— Британская Корона назначает Генерал-губернатора Индии и губернаторов Президентств;

— под контролем Государственного секретаря создается Индийская гражданская служба;

— вся собственность Компании передается Короне. Корона берет на себя обязательства Компании по всем договорам и контрактам.

Англичане приняли ряд законов, обеспечивающих индийским князьям и землевладельцам права феодальной собственности на землю и имущество. С другой стороны, колониальные власти ограничили права феодалов в отношении крестьян-арендаторов. То есть делалось все возможное, чтобы исключить вероятность нового восстания. Саму колониальную систему поменять было невозможно, и цели такой не стояло. Ост-Индская компания потеряла свое первоначальное значение, хотя формально просуществовала до 1873 года.

Были полностью перестроены вооруженные силы Компании. Сипайская армия как независимая единица завершила свою историю, теперь это стали войска королевской службы. В них было увеличено количество англичан. До восстания на каждого английского солдата приходилось пять сипаев, после 1859 года соотношение было доведено до одного к трем. Англичане сделали выводы из бунта и стали теперь комплектовать артиллерийские и технические части только своими, только англичанами. В индийских частях увеличили количество английских сержантов и унтер-офицеров. По привычке солдат-индийцев называли сипаями, а национальный состав обновленных сипайских частей был сильно изменен. На военную службу перестали набирать жителей Ауда и Бенгала, как нелояльных короне, ведь именно там были главные очаги восстания. Основу новой армии составили мусульманские племена Пенджаба, сикхи и племена обитателей Непала, например знаменитые гуркхи, которые до сих пор в армии Великобритании составляют отдельные подразделения спецназначения. В большинстве случаев в новой армии треть каждого полка составляли индусы, треть — мусульмане, треть — сикхи. Сделали это специально — разные народы, разные языки и диалекты, разные религии. Значит, им труднее будет договориться и устроить новый заговор.

Но важнее вот что: в 1858 году Индия стала полноценной колонией Британской империи, которая управлялась королевой. Не лично, конечно, но юридически. До этого момента Индия была страной, которой управляла частная лавочка, огромная корпорация, бездушный монстр, который с помощью частной армии и частной разведки покорял огромные территории. Это тогда была заложена модель общества, которую сегодня мы можем видеть в США. Это тогда был заложен фундамент под будущую аксиому корпоративного капитализма «Все, что хорошо для General Motors, хорошо для Америки». Компания грабила Индию, превратив колониальную войну в долгий, нескончаемый процесс, который развивал экономику империи. Империя поощряла Компанию и прощала ей почти все, потому что война, которую она вела… Понятно же? Ост-Индская компания была лишена всего, потому что еще просто не настало время для полного сращивания верхушки бизнеса и власти, оно пришло позже. В 60-е годы 20 века.

В истории подавления сипайского восстания есть один важный эпизод. Для устрашения индийцев плененных повстанцев англичане казнили особо жестоким образом. Их привязывали к пушкам и расстреливали холостым зарядом. Делалось это сознательно — по представлениям индусов, разорванные в клочья плоть и душа уже не могут вернуться, не могут возродиться в новом теле. Главное условие бессмертия души у индусов — погребение тела или сожжение целиком и в одном месте. Русский художник Василий Васильевич Верещагин, побывав в Индии уже в 80-е годы 19 века, написал по рассказам очевидцев свое знаменитое полотно «Подавление индийского восстания англичанами». Сам он в книге воспоминаний не без иронии сравнивал зверства англичан со зверствами турецких янычар, которые в Европе считались верхом жестокости.

«Во-первых, они творили дело правосудия, дело возмездия за попранные права победителей, далеко, в Индии; во-вторых, делали дело грандиозно: сотнями привязывали возмутившихся против их владычества сипаев и не сипаев к жерлам пушек и без снаряда, одним порохом, расстреливали их — это уже большой успех против перерезывания горла или распарывания живота. Все это делалось, конечно, так, как принято у цивилизованных народов, без суеты, без явно высказываемого желания поскорее лишить жизни несчастных. Что делать! Печальная необходимость: они преступили закон и должны искупить вину, никто не должен быть вне закона… Повторяю, все делается методично, по-хорошему: пушки, сколько их случится числом, выстраиваются в ряд, к каждому дулу не торопясь подводят и привязывают за локти по одному более или менее преступному индийскому гражданину, разных возрастов, профессий и каст, и затем по команде все орудия стреляют разом. Замечательная подробность: в то время как тело разлетается на куски, все головы, оторвавшись от туловища, спирально летят кверху. Естественно, что хоронят потом вместе, без строгого разбора того, которому именно из желтых джентльменов принадлежит та или другая часть тела».

«Подавление индийского восстания англичанами» В. Верещагин, 1857

В 1887 году картина была выставлена в Лондоне и вызвала бешеный протест, некоторые газеты о картине русского художника писали в самом возмущенном тоне. Другие напротив — хвалили. Претензии если у англичан и были, то весьма и весьма своеобразные. Из воспоминаний Верещагина:

«К чести свободы, существующей в Англии, я должен сказать, что, когда несколько лет назад я выставил в Лондоне мою большую картину, представлявшую “Расстреливание из пушек в Индии”, между голосами, осуждавшими замысел картины, были и оправдывавшие его. Критиковали то, что каски английских артиллеристов были более нового против 1858 года образца, на что я отвечал, что полотно мое представляет не именно 1857–1858 год, а вообще интересный исторический факт, что позднее было еще небольшое восстание в туземных войсках Южной Индии и тогда было практиковано это наказание, хотя в гораздо меньшем размере по числу жертв.

Один старый английский чиновник, уже отдыхавший на пенсии, громко, публично сказал мне, что картина моя представляет величайшую клевету, с которой он когда-либо встречался.

На мое же замечание, что это не клевета, а бесспорный исторический факт, он ответил, что “служил в Индии 25 лет, но ни о чем подобном не слышал”.

— Однако, вы можете найти подробные описания во многих книгах.

— Все книги врут, — невозмутимо ответил британец.

Очевидно, продолжать спор было бесполезно. Сэр Ричард Темпль, известный деятель и знаток Индии, сказал мне, что напрасно я придал удрученный вид одному из привязанных к жерлу пушки.

— Я многократно присутствовал при этой казни, — говорил он, — и могу вас заверить, что не видал ни одного, который не бравировал бы смертью, не держался бы вызывающе…

Приятель мой, генерал Ломсден, молодым человеком участвовавший в войне сипаев и отправивший на тот свет пушками множество темнолицых героев, на вопрос мой, стал ли бы он опять так расправляться, если бы завтра вспыхнуло восстание, не задумываясь отвечал:

— Certainly! And without delay! (Конечно! И немедленно же).

Значит, и под этой моей картиной нужно подписать: сегодня, как вчера и как завтра…

За последующую выставку в Лондоне был такой случай. Какой-то почтенный господин с дамой, старушкой же, посмотрев на фотографическое воспроизведение этой картины, подошел ко мне и сказал:

— Позвольте мне представиться, general so and so! (забыл его имя). Представляюсь вам как первый пустивший в ход это наказание; все последующие экзекуции — а их было много — были взяты с моей.

Старушка-жена подтвердила слова мужа, и оба они так, видимо, были довольны этой славною инициативою, когда-то проявленною, что я и приятель мой, французский художник, при этом присутствовавший, были просто поражены их наивным хвастовством»[184].