Как назначают? Очень просто — по ведомственным планам, в которых указываются объемы сбора штрафов. То есть, надзорным органам фактически спускается разнарядка по сбору дани с того «участка работы», за который они отвечают. При этом подобные планы имеют сугубо географическую привязку ввиду того, что все ведомства, обладающие надзорными функциями, имеют территориальную структуру. Что же получается? Получается, что сверху спускаются планы по сбору оброка с населенных на территорию ответственности ведомства. При этом оброк здесь — это не часть литературной фабулы, а то слово, которое действительно в полной мере описывает сложившуюся «экономику штрафов». Это обкладывание населенных на территорию поместья оброком.

Если рассуждать по логике государства, то «экономика штрафов» - это неплохое решение. Почему?

Причина в том, что налоговые механизмы сбора в России не работают, да и не могут работать в принципе ввиду кардинального различия логик, которыми руководствуется система налогового администрирования, и реальных практик. Невозможно заставить делиться с заработанного, можно лишь заставлять работать, чтобы платить дань, как оно всегда и было. И для этого системы подушной подати, оброка и общинной ответственности за их сбор под контролем помещиков, - отличные, проверенные временем практики, которые за десять веков в полной мере доказали свою эффективность. Эффективны они и поныне, тем более в условиях, когда более трети трудоспособного населения занято для государства вообще непонятно чем, а более половины оставшихся не производят ничего кроме служения самому государству.

Но ведь как-то же люди все-таки живут? Как именно? Для целей сбора дани это не имеет серьезного значения. В этой же логике находится и нашумевшая идея обложить подушной податью неработающее население, которая хоть и не была воплощена в жизнь, но наверняка оставила свой глубокий след в головах квазигосударственных деятелей. Вопрос лишь в выборе более-менее подходящей формы для её воплощения, пусть даже и без осознания реальной сущности. Наверняка, что-то будет придумано и здесь.

Вице-премьер Ольга Голодец заявила о том, что наступил кризис потребления, который стал «важнейшим фактором сдерживания развития экономики». В действительности мы наблюдаем кризис, связанный вовсе не с потреблением, а со сбором сдачи с розданного.

Автор теории раздаточной экономики Ольга Бессонова утверждает, что в России испокон веков действовал особый тип хозяйственных взаимоотношений, построенный на модели «сдач-раздач». Смысл теории прост, и заключается в том, что ресурсы централизованно раздаются в обмен на требование сдачи. Получил дачу - продемонстрируй отдачу: отдай с полученного в результате раздачи: откат, отчет об освоении, бумагу о внедрении, акт о списании, оброк с жалования или оклада по чину.

Произошло следующее. В течение «тучных лет» государство активно раздавало ресурсы с расчетом на их пролонгированную сдачу. Подразумевалось, что раздать можно сегодня для того, чтобы собрать завтра. Наступило завтра, и оказалось, что собирать нечего. Розданное с целью поддержки якобы имеющейся экономики с точки зрения государственного учета куда-то делось. Вместо отчетов об освоении, бумаг о внедрении, выплат оброка, сбора дани, поклонов, даров, кормов и поборов государство получает лишь акты о списании. Причина проста — раздаточная экономика без скрипа может работать лишь тогда, когда выполняются раскладки. А раскладки выполняются лишь тогда, когда объекты сдачи претендуют на раздачу, поддерживая основной закон алхимии: «получил дачу -продемонстрируй отдачу», который работает и в обратную сторону: «не отдал - не дали». Если брать нечего, то никто не спешит отдавать.

Именно сдаточно-раздаточные индикаторы формируют ту статистику, которой оперирует власть. В момент, когда прекращается поток сдач, эта статистика перестает иметь хоть что-то общее с реальной экономикой, так как вообще ничего не говорит, да и не может сказать, о том, как реально используются ресурсы. А ведь экономика — это про их использование...

Куда же делись ресурсы? Ответ прост — их спрятали и используют реально, а не для отчетов об их освоении, так как эти отчеты потеряли всякий смысл по причине того, что уже не дают возможностей для получения новых раздач. Всем понятно, что в рамках прежней логики ныне могут действовать только самые приближенные к источнику раздач, которым гарантировано получение ресурсов в условиях катастрофического их дефицита. На этом фоне и развился тот кризис квазиэкономики, о котором заявила Голодец.

Суть его вовсе не в «сдерживании развития», а в том, что перестала работать отработанная система раскладочной системы сборов. Суть раскладки как института сдачи проста — ресурсы собираются не по результатам деятельности, а по уроку, причем раскладываются по плательщикам «оператором». То есть сдачи назначаются заранее, что и составляет сущность планирования. При этом подати, дань и оброки перекладываются не на конкретных плательщиков, а планово назначаются для сбора по территориям-поместьям, внутри которых ответственный сборщик уже самостоятельно осуществляет раскладку спущенного сверху урока по плательщикам, зачастую выступая откупщиком в рамках своего повоза.

Налоговикам спускаются уроки по сбору налогов, надзорным органам — по сбору штрафов, муниципалитетам — по сбору людей на голосования и митинги, районным властям — по сбору средств на благоустройство и так далее.

Институт трещит по швам: договорные налоги в размере дани по уроку с предприятий не собираются, планы по сбору оброков - штрафов фактически до конца не выполняются, поклоны «на нужды города/района» цеховые промысловики сдают с диким скрипом, «дорожные», «водные», «лесные» и другие подати повсеместно игнорируются. Именно с этой ситуацией государство и борется, сохраняя сдаточнораздаточную логику. Основной механизм этой борьбы один — совершенствование механизмов наказания за неотдачу приуроченного. Для этого раскладчикам выдаются новые инструменты, которые они требуют. Налоговики получили в свое распоряжение угрозу уголовного преследования, надзорные органы — новые штрафы, суды — соответствующую практику и так далее. Но все это помогает весьма слабо, что приводит к торжеству явной несправедливости — государство не получает той сдачи, которую ожидает. Ресурсы спрятаны, раскладки не работают, круговая порука сдулась — что делать дальше, непонятно.

Направлений реакции несколько. Во-первых, продолжение поиска новых окладов, наиболее подходящим из которых была бы полноценная подушная подать.

Во-вторых, совершенствование репрессивных механизмов наказания за нарушение справедливости, идеальным выражением которых мог бы стать институт ссылки.

В-третьих, списывание безнадежных раздач, абсолютным выражением которого может стать списание всех кредитных долгов.

В-четвертых, и это важно, наверняка уже идет проработка механизмов совершенствования системы раскладочных сборов, что почти без альтернатив приводит к возрождению идеи общины.

Подобные меры выглядят в описанной выше логике вполне адекватными, но априори подразумевают фактический отказ от самой идеи экономики как таковой в общемировом понимании. Всем, кто следит за актуальной риторикой и законотворчеством, понятно, что именно в этом направлении государственная мысль и движется. О каком же тогда «сдерживании развития экономики» можно вообще рассуждать?

Кризис сдачи, который нашел свое выражение в статистике, ничего в раздаточной экономике не сдерживает, так как развитие в ней — это лишь результат планирования уроков. То есть, «развитие» оказывается напрямую пропорционально размеру раздач, сдача с которых и учитывается как индикаторы «экономики», суть которой сводится к освоению. Экономика же в нормальном понимании — это процесс использования, а не освоения ресурсов, то есть занятие маргинальное, ввиду того, что не может быть нормально учтено, хотя и может быть с успехом обложено. Но результат подобного обложения, по причине его неучтенности в спущенных уроках, используется, естественно, для целей поддержания существующего порядка вещей. И именно это и есть реальный фактор «сдерживания развития» этой экономики.