Карта Пенджаба

В 1820 году Муркрофт и его спутники стали первыми англичанами, которые добрались до Ладакха. После этого экспедиция попыталась получить от китайских властей разрешение на проход через Каракорум. Те, впрочем, не горели желанием пропускать англичан в подконтрольный им Туркестан, или Синьцзян-Уйгурский автономный район, как его называют сейчас. Китайские купцы долгие столетия обладали монополией на Каракорумский транзит. Более того, китайцы вполне справедливо, учитывая опыт соседней Индии, опасались, что за английскими купцами придут английские военные. На самом деле, до сих пор дороги через Каракорум для китайцев считаются стратегическим направлением, и новое Каракорумское шоссе в Пакистан китайские компании построили в кратчайшие сроки. Именно в этом году, в этом месте произошла, можно сказать, первая встреча разведок двух империй. Муркрофт случайно выяснил, что в Восточном Туркестане, в городе Яркенде, откуда ему должны были дать разрешение на проезд, находится его конкурент, российский купец, по национальности персидский еврей, выполнявший важные политические и коммерческие задания Санкт-Петербурга. Здесь его звали Ага Мехди, в России — Мехти (по английским источникам Мехди) Рафаилов.

В архивных российских документах сведений о нем хранится немного. Сообщается лишь, что он «кабульский житель». По английским данным, Рафаилов был выходцем из Персии, его мать была когда-то рабыней, а отец — купцом. Родители Мехти рано умерли, мальчика воспитали друзья отца. Сначала он был подручным, слугой, разносчиком, дорос до приказчика, сам принялся торговать и именно как купец попал в Россию. Англичане были уверены, что в России он даже крестился. В российских архивах таких сведений нет. В своих записках Уильям Муркрофт отмечал, что Мехти Рафаилов был умен, хитер, знал несколько восточных языков, как минимум тюркский, персидский и пенджабский. Рафаилов писал об этом так:

«И не к похвале моей осмеливаюсь донести, что при малом богатстве языка российского имею я основательные познания в языках турецком, персидском, индейском и татарском, с помощью коих надеюсь и обязуюсь оказать усердные услуги мои России небесполезны»[72].

В те годы главный путь из русских владений в Восточный Туркестан и дальше в Северную Индию шел через город Семипалатинск, он находился на Иртышской (по другому названию Сибирской) пограничной линии. Город основали как крепость еще в 1718 году, и название он получил именно от семи первых зданий, построенных тут. Сейчас это территория Казахстана, что, конечно, является диким историческим недоразумением, не меньшим, чем передача Крыма Украине генсеком Хрущевым. До 1803 года российским купцам в целях безопасности не разрешалось отправлять свои караваны через Семипалатинскую таможню. После того как были получены некие договоренности с кочевыми ханами и караваны пошли, нередко в сопровождении русских военных отрядов, российские купцы стали часто посещать китайские города, доходы от китайской торговли в регионе за 10 лет выросли вдвое.

И вот в 1807 году купцы стали привозить в Семипалатинск кашемировые шали. Дело было крайне прибыльное, шали пользовались большим спросом в России и Европе. Причем ситуация была для русских купцов странная. В одном из журналов писали: «Не должно также пропустить и того обстоятельства, крайне для России невыгодного, что как азиатские народы, от которых привозятся к нам шали и шалевые платки, мало имеют надобности в наших товарах, то Россия доплачивает ежегодно за их продукты знатные суммы золотом и серебром»[73].

В 1807 году в Семипалатинск из Кашмира приехал как раз с тюками шалей Мехти Рафаилов, приказчик крупного купца Семена Мадатова. И вот вдвоем они повезли товар прямо в столицу. Если и 20 лет спустя торговля шалями приносила, как следует из статьи, прибыль и сопровождалась трудностями, то в 1807 году купцов, поставлявших дефицитный товар, приняли в соответствующем Департаменте МИД. И даже сам министр Румянцев поручил им отправиться с товарами в Западный Китай и Северную Индию. Он подписал указ о свободном пропуске Рафаилова туда и обратно и о выдаче ему денежного «вспоможения».

4 августа 1808 года купцы с новыми товарами выехали из Семипалатинска. В этой истории есть, конечно, один непонятный момент — с чего вдруг торговцев шалями решил поддержать сам глава МИД империи? И зачем им выдавали деньги? Скорее всего не в шалях, точнее, не только в них, было дело. Хотя и экономическое сотрудничество с Азией было для русских очень важным. Вероятно, и вся дальнейшая судьба Рафаилова наводит на эту мысль: тогда в Петербурге он был завербован в качестве русского агента. До учреждения Барклаем-де-Толли русской разведки эти функции выполнял отдел МИД. И путешествие Рафаилова с его товарищами тоже говорит о том, что не был он простым купцом. Три года они передвигались по основным дорогам Азии, точнее, Восточного Туркестана, побывали в Кульдже, Аксу, Кашгаре, Яркенде и Кашмире и возвратились в Семипалатинск в начале марта 1811 года.

Командующий войсками Сибирской линии Григорий Иванович Глазенап канцлеру (то есть главе МИД) графу Николаю Петровичу Румянцеву докладывал:

«Отправленны Вашим сиятельством; в прошлом 1808 году чрез крепость Семипалатинскую в китайские пределы грузинской дворянин Семен Мадатов, кобульской житель из еврей Махти Рафулла, в числе четырех человек. Дворянин Мадатов по своим делам остановился в Семапалатинске, а еврей Махти Рафулла препровожден с караваном нашим до китайского города Кулжи, отколе пустился по границе китайской к достижению Кашемира. Махти Рафулла исполнил свое предприятие, был в Кашмире довольное время, испытав ход тамошней торговли, и ноне возвратился в пределы наши к Семипалатинской крепости. Рассмотрел я также товары, приобретенные им в Кашмире. Они состоят из одних шалей тамошней выработки, но превосходного достоинства, все эти вещи повез он с собою, таможнею запечатанные в тюки, до Санкт-Петербурга, ноне по приказанию моему должен явиться Вашему сиятельству»[74].

Позже Глазенап пишет новое донесение, где сообщается, что купцы, «приобретши местное познание о ходе тамошней торговли, удостоверили меня, что естьли отправлять наши товары из крепости Семипалатной в китайский город Аксу, то можно завести важнейшую связь с купечеством китайским, прибывающим туда из внутренности своего государства и из городов Кульжи, Кашкарии, Тибета, Бухарин, Ташкинии, Кокана и Кашмира, и что посредством сих торговцев, а в особенности кашемирских, весьма удобно можно передать к нам всякий индейский товар, тем паче, естьли наши купцы постараются приобрести доверенность их… будут получать в обмен за российский товар золото, серебро, жемчуг, разных пород камения, шали кашемирские, шелк, хлапчатую и пряденую бумагу, шелковые и бумажные материи, шерсти, краски и чай».

По возвращении Мехти Рафаилов составил свой отчет, где привел подробные географические и этнографические данные о народах и странах, о занятиях населения, торговле, государственном управлении, об организации войск, отношениях с соседними странами. Такую серьезную работу, в том числе и аналитическую, правительство Российской империи не могло не оценить. И 26 ноября 1811 года была «всемилостивейше пожалована кабульскому жителю Мехти Рафаилову золотая медаль с надписью “За полезное” на красной ленте для ношения на шее»[75]. Такой медалью награждали за успехи в торговле. В документах так и было написано: «Для награды за успехи в торговле и промышленности». Она изготавливалась из золота или серебра, носилась на груди или на шее. На лицевой стороне медали было изображение Александра I, на оборотной — два рога изобилия с сыплющимися из них монетами, кадуцей и дубовая ветвь. Так что Рафаилов был одновременно и купцом, и агентом.