покажешь, — ядовито заметила Наташа.

— Да ради бога!

Леша-Алекс исподтишка разглядывал Игоря, но быстро отворачивался, когда ловил его взгляд. Игорь мысленно раздел его — ощипанный цыпленок, лет семнадцать на вид. Интересно, Измайлов повелся на тощую задницу или на возраст?

Вика поколдовала над своим айфоном, показала портрет жениха.

— Викуля, ну приятный мужчина, видно, что харизматик, — с невинным видом похвалила Китти.

Наташа сощурилась:

— Я ничего не вижу, кроме бороды.

— Купи очки!

Официант принес виски для Юры, коктейль для второго парня. Игорь заказал себе еще сто граммов коньяка. Заглянул в телефон, который Вика пустила по рукам. Жених, обросший бородой, был ниже невесты на целую голову, но в целом выглядел презентабельно.

— Нуёпты, — одобрил Юра. — При бабках гражданин. Чё, разведешься, отсудишь пару миллионов.

— Торин Дубощит, — пробормотал Леша, отхлебывая синюю жидкость из своего стакана.

Вика нахмурилась:

— Чего сказал?

— Из народов Средиземья. Король гномов Торин Дубощит.

Игорь проследил путь его замысловатой мысли от случайной оговорки Вики «круиз по Средиземью» к персонажу «Властелина колец».

— Господи, деточка не наигралась в ролевые игры, — хмыкнула Катя.

Парнишка досадливо вздернул острый подбородок:

— Не волнуйтесь, я уже не деточка, я брею лобок.

— Зачем? — спросил Игорь.

— Потому что это модно и гигиенично. В вашем возрасте пора это знать.

Он уставился Игорю в лицо — дерзко, как ему, наверное, казалось.

— Так и чё, какие планы? — Юра щелкнул в воздухе пальцами. — В клубешник рвем?

— Можно хавчика взять, я оплачиваю, — предложила хозяйка вечера. — Ну так, чтобы рационально. А потом можно и в клубок.

Снова подозвали официанта, заказали суши и пиццу. Юра повернулся к Игорю.

— Ну чё там Измайлов? Слышно, в большую политику нацелился? Пилить потоки?

— Его все равно не оставят в покое, — неожиданно заявил Леша.

Китти и Вика насмешливо переглянулись.

— Чего-о?

Парнишка нервно постукивал кулаком по острой коленке.

— Его прессуют органы, я знаю, что говорю! Люди приезжали из спецслужб, в пять утра, как при Сталине. У меня прадедушку так репрессировали. Мы с ним спали, звонок в дверь, а там офицеры по форме и с оружием.

— Ты спал со своим прадедушкой? — хохотнула Катя, и ее поддержал недружный смех.

— Это, может, ты спишь с дедушками, — Леша ощетинился костяшками пальцев, угловатыми плечами, колючим взглядом из-под челки. — А я спал с Измайловым.

— Ты странное время нашел об этом вспоминать. Здесь, между прочим, Игорь.

Игорь хотел возразить, что не нуждается в защитниках, но беременная Наташа, которая давно поглядывала на Лешу неприязненно и хмуро, опередила его:

— Лично мне не интересно слушать, кто тут спал с Измайловым, а кто еще нет. У него, между прочим, есть жена, и он может к ней в любой момент вернуться. И, кстати, правильно сделает. В Библии все написано.

Теперь Игорь вспомнил Наташу. Она работала в агентстве совсем недолго, забеременела и вышла замуж за толстяка из компании Максима Измайлова. Ее новая семья владела сетью супермаркетов, и, наверное, для провинциальной девушки важно было знать, что ее принадлежность к обеспеченному классу теперь подкрепляет не только человеческий, но и высший закон.

— Да при чем тут жена, он с ней давно не живет! — возмутилась Китти.

Наташа пару секунд разглядывала свои ногти, затем медленно подняла на Катю глаза:

— Знаешь, я даже не хочу разговаривать с людьми, которые защищают содомский грех.

— Ты никак гомофобка? — Юра хохотнул на весь зал, заставляя обернуться и толстеньких девушек, и обедающих офисных менеджеров.

— Да, я не люблю геев, — во взгляде Наташи застыло ледяное упрямство. — Даже с точки зрения государства это ущербные люди. Они не участвуют в воспроизводстве других граждан. Значит, когда геи выйдут на пенсию, мои дети должны отдавать часть своего дохода на их содержание. Я считаю, это несправедливо.

— А тебе не приходило в голову, что геи прямо сейчас отдают часть своего дохода, чтобы ты рожала и сидела дома в декретном отпуске? Они же вносят налоги, — возразила Китти.

— Я не против геев, — вмешалась Вика. — Но мне не нравится идея гей-браков и венчания геев в церкви. Пусть у себя дома делают что хотят, но зачем им обязательно фата и свадьба?

— Гей-брак — это просто юридический статус! — возвысила голос Китти. — Вот, например, Игорь живет с Измайловым. Разве справедливо, что после его смерти все получит жена?

— И сын, — усмехнулся Юра.

— Конечно, они сначала требуют экономических прав, потом им надо венчаться в церкви, а потом выясняется, что геям надо отдавать на воспитание детей! — глаза Наташи вспыхнули фиалковым светом.

— Ну и что, пусть воспитывают! — упрямилась Китти. — У геев бывают вполне нормальные дети. Между прочим, Макс Измайлов — убежденный натурал!

Наташу захватила тема, она уже почти кричала:

— Ты что, не видела этот гей-парад? Это же страшно! А дети, они же впитывают информацию как губка!

Игорь вспомнил Марьяну, сердце которой, наверное, было вооружено тем же справедливым гневом. Сам он слышал эти рассуждения сотни раз и не чувствовал себя задетым, но было неприятно осознавать то, что Наташа высказывает мнение большинства. Так рассуждали большинство мужчин и женщин, сидящих в этом кафе, идущих по улице, едущих в метро.

Китти и Вика смотрели на Наташу, слегка опешив от ее горячности. Алекс все это время пристально изучал свой телефон, но его нога в несоразмерно большом тяжелом ботинке быстро покачивалась. Не отрывая глаз от экрана, он заговорил своим резким, скрипучим голосом: