Хокандцы действительно всячески стараются вовлечь хивинцев и бухарцев в открытые против нас действия, хотя происки сии доселе не имели успеха. В Бухару приезжали также агенты турецкого правительства уговаривать эмира восстать против русских, но, как сказывают, владетель Бухарии не согласился на сие, чем якобы возбудил ропот в фанатической части населения Бухары. Впрочем, окончательный результат действий турецких там агентов еще не известен.

В Хоканд и Хиву от турецкого султана тоже присланы были враждебные против нас воззвания, и в Хоканде, вероятно, они приняты с восторгом; но хан хивинский, подобно бухарскому, по-видимому, колеблется и боится ссориться с русскими».

Перовский писал что, с одной стороны, с Бухарой отношения пока сложились неплохие. С другой — «на прочность этого дружелюбия полагаться нельзя, если только турки действуют в Бухаре столь же ревностно, как и в Хиве. Здесь… стараются они внушить доверие к англичанам… против русских же возбудить недоверие». При этом агенты ОПК информировали губернатора, что в результате поездки хивинского посольства в Стамбул в 1853 году турки послали в ханство пушечных мастеров, и те отлили для хивинской армии несколько орудий.

Тут стоит понимать, что именно в это время Россия и Кокандское ханство были в состоянии жесткого конфликта. Коканд всерьез полагал, что имеет право собирать дань со всех киргизов. Даже тех, что встали под покровительство России. Шайки кокандцев постоянно совершали набеги, правда, грабили только киргизов и казахов. Русские же власти тогда впервые всерьез задумались о спрямлении азиатской границы и соединении Сибирского и Оренбургского губернаторств единой оборонительной пограничной линией. Русский генерал, профессор Николаевской академии Генерального штаба Алексей Иванович Макшеев в своих воспоминаниях так описывал обстановку на южных рубежах в 1852 году:

«Непрерывавшиеся с 1850 года набеги ак-мечетских киргиз вызывали подобные же набеги со стороны наших киргиз. Сначала эти обоюдные грабежи имели характер обыкновенной взаимной киргизской баранты; но в марте 1852 года в ней приняли непосредственное участие коканцы и даже хивинцы. Скопище составилось под начальством самого ак-мечетскаго Якуб-бека, из гарнизонов подведомственных ему коканских укреплений Джулека, Ак-мечети, Кумыш-кургана, Чим-кургана, Кош-кургана и хивинскаго укреплений Ходжениаса, а также из киргиз, кочевавших в окрестностях этих укреплений. Число коканцев простиралось до 1,000 человек, а хивинцев до 130. Последние вооружились для захвата султана Ирмухамеда Касымова, или просто Илекея, бежавшаго к нам из Хивы и попавшаго, не смотря на свое прошлое, в милость Перовскаго. Скопище собралось у Кумыш-кургана, переправилось через реку Сыр у Кош-кургана, следовало степью и вечером 3 марта, прибыв на Айгерик, разграбило до 100 киргизских аулов.

Весною 1852 года было прислано из С.-Петербурга, на заключение Перовскаго, мнение генерал-адъютанта Анненкова, производившаго перед тем ревизию в Западной Сибири, о необходимости связать между собою линиею передовыя степныя укрепления оренбургскаго и сибирскаго ведомств (Аральск и Копал). Не прошло двух-трех месяцев, как коканцы помешали нашей съемке в степи и Перовский послал отряд взять Ак-мечеть, а когда это предприятие не удалось, отправился туда, на следующий год, сам, не смотря на сильныя возражения из С.-Петербурга; затем, по взятии Ак-мечети, устраивая Сырдарьинскую линию, уничтожил Аральск, не смотря на церковь. Таким образом мы сделали экспромтом еще шаг в Азию, вопреки первоначальнаго желания даже самого руководителя этим делом и как бы в подтверждение вывода из векового опыта, что наше движение на восток подчиняется историческому закону, который стоит выше личных желаний и произвола»[171].

Агенты султана распространяли среди как раз союзных Коканду киргизов слухи о том, что Турция отправила в Среднюю Азию свои войска против русских, а бухарский посланник, вернувшись из Стамбула, рассказал, что эмира Бухары называют там теперь только и исключительно «ревнителем веры». Как сообщал начальству Перовский, ухудшение отношений с ханствами Средней Азии «может только благоприятствовать враждебным нам намерениям Англии. Она постаралась бы придать борьбе религиозный характер». Почва для этого, в виде религиозных фанатиков и духовенства, недовольного слишком умеренной позицией властей по отношению к неверным, то есть к русским, уже существовала. Более того, частная разведка Ост-Индской компании, ее политический отдел и собственно правительственная разведка Британии прекрасно понимали, как устроен мир религиозного экстремизма и как фанатиков можно использовать в своих целях. То же самое понимали и турецкие агенты и влиятельные политики. В первую очередь потому, что Османская империя уже испытала, что такое фанатизм, и знала, как он опасен для страны и как ведут себя ваххабиты, то есть те, кого мы сегодня называем салафитами или боевиками.

Нам только кажется, что экстремисты появились лишь сегодня. А это не так. Русский журнал «Вестник Европы» уже в 1805 году рассказывал своим читателям о «вгаабисах», которые придают «особливой толк Корану». Позволю себе привести тут очень большой отрывок из этой статьи, потому что она содержит множество интересных фактов и о том, что представляла собой Турция уже в начале 19 века — центр не контролировал окраины, и о том, как создавался и действовал ИГИЛ 19 века, и о династии Саудов (в тексте именуемых Сауты), точнее, о том, как и откуда взялись их богатства. Эта статья 200-летней давности отлично объясняет, почему сегодняшняя Саудовская Аравия финансирует боевиков по всему миру, почему лидеры страны так ненавидят Иран, почему хотят играть такую важную роль в ближневосточной политике.

«Секта Вгаабисов, или, как доныне называли их, Вехабисов произвела великие смятения. Все принадлежащее к ее Истории, заслуживает внимание и возбуждает любопытство…

Емен (то есть Йемен. — Прим. авт.) с древних времен был обитаем Бедуинами, или Аравитянами-пастухами. Из сей-то страны вышли многочисленные племена, наполнившие часть Азии и обширные пустыни Африканские. Здесь родился Магомет и другие люди, прославившие имя Аравитян и распространившие их владения.

В Емене возникла секта Вгаабисов Сии Аравитяне, потрясшие восток могуществом своим, не более пятидесяти лет существуют на свете. Нынешняя сила их есть залог будущего величия и служит верною порукою в событии сего чаяния. Способы, которыми они произвели в действо подвиги столь отличные, час от часу становятся важнее и удобнее к исполнению.

Вгаабисы находятся еще так близко к своему началу, что можно с точностию назначить его эпоху. Назад тому пятьдесят лет один Арабский Шек (Слово Шек означает начальника у Аравитян), по имени Шек-Магамед, основал сию секту. Вгаабисы производят его от Абдел-Вгааба, сына Солиманова. По общему между ними преданию известно, что Солиман, бедной Араб Негдисова племени, видел во сне, будто вылетевшее из тела его пламя распространилось на окрестных полях и пожрало на пути своем в пустынях шатры, а в городах домы и жилища. Устрашенный сим сновидением, Солиман потребовал изъяснения от Шеков своего племени, которые протолковали оное в хорошую сторону, сочли его щастливым предзнаменованием и возвестили Солиману, что сын его будет основателем новой веры, обратит пустынных Аравитян и покорить жителей городов многолюдных. Сновидение сбылось не на Абдел-Вгаабе, сыне Солимана, но на Шек-Магамеде, его внуке.

Шек-Магамед дал особливой толк Корану. Он утверждал, что сия книга, написанная самым Богом, сошла на землю и что Магомет был только орудием, которое употребил Бог для сообщения людям своего закона. Он проповедывал учение, содержащееся в Коране; но допуская одно только сие учение и ограничивая им новую веру, отвергал все другие предания, принятые Магометанами. Следственно Магамед был не основателем новой секты, но возобновителем Магометова исповедания, и Религия Вгаабисов есть Религия Корана в первобытной чистоте своей.