К собственному удивлению, Павел не чувствовал ни злости, ни обиды. Только недоумение, как если бы вдруг столкнулся с существом из другого измерения. Даже его отношение к Валерии не слишком изменилось. Она по-прежнему ему нравилась. Как неунывающий, свободный от предрассудков и от чужого мнения человек, как надежный и честный партнер по бизнесу…

Да, в сущности ничего не изменилось, только прибавилось необъяснимое сочувствие и любопытство. Ему казалось необходимым знать, о чем она думала тогда и теперь, вспоминала ли о нем, жалела или просто избавилась от проблемы и спокойно жила дальше. Конечно, он не будет ни о чем таком спрашивать. Но еще раз поговорить, посмотреть… ведь можно? Тем более есть повод, и очень серьезный. Тем более рано или поздно придется что-то решать о дальнейшем сотрудничестве. Пока они оба затаились, но через несколько месяцев будет готова новая коллекция, и тогда… или они сделают вид, что ничего не случилось, или забудут друг о друге.

— Валерия, добрый день. Нам надо с тобой поговорить, — серьезно произнес Липатов, обращаясь к кружке с остывшим кофе. Какая же глупая фраза! Глупая и… пугающая.

— Нам надо поговорить, — передразнил он сам себя с нарочитым трагизмом в голосе. Настроение неожиданно улучшилось. Павел отставил кружку и потянулся к телефону.

Валерия откинулась на спинку кресла и удовлетворенно зажмурилась. Не зря она до рези в глазах таращилась в монитор, просматривая записи с камер наблюдения. День за днем, час за часом. Даже в ускоренной перемотке это заняло бесконечно много времени. Монотонное усыпляющее занятие. Она уже собиралась махнуть рукой и отвезти кассеты следователю, как тот и просил. Валерия потянулась, чтобы остановить запись, последний раз глянула на экран и перехватила тревожный, напряженный взгляд одной из консультанток. Меркулова недоверчиво подняла брови, продолжая наблюдать за девушкой.

Та кружила по залу, что-то перекладывая и поправляя. Ничего особенного, ежедневная рутина. Неужели показалось? Девушка снова покосилась на камеру, потопталась на месте, уже совершенно бесцельно. Нет, что-то явно было не так!

Валерия наклонилась к экрану, едва удержавшись, чтобы в азарте не потереть руки. Еще пару минут консультантка бродила между манекенами, отряхивая несуществующие пылинки и все время оглядываясь на камеру, потом остановилась перед знакомым платьем неброского песочного оттенка. Провела рукой по ткани, потом еще раз, недовольно нахмурилась.

— Ну, — нетерпеливо подбодрила Валерия.

Будто услышав начальницу, девушка снова посмотрела прямо в камеру, и смело стянула платье с манекена.

— Вот дрянь! — Меркулова довольно улыбнулась и выключила компьютер.

Интересно, это можно считать доказательством? Вряд ли, девушка всегда может сказать, что просто заметила какое-нибудь пятно и хотела почистить, а что платье уже другое, тут понять невозможно. Впрочем, пускай дальше думает милиция. Главное, что Валерия теперь знает, кто во всем виноват. Да, но зачем медведи? Валерия недоумевающе покачала головой. Будет даже интересно узнать.

На столе ожил телефон, бодро исполнив песенку Остапа Бендера. Меркулова вздрогнула, недоверчиво взглянула на дисплей.

— Алло? — как она ни старалась сохранить невозмутимость, в голосе явно звучала настороженность.

— Валерия… Нам надо поговорить. О твоей работе, — поспешно уточнил Павел.

— О чем? — резко бросила она. С невольной агрессией, как мать, защищающая детеныша от чужих посягательств.

— Валерия…

— Да… Извини, Паш. Я понимаю, не по телефону… Ты сейчас свободен?

— Да, конечно.

— Я приеду?

— Да… Если хочешь, мы можем увидеться где-нибудь так, — спохватился он.

— Нет. Я скоро буду.

Валерия озадаченно опустила трубку. Что еще могло случиться? Или он что-то узнал? Как?! И что? Она порывисто встала. Можно не гадать. Каких-то полчаса — и он сам расскажет. По пути надо отвезти диски в отделение, пусть изучают.

Меркулова уверенно толкнула дверь и невольно поежилась, вспомнив, с каким ужасом, едва заставляя себя шевелиться, последний раз шла по этому коридору.

— Здравствуйте, — вскочила ей навстречу секретарша, старательно сверкая зубами. — Павел Арсеньевич вас ждет.

Валерия кивнула в ответ и пересекла слишком просторную приемную. Павел вышел из-за стола, дружески протянул руку.

— Здравствуй.

— Добрый день, — смущенно пробормотала она, осторожно отвечая на рукопожатие.

— Чай будешь?

— Давай, — согласилась Валерия.

Павел сам, не обращаясь к секретарше, достал чайник, педантично, маленькой ложечкой, насыпал заварку, залил кипятком. Валерия невольно улыбнулась, глядя на эти манипуляции.

— А что, от жизни надо получать удовольствия, — поделился Павел, заметив выражение ее лица.

— Паша, что случилось? — решительно поинтересовалась Валерия, разом прерывая все церемонии.

Липатов пожал плечами, не то желая показать, что ничего страшного, не то демонстрируя, что сам ничего не понимает.

— Валерия, кем у тебя работает твой… — Павел замялся, пытаясь подобрать подходящее слово, — молодой человек, — наконец выдавил он, невольно усмехаясь.

— Димка?! — изумилась Меркулова. — Да он вообще не работает!

— Я так и думал, — смущенно пробормотал Липатов, не зная, как перейти к сути.

— Так что случилось? — повторила Валерия.

— Валерия… Лера, он торгует твоей одеждой.

Меркулова невольно хмыкнула и закашлялась больше от формулировки, чем от самой информации. Она уже ожидала чего-то подобного, едва услышала первый вопрос.

— С чего ты взял? — почти безразлично поинтересовалась Валерия.

— Он продал одно из моих платьев моей же секретарше, — объяснил Липатов. — За половину настоящей цены. Она была со мной на прошлом показе, и они познакомились.

— Боже, какой идиот, — потрясенно выпалила Валерия. — Среди моих же знакомых!..

— Ты знала? — с подозрением нахмурился Павел, сообразив вдруг, что сама новость ее не поразила.

— Да, — кивнула Меркулова. — То есть, нет, не в этом смысле! Юлия недавно обнаружила, что у нас висит подделка. Подожди… — она сосредоточенно свела брови. — Я же нашла! Это Катя. Филимонова! То есть они… с ним…

Валерия рисовала в воздухе непонятные фигуры, пытаясь собрать воедино консультантку, Дмитрия, украденные платья и плюшевых медвежат. Как бы она ни отказывалась в это верить, картина вырисовывалась. Очень неприятная, надо сказать, картина. Напоминающая, помимо всего прочего, что всему свое время и стареющим дамам желательно не рассчитывать на искреннюю привязанность юных любовников. Меркулова покачала головой, с растерянной усмешкой пробормотала:

— Уму непостижимо… — и тут же пришла другая, уже по-настоящему серьезная, пугающая мысль. — Они что, давно торгуют среди моих знакомых?! Я же теперь… Все узнают — и что?..

Липатов с сочувствием смотрел на растерянную, готовую отчаяться женщину.

— Подожди, насколько я понял, они не трогают твоих непосредственных покупателей. Сама подумай, это очень рискованно. Они выбирают среднюю прослойку, кому тоже очень хочется, но денег не хватает.

Валерия задумчиво уставилась в пространство, почти не слушая утешений. В голове постепенно оформлялся план. Даже не план, а так — маленькая мысль, возможная идея.

Павел, конечно, прав. Если бы они развернули свою деятельность среди ее клиентов, кто-нибудь уже давно заметил бы, возмутился, прибежал разбираться… Но все равно остается очень большая вероятность, что афера выплывет наружу. Скорее всего выплывет! Рано или поздно. Раз Павел узнал, почему бы не узнать кому-нибудь еще? Нет гарантии!

Зато, кажется, есть выход. Не очень приятный, совсем не в ее стиле, но выход. Она станет публичной жертвой. Обнародует всю историю, пожалуется журналистам, будет громко хныкать и заламывать руки. Это лучше, чем слухи. И тогда от нее сразу не отвернутся — из приличия и любопытства. А потом — потом все наладится, забудется, войдет в колею… Главное — первое время!