— Помилуйте, какие комары, когда вокруг безжизненная пустыня.

— Я как-то не подумал.

Селезнев пошел давать какие-то указания. От нечего делать я стал бродить между машинами, заглянул в палатку, которую оперативно соорудили между ними. В ней стояла аппаратура неизвестного мне назначения, в углу расположился пункт связи, стол и несколько стульев. Вовсю жужжал мобильный генератор, вырабатывающий электричество и я почему-то вспомнил, как пригодились бы те «аккумуляторы», которые прислал Гао в первом сеансе телепортации. Как всё же далеки мы от инопланетных технологий. Сколько времени пройдет, прежде чем мы откроем, хотя бы часть секретов их технических достижений, хотя кто знает, может, и не так долго осталось ждать, как кажется сейчас. Мои раздумья прервал голос Селезнева:

— Волнуетесь перед встречей?

— Да нет, не очень.

— Понятно, вам не впервой, а я так просто ужасно волнуюсь.

— Надо же, а внешне кажетесь совершенно спокойными.

— Профессия обязывает.

— Ничего, увидите, заговорите, и сразу станет легче. Уотс, когда мы с ним летали, тоже волновался, а потом ничего, даже вопросы задавал и не заикался.

— Спасибо, что утешили.

— Да не за что. А если честно, я тоже немного волнуюсь. Тут к зубному пойдешь, и то пульс учащается, а здесь как никак инопланетяне. Кстати, а хотя бы кофе попить, никак нельзя организовать?

— Конечно, сейчас что-нибудь придумаем.

Не прошло и двух минут, как кто-то из команды принес две чашки кофе и несколько бутербродов. Мы сели за стол. Кофе был хотя и быстрорастворимый, но достаточно вкусный. Я молча размешивал кубики сахара. Селезнев быстро выпил кофе и, извинившись, ушел по делам, а я остался в палатке. Неожиданно сзади ко мне кто-то подошел и вежливо поздоровался:

— Здравствуйте, Сергей Николаевич.

Я обернулся, прямо передо мной стояла в военной форме с лейтенантскими погонами на плечах Ксения Мельникова.

— Здравствуйте Ксения, рад вас видеть, а вы здесь какими судьбами?

— Работаю.

— Что вы говорите. Здорово. Надеюсь, все живы, кто был в нашей группе?

— Да. После того, как совместный проект развалился, подразделение расформировали и кого куда, а спустя три месяца, начали создавать новую структуру и нас почти всех пригласили на работу. Так что и Аркадий и Виктор Мальцев и Антонина, все в отделе, просто я одна сюда прилетела, а остальные в Москве.

— А Семенов и его зам, забыл, как его зовут?

— Семенов получил подполковника и сейчас в штабе, а Вердигин не знаю, но у нас он не работает. А как вы, Виктория Александровна дома в Москве?

— Она дома, но не в Москве, мы уже два года как живем с женой и сыном в Испании.

— Так у вас сын родился? Поздравляю, от всей души.

— Спасибо, — немного смущаясь, ответил я.

— А как же вдруг из Испании и сюда?

— Селезнев соблазнил. Уговорил приехать, говорит, что без меня они, дескать, на встречу могут не прилететь, вот и пришлось бросить бизнес, и прилететь, — последнюю фразу я сказал не без юмора и Ксения, поняв это, ответила:

— Игорь Витальевич любого уговорит. А правда говорят, что он вас знает и вы его тоже?

— Да, в общем-то, да. Он у нас участковым много лет проработал.

— Ах, вот оно что.

— Только вы никому не говорите об этом, а то обидится чего доброго на меня, хорошо?

— Хорошо, только вы зря волнуетесь. Он как начальник, просто замечательный человек.

— Охотно верю.

— Вы меня извините, я пойду, вам уже скоро ехать надо, — мы попрощались, и она вышла из палатки. Вскоре вернулся Селезнев и сообщил, что машина к отправке готова. Через пять минут выезжаем. Мы вышли из палатки и направились к машине.

Путь к месту встречи проделали молча. Селезнев осторожно вел машину, получая по рации какие-то указания. Наконец мы остановились в ожидании прилета корабля. Ждать пришлось не долго. Ровно в девять исследовательский корабль Звездной Федерации вынырнул из-за облаков и на огромной скорости устремился к Земле. Ощущение было такое, что он неминуемо врежется в землю и разобьется, однако у самой поверхности неожиданно завис и затем плавно снизился. Корабль стоял, окутанный плазменной дымкой защитного экрана.

— Чего они ждут? — спросил Селезнев.

— Я думаю, нам надо подойти поближе. Мы слишком далеко от корабля. Они не будут открывать защитный экран на время, которое нам придется потратить, чтобы дойти до корабля.

— Вы так думаете?

— Да.

— Тогда пошли.

Мы быстрым шагом направились к кораблю. Когда до него оставалось метров пятьдесят, защитный экран исчез и опустился трап. Мы ускорили шаг и через несколько секунд поднялись внутрь корабля. Сразу же трап поднялся, и мы не успели пройти в салон, как корабль медленно стал набирать высоту.

Селезнев в изумлении крутил головой по сторонам, а я пытался понять, кто пилот и где Фейнхотен. Когда мы уселись и пристегнулись, пилот повернулся в нашу сторону и, поздоровавшись, представился:

— Гройдеван. Шеф Фейнхотен поручил мне слетать за вами. Он ждет вас на одной из станций слежения.

После этого он отвернулся и почти до самого прилета на станцию молчал. Взволнованный всем происходящим, Селезнева буквально распирало от множества вопросов, но он как истый психолог, молчал, приберегая все вопросы на потом. Я ожидал, что Фейнхотен сам прилетит на встречу, но поскольку он ждал нас на станции, а пилот был мне не знаком, то предпочел помалкивать. Перелет занял менее часа. Когда станция показалась на экране, Селезнев, хотя и знал из отчетов, которые я и Уотс составили, что голографическое изображение, это вовсе не окно в корабле, был так поражен картиной приближающейся станции, что не выдержал, и, повернувшись в мою сторону, восторженно произнес:

— Как вы можете спокойно сидеть и смотреть? Это просто невероятно. Скажите, Сергей Николаевич, эта та самая, на которой вы были при последнем контакте?

— Возможно, но их три, и на какой именно мы были, не знаю. Скорее всего, они все одинаковые.

— Грандиозное сооружение. Просто трудно поверить, что они реально существуют, а не плод воображения.

— Вы бы видели станцию Звездной Федерации, вот она действительно производит впечатление, а эта скорее похожа на одну из тех, что вполне можно увидеть в одном из научно-фантастических фильмов.

— Вы и скептик.

— Вовсе нет, скорее реалист.

Мы пришвартовались и, пройдя процедуру переодевания, заняли места для поездки в транспортной кабине. В отличие от той, что была в прошлый раз, эта отличалась от неё. Она была закрытой и имела вид небольшой кабины на несколько человек и имела несколько мест для сидений. Пока мы ехали, я не заметил никого вокруг, видимо все строительные и пуско-наладочные работы на станции давно были завершены, и станция работала либо в автоматическом режиме, либо имела минимальный персонал. Кабина остановилась напротив одной из дверей, которая открылась одновременно с дверью кабины. Мы вошли и оказались в просторном зале, видимо аппаратной. Большое помещение, в котором располагалось множество сложной аппаратуры. Наиболее всего меня удивило, наличие больших экранов, на которых проецировалось изображение околоземного пространства. По всей видимости, это был центральный пост управления всей станции. Мы увидели трех сотрудников, один из которых, повернувшись в нашу сторону, направился к нам. Это был Фейнхотен.

Увидев нас, он радостно развел руки и, подойдя к нам, поздоровался со мной, а когда я представил Селезнева, с ним.

— Рад, очень рад Сережа, что могу снова видеть вас в добром здравии.

Я искоса посмотрел на Селезнева, пытаясь по выражению его лица, определить, что он испытывает в эти первые минуты общения с представителем другой цивилизации.

— Взаимно. Честно говоря, не очень рассчитывал на новую встречу.

— Что же, как у вас на Земле говорят, неисповедимы пути Господни.

— Надо же, вы изучаете земную словесность?

— Приходится, и, должен отметить, весьма интересную и своеобразную, — и он приветливо посмотрел в нашу сторону и жестом пригласил пройти за ним.