— Я помню студенческие дни рождения, — кивнул я. — Для меня немного слишком буйные.

— Даже удивительно, — усмехнулся Барак.

Мы открыли скрипучую дверь, выходящую на маленький задний двор, где в углу неухоженного огорода стояла ветхая деревянная будка у каменной стены, отделявшей огород живших здесь студентов от соседского. Судя по запаху, выгребная яма под ней очень нуждалась в очистке. Николас открыл дверь, и мы все отшатнулись от ударившей в нос вонищи. Джек сказал Лиману:

— Заходи.

Тот нерешительно поколебался на пороге — так силен был смрад.

И это колебание его погубило. Из соседнего огорода раздался громоподобный грохот, и мелькнула вспышка. Через секунду наш пленник рухнул на землю, и я увидел при свете фонаря, что ему разнесло половину лица. Тут Овертон повалил меня на землю, и за этим сразу же последовала вторая вспышка и звук выстрела, после чего вокруг запахло дымом. Взглянув в сторону, я увидел, что Барак тоже бросился на землю. Он пнул ногой фонарь, и тот погас, оставив нас почти в кромешной темноте. Я ощутил запах пороха.

— Быстро! — прошептал Джек. — Назад в дом! Пока они не перезарядили. Ник, ты найдешь путь в темноте?

Николас вскочил на ноги, согнул свое длинное тело и бросился к дому, который вырисовывался в царящем вокруг мраке, как чуть более густая темнота. Барак кинулся за ним, а следом поспешил и я, закусив губу от боли в мышцах спины — я потянул их, когда упал. Раздался второй выстрел, и что-то поразило стену над нами. Потом я услышал скрип двери, и Овертон бесцеремонно затолкал меня внутрь. За мной заскочил Джек и захлопнул дверь. Снаружи залаяли собаки, и кто-то в соседнем доме закричал, разбуженный шумом:

— Эй! Что тут делается?

Николас провел нас к передней двери, к лестнице. Мы стояли в темноте, тяжело дыша.

— Что за чертовщина! — воскликнул я.

— Пищаль, — ответил мой ученик. — Аркебуза. Я видел, как ими пользуются на охоте. Они бьют смертельно, но требуется век, чтобы их перезарядить. Лиман…

— Мертв, — категорически ответил Барак. — Ему снесло голову. Значит, за нами здесь следили — кто-то с аркебузой. Хорошая мысль — посадить стрелка в соседнем огороде: кто-то из нас рано или поздно обязательно пошел бы в нужник. Прекрасная возможность убить человека издали. Их там может быть несколько. — Он осторожно подошел к двери и выглянул в замочную скважину. — Никого не видно. Наверное, они охотились за Лиманом. Чтобы не сказал нам ничего.

— По крайней мере, в нас они промахнулись, — с вызовом сказал Николас.

— Пошли обратно, наверх. Слава богу, ставни в твоей комнате закрыты!

Мы вернулись в комнату Овертона.

— Сэр, — сказал он настойчиво, — Джеку будет опасно сейчас уйти. Их может быть несколько, и они могут подстеречь его на улице.

Барак покачал головой:

— Надо думать, они убежали, когда мы укрылись в доме. Но ты прав. Нам всем нужно дождаться людей из Уайтхолла.

— Но почему они не вошли вслед за нами, когда мы только пришли? — спросил меня Ник.

— Возможно, думали, что в доме полно студентов, которые стали бы драться, — предположил я.

— Тамасин будет вне себя, — сказал Джек, — но тут ничего не поделаешь…

Внезапно он прервался, уставившись мне на спину. Я пощупал ее и запачкал руку липкой красно-серой слизью. Сначала я подумал, что меня ранило, а потом понял, что смотрю на мозги Лимана.

Я шел с лордом Парром через Большой сад в Уайтхолле. Было позднее утро — солнце уже высоко поднялось на безоблачном небосводе. Яркость белого гравия на дорожках резала мне усталые глаза, и я отвернулся на широкие квадратные газоны с клумбами в центре, каждая из которых пылала собственным множеством летних цветов. Садовники в блузах работали непрестанно, выпалывая и подстригая траву. В углах каждой дорожки стояли на шестах геральдические звери, а вода в огромном фонтане в центре, падая вниз, издавала успокаивающий плеск. По дорожкам прогуливались мужчины и несколько женщин в изысканных нарядах. Внутренние сады были местом, куда выходили гулять придворные и старшие служащие, но они также являлись чем-то вроде огромной приемной для кандидатов в придворные, которым был закрыт — или пока еще закрыт — доступ в королевскую галерею. Здесь они гуляли, ждали и надеялись, что не пойдет дождь. На юге продолжалось строительство новых апартаментов для леди Мэри, и доносящийся оттуда стук создавал странный контрапункт с плеском фонтана. Северная сторона сада граничила с королевской внутренней галереей и личными апартаментами короля, и я, опасливо взглянув на их окна, сказал с тревогой:

— Может быть, он наблюдает за нами.

Лорд Парр ободряюще улыбнулся:

— Сомневаюсь, что король вообще знает о вашем участии в Научном совете королевы, как и о вашей охоте за этим неуловимым драгоценным камнем. И я позаботился, чтобы при дворе Ее Величества об этом знало как можно меньшее число людей. — Он тоже посмотрел на трехэтажную личную галерею, на ее фасад в черно-белую шашечку не менее ста ярдов длиной. Галерея заканчивалась у Гольбейновских ворот, которые вздымались вдвое выше ее и, проходя над общественной дорогой, соединяли апартаменты короля с развлекательным крылом дворца на западной стороне. В прежние годы король ходил по этому переходу играть в теннис или на рыцарские поединки, но это было давно.

— Кроме того, — добавил лорд Уильям, — я слышал, сегодня утром Его Величество работает у себя в кабинете — это в Гольбейновских воротах, — и во время работы он любит смотреть из окна сверху на идущих по улице подданных.

— Я и не знал, — ответил я, и это тоже вызвало во мне тревожное чувство.

— Что касается реальных проблем, то пусть нас и могут здесь видеть, но мы имеем то преимущество, что нас не могут слышать.

Старый лорд остановился на углу под колонной, расписанной тюдоровскими зелеными и белыми полосками. Наверху этой колонны золотой лев держал английский флаг, развевающийся на речном ветру, который также играл белой бородой лорда Парра. Старик тяжело оперся на свою трость. В утреннем свете его худое лицо было бледным, с темными мешками под глазами. Его разбудил Сесил, который пришел во дворец около полуночи, и с тех пор, как немного позже, часа в три, прибыл я с телом Лимана, дядя королевы был постоянно занят. Когда я рассказал ему обо всем случившемся, он снова приготовил мне комнату в апартаментах, чтобы я мог хоть несколько часов поспать, хотя тяжелые мысли не давали мне уснуть. За ночь были убиты четыре человека, включая личного служащего лорда Уильяма, и возникла новая угроза для королевы, если рассказ про Бертано окажется правдой. В девять часов утра Парр послал за мной и предложил прогуляться в королевском саду.

Он закрыл глаза, вдыхая аромат посаженных вдоль дорожки трав, и тихо проговорил:

— Я мог бы сейчас лечь прямо здесь и заснуть. Да и вы, судя по вашему виду, тоже.

Вместо ответа я поморщился от боли в спине. Я потянул мышцы, когда Николас повалил меня на землю ночью, но этим он спас мне жизнь.

— Нет, сэр, я вас не виню. Но мне так хотелось допросить негодяя самому. — Уильям крепко ухватился за свою трость. — Этого анабаптиста, эту заразную мразь!

— Их был небольшой кружок. В Европе тоже, насколько я понимаю, их осталось немного.

— Они как крысы — несколько крыс в сточной канаве на общественной улице могут во времена бедствий и недовольства расплодиться в тысячи и устроить пожар и смерть нам всем. — Лорд гневно взмахнул свободной рукой. — Их нужно искоренить.

— Вы сообщили королеве, что сказал Лиман? — спросил я.

— Да. Я разбудил ее рано утром, чтобы сообщить ей последние новости. Подумал, что так будет лучше всего. Она заплакала и задрожала, очень напугалась. Ее тревожит, что книга так и не найдена, а теперь добавился еще этот Бертано. Но, — Парр немного помолчал, глядя мне в глаза, — она храбрая женщина и умеет сохранять хладнокровие и царственные манеры, какие бы чувства ее ни обуревали.