Счастливы те, кого могут похоронить таким образом! Счастливы те, кого хоронят во время битвы под артиллерийский салют и слезы соратников!
В тот же момент был расстрелян версальский агент, который хвастал, что мог подкупить Домбровского. К полудню версальцы, усилившие натиск на левом берегу, взяли штурмом школу Изящных искусств, Институт, Монетный двор, который его директор Камелина покинул в последнюю минуту. Накануне окружения на Иль Нотр—Дам Ферре приказал эвакуировать Префектуру полиции и разрушить ее. Предварительно, однако, выпустили 450 заключенных за мелкие преступления. Задержали лишь одного, Вайсета. Его расстреляли на Понт—Нёф перед статуей Анри IУ. Перед смертью он произнес эти странные слова: — Вы ответите за мою смерть по счету Фабрицио (187).
Версальцы, пренебрегая Префектурой, вступили на улицу Тарран и смежные улицы. Их сдерживала в течение двух часов баррикада на площади Аббэ, которую помогли обойти с фланга жители данного квартала. Восемнадцать федералов были расстреляны. Правее, войска вышли на площадь Сульпис, где заняли мэрию шестого округа. Отсюда они вошли на улицу Сальпис с одного конца и с другого конца через улицу Вогирар проникли в Люксембургский сад. После двухдневного боя отважные федералы на улице Вавен отступили, взорвав при этом пороховой погреб в Люксембургском саду. На короткое время смятение прервало бой. Люксембургский дворец не имел обороны. Несколько солдат пересекли сад, перебрались через ограду на улице Суффло, прошли бульвар и застигли врасплох баррикаду на этой улице.
Перед Пантеоном воздвигли три баррикады. Первую у входа на улицу Суффло. Ее только что захватили версальцы. Вторую — в центре. Третья тянулась от мэрии пятого округа до Юридической школы. Варлен и Лисбон, едва ускользнув из Круа—Руж, снова поспешили навстречу врагу. К сожалению, федералы не слушались команд. Они оставались в обороне. Вместо контратаки против горстки солдат, появившихся у входа на улицу Суффло, они дали время для подхода к солдатам подкреплений.
Основная часть версальских войск достигла бульвара Сен‑Мишель, выйдя к нему по улицам Расина и Медицинской школы, которую обороняли женщины. Из–за истощения боеприпасов федералы прекратили стрельбу с моста Сен‑Мишель. Это дало возможность солдатам пройти бульвар компактной массой и дойти до площади Мобера. В то же время, справа, они взобрались наверх по улице Муффетар. В четыре часа высота Сент‑Женевьев, почти покинутая федералами, была взята со всех склонов, а ее горстка защитников рассеяна. Так, Пантеон, как и Монмартр, пал без серьезной борьбы. Как на Монмартре сразу же начались казни. На улице Сен‑Жак было расстреляно один за другим сорок пленников, на глазах и по приказу полковника.
Риго убили по соседству. Солдаты, увидев, как федеральный функционер, стучится в дверь дома на улице Гэй—Луссак, открыли по нему огонь, но не попали. Дверь открылась, и Риго вошел в дом. За ним побежали солдаты и ворвались внутрь. Они задержали домовладельца, который подтвердил личность Риго, и поспешил его сдать. Солдаты вели Риго к Люксембургскому дворцу, когда на улице Роял—Коллар их встретил полковник и спросил имя пленника. Риго храбро ответил: — Да здравствует Коммуна! Долой убийц! — Его немедленно поставили к стене и расстреляли. Да зачтется ему этот мужественный поступок!
Когда в мэрии одиннадцатого округа узнали о падении Пантеона, стойко защищавшегося в 1848 году, сразу поднялся крик о предательстве. Но что они предпринимали для защиты этой главной позиции? В мэрии, как и в ратуше, они только рассуждали.
В два часа члены Совета, ЦК, высшие функционеры и руководители служб собрались в библиотеке. Делеклюз выступил первым. Было так тихо, что малейший шепот мог помешать ему говорить слабеющим голосом. Он говорил, что не все потеряно, что надо мобилизоваться и держаться до конца. Его прервали приветственные возгласы. Он предложил каждому высказать свое мнение. — Предлагаю, — сказал он, — чтобы члены Коммуны, опоясавшись своими шарфами, провели смотр всех батальонов, которые можно собрать на бульваре Вольтера. После этого мы поведем их на неприятельские позиции, которыми следует овладеть.
Идея показалась значительной и воодушевила присутствовавших. С того заседания, когда Делеклюз заявил, что делегаты народа должны уметь погибать на своем посту, он никогда не волновал сердца так глубоко. Временами его голос заглушался шумом, в котором смешались грохот артиллерийских орудий, бивших с Пер‑Лашез, и неясные крики гвардейцев батальонов, окружавших мэрию. Вот он, среди краха надежд, этот выпрямившийся старик, с сияющими глазами, с поднятой правой рукой, бросающей вызов отчаянию. Вот они, эти вооруженные люди, сделавшие передышку в сражении, чтобы выслушать этот голос, который, казалось, восстал из могилы. Ни одна из трагедий нынешнего дня не могла быть более торжественной.
Предлагалось изобилие весьма решительных резолюций. На столе лежал открытым большой ящик с динамитом. Неверный жест мог взорвать мэрию. Говорили о подрыве мостов и канализационной системы. Какая была польза от этих разговоров? Сейчас требовалось немного разного снаряжения. Где главный инженер, говоривший, что, если захочет, пропасть разверзнется и поглотит врага? Он сбежал. Сбежал также начальник генштаба. После казни Бофора он почувствовал, как тлетворный ветер срывает его эполеты. Вносились новые предложения, они будут вноситься до самого конца. ЦК решился заявить, что отдает себя в подчинение Совету общественной безопасности. Наконец, решили, что командир 11‑го легиона должен собрать всех федералов, которые укрылись в одиннадцатом округе. Может, ему удастся сформировать колонны, о которых говорил Делеклюз.
Делегат от военного ведомства посетил оборонительные позиции. Серьезные приготовления были сделаны в Бастилии. Заканчивали сооружение баррикады на улице Сен‑Антуан, у входа на площадь. Другая баррикада у входа в предместье прикрывала улицы Шарентон и ла Рукетт. Но здесь, как и повсюду, не были обеспечены фланги. Патроны и снаряды складывались вдоль стен домов и были подвержены опасностям вражеского обстрела. Подходы к одиннадцатому округу спешно укреплялись, а на пересечении бульваров Вольтера и Ришар—Ленуар воздвигли баррикаду из бочек, булыжников и тюков бумаги. Это сооружение, неприступное с фронта, также было легко обойти. Перед ним у входа на бульвар Вольтера и площадь Шато д’О соорудили из булыжников стенку высотой в два метра. Укрывшись за этой линией укреплений с двумя артиллерийскими орудиями, федералы в течение суток препятствовали выходу на площадь Шато д’О всех версальских колонн. Справа уже имелись оборонительные сооружения у подножья улиц Оберкампф, д’Ангулем и Фабург дю Темпл, улицы Фонтэн–о–Руа и авеню Амандье. Выше, в десятом округе, Брюнель, прибывший этим утром с улицы Роял, вновь оказался на передовой. В том же положении находились Лисбон и Варлен, жаждущие новых опасностей. Большая баррикада перегородила перекресток бульваров Мажента и Страсбург. Перегородили улицу Шато д’О. Бойцы заполнили баррикады на Порт Сен‑Мартен и Сен‑Дени, которые сооружали день и ночь.
К десяти часам версальцы смогли овладеть вокзалом Северной железной дороги, обойдя улицу Стефенсон, а также баррикады на улице Дюнкерк. Но Страсбургская железная дорога, вторая линия обороны Ла Вийетты, выдержала их штурм. Наша артиллерия сильно их потрепала. На холмах Шомон, Ранвийе, руководивший обороной этих кварталов, установил три 120‑миллиметровых гаубицы, два 7-дюймовых орудия у храма Сибиллы и два 7-дюймовых орудия на нижнем холме, в то время как пять орудий располагались на фланге улицы Пуэбла и прикрывали Ротонду. В Карьер д’Америк располагались две батареи из трех пушек. Орудия на Пер‑Лашез непрерывно били по захваченным кварталам. Их поддерживало орудие крупного калибра 24‑го бастиона.
В девятом округе грохотала артиллерийская канонада. Мы потеряли большую территорию в предместье Пуассиньер. Несмотря на свои успехи в Галле, версальцы не смогли войти в третий округ, прикрытый бульваром Севастополь, мы контролировали улицу Турбиго у казарм принца Евгения. Второй округ, занятый почти полностью, еще держался по берегам Сены. До самой ночи оказывали стойкое сопротивление баррикады на авеню Виктория и набережной Жевре от моста Нёф. Наши канонерки были брошены, противник захватил и вооружил их снова.
