Депутации от Департамента образования суждено было вписать самые славные страницы Коммуны, потому что после стольких лет изучения и экспериментов сформулировать этот вопрос не составляло труда подлинно революционному сознанию. Депутация не оставила мемуаров, набросков, адресата, нити для того, чтобы засвидетельствовать себя в будущем. Тем не менее, известно, что одним из делегатов был врач, студент университета в Германии. Он нашел удовлетворение в ликвидации распятий в классах и обращении к тем, кто занимался вопросом учительства. Особую комиссию уполномочили организовать первичную и профессиональную подготовку. Ее задачей было объявить открытие школы 6‑го мая. Другую комиссию по образованию женщин учредили в день, когда в Париж вошли версальцы.

Административные меры делегата свелись к неосуществимым указам и нескольким назначениям. Двум преданным и способным людям, Элизе Реклю и Б. Гастиньо, поручили реорганизацию Национальной библиотеки. Они запретили одалживание книг, положив конец скандальной практике, благодаря которой привилегированные лица комплектовали личные библиотеки за счет государственных коллекций. Федерация художников под председательством Курбе, избранного в Совет 16‑го апреля, занялась открытием и музеев и надзором над ними.

Ничего не было бы известно об идеалах этой революции, если бы ни несколько циркуляров муниципалитетов. Многие из них вновь открыли школы, брошенные конгрегационистами и муниципальными учителями, или разогнанные священниками, которые остались в Париже. Муниципалитет двадцатого округа кормил и одевал детей. Четвертый муниципалитет заявлял: «Учить детей любить и уважать своих сверстников, внушать им любовь к правосудию, учить их руководствоваться интересами других, — таковы моральные принципы, на которые будет опираться будущее общественное образование». «Учителя школ и детских приютов, — провозглашал муниципалитет семнадцатого округа, — будут использовать в будущем исключительно проверенные опытом и научные методы обучения. Они будут всегда исходить из фактов материалистического, морального и интеллектуального характера». Но эти расплывчатые формулировки не могли компенсировать отсутствие законченной программы.

Кому, тогда, говорить от имени народа? Депутации от департамента труда и биржи. Имея в своем составе исключительно революционеров–социалистов, она поставила своей целью: «Изучать все реформы, которым следует подвергнуть государственные службы Коммуны или отношения трудящихся мужчин и женщин с предпринимателями; пересмотр торгового кодекса и функций таможни, пересмотр прямых и косвенных налогов, статистику трудовых отношений». Она намеревалась собирать материалы от самих граждан для указов, которые будут представлены на рассмотрение Коммуны.

Делегат этого департамента Лео Франкель обеспечил помощь комиссии в деле реализации инициатив трудящихся. Во всех округах открылись службы регистрации предложения и спроса рабочей силы. По просьбе поденщиков–пекарей была отменена ночная работа, что стало мерой, как гигиенической, так и моральной. Депутация подготовила проект упразднения ломбардов, указ, касающийся удержаний из зарплат, и поддержала указ относительно мастерских, брошенных сбежавшими хозяевами.

План депутации предусматривал безвозмездное возвращение заложенных в ломбард вещей жертвам войны и беднякам. Те, кто могли отказаться признать своей собственностью заложенные вещи, должны были получить их в обмен на обещание погашения в пять лет. Доклад депутации завершался словами: «Понятно, что за упразднением ломбардов должна последовать социальная организация, дающая надежные гарантии помощи трудящимся, лишенным работы. Установление Коммуны делает необходимым создание учреждений, защищающих рабочих от эксплуатации капиталом».

Указ, запретивший удержания из зарплат, положил конец одному из самых вопиющих беззаконий капиталистического режима. Подобные штрафы часто налагались под крайне надуманным предлогом самим работодателем, который становился, таким образом, одновременно судьей и истцом.

Указ, касающийся брошенных мастерских, передал их массам, веками лишенным собственности. Исследовательской комиссии, назначенной палатами профсоюзов, поручили подсчитать и составить инвентарную опись брошенных мастерских для передачи их в собственность трудящимся. Таким образом, «экспроприаторы были в свою очередь экспроприированы». ХIХ-ый век не пройдет мимо такой революции. Прогресс в технике приближает ее. Чем больше эксплуатация труда сосредотачивается в немногих руках, тем больше собирается вместе рабочей силы, тем больше она дисциплинируется. Вскоре, трудящиеся классы, сознательные и объединенные, подобно молодой Франции 1789 года, столкнутся лишь с горсткой привилегированных собственников. Самый закоренелый социалист–революционер — монополист.

Несомненно, этот указ содержал пробелы и нуждался в тщательном разъяснении, особенно, по вопросу кооперативных сообществ, которым следовало передавать мастерские. В это время борьбы этот указ был не более применимым, чем другие, и требовал ряда дополнительных указов. Но он, по крайней мере, дал некоторое представление о требованиях рабочего класса, даже если бы в его активе больше ничего не было. Простым созданием комиссии по труду и бирже революция 18‑го марта сделала для рабочих больше, чем вся буржуазная Ассамблея Франции с 5‑го мая 1789 года.

Депутация департамента труда пожелала глубоко вникнуть в контракты комиссариата торговли. Проверка показала, что в случае контрактов по самой низкой цене, снижение цен распространяется на зарплаты, но не на прибыль подрядчика. «И Коммуна проявляет известную слепоту, поддаваясь на такие маневры, — говорится в докладе депутации, — и это в то время, когда трудящиеся предпочитают гибель продолжению эксплуатации». Делегат потребовал, чтобы в смете расходов учитывалась стоимость труда, чтобы в размещении заказов отдавалось предпочтение организациям трудящихся, а цены контрактов фиксировались на основе арбитража комиссариата, профсоюза организации и делегата от департамента труда.

Чтобы надзирать за распоряжением депутациями финансами, Совет учредил в мае надзорную комиссию, которой поручалось проводить аудит счетов депутаций. Он постановил, что функционеры и подрядчики, виновные в растратах или воровстве, должны караться смертью.

Одним словом, за исключением депутации департамента труда, где работа велась эффективно, другие основные депутации не отвечали предъявляемым им требованиям. Все они совершали одни и те же ошибки. В течение двух месяцев в их распоряжении были архивы буржуазии с 1789 года. Имелась Счетная палата для раскрытия секретов официального воровства, темных, деспотических замыслов Госсовета, скандальных решений префектуры полиции, сервильности и покрытия преступлений самого деспотичного из всех классов министерством юстиции. На хранении в ратуше лежали еще не исследованные документы первой Революции, а также революций 1815, 1830, 1848 г.г. Все дипломаты Европы опасались раскрытия содержимого портфелей в министерстве иностранных дел. Эти документы могли бы обнажить для людей сокровенную историю Революции, Директории, Первой империи, июльской монархии 1848 года и Наполеона III. Они опубликовали лишь три сборника этих документов (142). Делегаты спали рядом с этими сокровищами, пренебрегая их ценностью.

Радикалы, наблюдая этих адвокатов, ученых, публицистов, позволивших Жеккеру промолчать, а Счетной палате бездействовать, не поверили в такое пренебрежение и все еще объясняют эту загадку обвинением делегатов в «бонапартизме». Глупое обвинение, учитывая, что это ложь, которая доказана тысячекратно. Даже во имя спасения чести делегатов следует сказать горькую правду. Их небрежность никто не стимулировал, она существовала сама по себе. В большой степени это было следствие прежнего угнетения.

Тьер был полностью осведомлен относительно промахов Коммуны, но он знал также о слабости своей армии. Кроме того, он бахвалился тем, что разыгрывал из себя полководца перед пруссаками. Чтобы умиротворить своих коллег, жаждущих штурма Парижа, он вел себя надменно с миротворцами, которые множили свои предложения и несостоятельные инициативы.